Штук шеШнаЦать огурцов

Вот Иван, по бате Палыч - что погибший на войне,
в память об отце осталось только фото на стене.

Мама, вся в трудах как пчёлка. Ваня уличный пацан.
Всё общенье: в воскресенье, на соборе христиан.

Предоставлен Ванька воле, предоставлен сам себе
и проходит жизнь Ивана только в уличной борьбе.

Как то вечером, до дома, одиноко Ванька брёл,
вдоль совхозного забора. Между досок щель нашёл.

Смотрит парень в щель в заборе, "цело поле огурцов"
и огромное то поле, буд - то в тысячу рядов.

Загорелся глаз Ивана, вот бы маму угостить,
чтоб она потом могла бы, мне "добытчик" говорить.

Вот доска висит в заборе на единственном гвоздке,
просочился очень быстро, потому, что на легке.

Огурцов набрал в рубаху, чтобы с мамой поделить.
С огурцов или со страху, стало в животе мутить.

Вдруг в сторожке у забора, заскрипела тихо дверь.
Громко гавкнула собака. Слышно было - крупный зверь.

Сердце бьётся, как у зайца, наклонился не дыша.
Показалось, что со страху, отделяется душа.

И рванув стремглав к забору, побежал по огурцам.
И вдогонку словно вору, доносилось,- "Я те, дам!".

Дед Антип: совхозный сторож. Мудрый, добрый старичок,
придержал чуток собаку за усталый поводок.

Охраняет это поле почитай, десяток лет.
Огурцы не очень жалко. Не привык бы - больше бед.

Побежал Иван к ограде, а в доске торчал гвоздок.
Захрустело, затрещало, так остался без порток.

Но зато живой и целый, только вот без огурцов.
Раскатились, разлетелись, взял один и был таков.

Сзади слышен лай собаки, кашель деда, слабый смех.
Как стемнеет сразу к дому, чтобы избежать потех.

Побежал по огородам и раскидистым кустам.
Прятался в листве зелёной, люди бродят тут и там.

Огурец доел с досады, благо, было что поесть.
Комаров вокруг и мошек, столько, что вовек не счесть.

И дождавшись только солнце опустилось за бугор,
кое - как домой пробрался, на носочках - будто вор.

Где ж, ты чёртов безобразник потерял свои штаны.
Я тебе за это дело, тряпкой съезжу вдоль спины.

И за этими словами вдруг последовал террор.
Краток был и лаконичен грозный мамин приговор.

Вечер. Тишь. Иван на лавке - вот бы корочку с водой.
Только очень скуден выбор: таракан и жук худой.

На серьезную диету посадила его мать.
Чтобы впредь желанье тырить, не посмело возникать.

Дед Антип припёрся поздно, с мамой долго говорил.
И в итоге две штанины неохотно возвратил.

Что же ты меня позоришь. Захотелось огурца?
Ох, ты горюшко - ты горе, вот, что значит без отца.

Утром, чуть поднялось солнце, слышен грохот молотка.
Ваня доски прибивает, там, где щёлочка была.

Подлатал дыру в заборе, тут же следует к другой.
Чтоб на поле огурцовом была тишь и был покой.

Дед Антип открыл калитку, посмотрел, повеселел.
Похвалил потом мальчишку, за начало добрых дел.

Снова скрылся за забором, а вернувшись, он без слов,
улыбаясь выдал Ване штук "шеШнаЦать" огурцов.

Мама с Ваней. Вечер тихий. Вот уже пора в кровать.
"Ах, сынок ты мой, добытчик", - нежно произносит мать.
               
             Yosya Shmel.

#YosyaShmel