Сказ об Алексее царевиче - 6

 
Предыдущая часть 5 - тут:  http://www.stihi.ru/2022/09/05/1367
********* ********* ********* ************ ********** ******* ******
   
           Комонь - волк

Вёрсты вихрями летели, сухостойники хрустели,
По кочкарнику болот комонь-волк тропу ведёт.
Речки пловом проплывает, ручейки меж ног пускает
И яруг отвесный бок перепрыгивает в скок.
По чапыжнику густому, по осиннику пустому,
Ни седла, ни сбруи нет, и хвостом рыскучий след
Зверь вещающий сметает и дорогу сокрывает.
 
Вот древесный строй всё реже, между крон прогалец брезжит.
Вот и дикие поля – чужестранная земля.
Вширь долины распахнулись, травы к солнцу потянулись.
Спроязычился тут волк, дал царевичу зарок:
«Возбодрись в самом начале, отряхни с души печали,
Вдоль стрибоговой межи путь свой на полдень держи,
Древних тех курганов стаю одесную оставляя.
Так оттопаешь седмицу и узришь гору Орлицу –
На вершине величаво стан раскинула дубрава.
В ней старшИе дуба три – как ни есть богатыри.
Тайны вещие хранили, счёт векам своим забыли,
Почитай уж тыщу лет, как явились в Божий свет.
Ты им зело поклонися, да по батьке назовися –
Слава белого Царя многи страны и моря
Облетело в свое время, ведь не раз славянов племя
В честь отеческих гробов подымал он на врагов.
Чай и те дубы прознали, ведь не зря в степях стояли.
Коль допросишься до них, то узнаешь в землях чьих
Обитает Чернохот и его поганый сброд».

Тут волчище кувыркнулся, в соколочка обернулся,
Оком пламенным сверкнул, яроперье отряхнул,
Возмахнул раскат-крылами и пропал под небесами.
 
 

     В диком поле  - вещие Дубы

Степь ковыльницей трепещет, синью свод небесный блещет,
Солнце ласково печёт, ветер волнами бредёт.
Ко исходу той седмицы показался скат Орлицы,
Серый волк как предвещал –
Стан дубов тот холм венчал.
 
Алексей на холм взобрался, во дубраве затерялся,
И неслышимой стопой встал под сенью вековой.
Вот он зрит: на самом взгорье, на нехоженом приволье
Крепью встали дуба три, как ни есть богатыри.
Статью кряжистой сияют, кущи ввысь свои вздымают,
А ковчежные стволы, словно бражные столы,
Широки и величавы, будто каменные  ставы.
А окрест на глазоёмы -  неохватны окоёмы –
Там, где небо полосой окаймляется землей.
 
Алексей к ним воспросился, низко оземь поклонился,
Кунью шапку снял с кудрей:
- Эй, дремучий ухожей!
   С веждей тяжкий сон стряхните и вниманием почтите
   Неразумный мой вопрос…

Дрогнул древовый колосс.
- Кто ты, юный человече, и почто лесное вече
  Дерзким криком изумил, и покой наш возмутил?
- Я царевич, сын Ивана, с челобитной к вам предстану,
  Да б узнать, в каком краю мне сыскать любовь свою?
  Вы веками тут стоите, перепутье сторожите
  Не едину сотню лет, виден вам весь белый свет.
  Не  окажите мне милость – во какой стране сокрылась
  Та, что выбрана судьбой, быть повенчанной со мной?

Всё, что в сердце накипело, что в душе его назрело,
Всё поведал он дубам – высоченным трём дядьям.
Впал в безмолвье стан дубравный, вдруг один из них, что главный,
Отворил свои уста, там, где сень листвы густа:
- Глянь, как время скоротечно, даже наша жизнь не вечна,
  Вроде в лонешнем году Царь Иван громил орду,
  А уж сын его взрослеет, да мужает-матереет,
  Вспомянёшь бывалый раз – тыща лет прошла как час.
  Что ж, изволь, коль ты решился и в делах не отступился,
  И, идя на правый бой, отвечаешь головой.
  Не для слабого кого-то путь на остров Чернохота.
  Мы дадим тебе сучок: посошок-путевичок,
  С ним тот час спеши на взморье, на глухое лукоморье,
  Там на береге отлогом, за дымящимся разлогом,
  Где видна морская ширь дремлет камень Алатырь.
  Днём он вроде неприметен: сер, огромен и бесцветен,
  Но лишь станет вечерять, и воды бездонной падь
  Свет-ярилушку поглотит, рдяно по небу разбросит
  Дуг червлёных череду, на волнистую луду
  Лягут всплески огневые, вспыхнут искры заревые,
  Яхонтами расцветут, берег змейно обовьют.
  И тогда молчащий камень вспыхнет как янтарный пламень.
Ахнет эхом громовым по утёсам верховым,
Где-то в море отзовётся и волною обернётся.
Заиграет звуко-цвет так, что в мире краше нет.
Дива чудного такого -  лалом, златом облитого,
Самоцветною резьбой и жемчужною слезой.

Всё бледнее заряница, Алатырь сильней ярится:
Сыпет розовой искрой, вдруг пыхнет голубизной,
После прожелтью всклубится, адамантом обратится,
На единый сгаснет миг – тьма откроет мрачный лик,
И опять зайдёт в сиянье – в изумрудном изваянье,
Чтобы радужной десницей до полуночи светиться.
Ровно о полночь, как эхо, гаснет знойная потеха.
Светом ровным осиян, камень дышит в окиян.
Тут и жди, не сомневайся, ничесоже не пугайся,
Все искусы отгоняй, о земном не помышляй.
Да не снидет дрёма прежде на твои, царевич, вежди.
Лишь Иисусову внутри ты молитовку твори.
Жар струиться перестанет – час пророчества настанет.
Вот тогда умом внимай, ничего не упускай.
Этот камень-недотрога и поведает дорогу
Через море-окиян к Чернохоту на Буян!

После слов дубы встряхнулись, кроны хваткие качнулись,
Листья голком изошлись, гибко ветви расплелись,
И царевичу под ноги посошок пал однорогий –
Посошок-путевичок ведал сам, что путь далек.
 
********** ****** ***** ******* ******* ********* ****** ***** ********
Комонь - конь.
Яруга - глубокий овраг.
Чапыжник - густой кустарник.
Окоем - горизонт.
Лал - рубин.
 
******** ******* ********** *********** ******** ******** ****** *******
Продолжение - часть 7 - тут: http://www.stihi.ru/2022/09/07/1422