Перстень

/Из цикла "Проза"/

***

ПЕРСТЕНЬ.
(Опыт написания романтического рассказа)


   Он был очень стар и болен и редко появлялся на людях. К тому же многие  соседи считали его безумцем, а того гляди и колдуном, и остерегались к нему подходить...
   Жил он в таком же старом, как и он сам, полуразрушенном доме, расположенном в районе порта, там, где селились обычно портовые грузчики и матросы, списанные с кораблей по старости или  инвалидности.
   Изредка,поздно вечером можно было видеть его, завёрнутого в какой-то немыслимо-древний и ветхий плащ, стоящего на берегу моря и бормотавшего непонятные речи...
   На что он жил, никто толком  не знал: то ли  кто-то тайно помогал ему, то ли старик довольствовался той милостыней, которую ему подавали сердобольные старухи.
   Некоторые из них говорили, что уже во времена их молодости он был стар и не слишком отличался от себя сегодняшнего, разве что морщин прибавилось на его лице, да заплат на одежде.
   Но и старухи его побаивались.
   Любили его в сущности только дети. Старик знал много интересных историй, и когда дети собирались возле его дома, он выходил, если хорошо себя чувствовал, и рассказывал им о давних путешествиях и о далёких странах, в которых побывал, будучи молодым.
   Особенно часто он рассказывал им о принцессе, живущей в таинственном замке, стоявшем на берегу океана.
   Когда дети отправлялись спать, он выходил на берег и долго всматривался в морскую даль...
   Однажды он заболел, и лекарь, его посещавший, рассказывал позднее любопытным, что вся комната старика завалена древними книгами, на столе лежат какие-то рукописи на непонятных языках, а повсюду разбросано множество листов, исписанных стихами, как он догадался, заглянув в них тайком.
   В глубине,  на стене комнаты  висел портрет какой-то прекрасной тёмноволосой дамы.
   Уходя, врач пообещал навестить больного на следующее утро, а сам на мгновение задержался у портрета; уж больно хороша была женщина, на нём изображённая.
   Её прекрасные, немного удлинённые глаза, казалось смотрели тебе в самое сердце, на её губах, мерещилась лёгкая полуусмешка. Чудилось, что ещё мгновение, и она заговорит ... Чудесное колье обнимало  её стройную шею, а на руке её сверкал великолепный перстень...
   Но  когда лекарь явился на следующее утро, старик уже был мёртв.
   Лекарь вмести с помощником вынесли его тело из дома, а люди из городской магистратуры принялись разбирать бумаги умершего.
   Чего тут только не было: множество иностранных сочинений, написанных на непонятных языках, карты неведомых никому земель, странные полу-зашифрованные записи и стихи, огромное количество баллад, сонетов и канцон, посвящённых какой-то неведомой даме.
   Магистраты уже почти закончили опись, когда один из них обнаружил вдруг случайно у изголовья постели умершего небольшую шкатулку, полуприкрытую покрывалом. В шкатулке лежал великолепный перстень филигранной работы, невесть как попавший к нищему старику.
   Помощник подесты долго его разглядывал, вертел и пробовал на взгляд определить вес камня, искусно вделанного в старинную оправу.
   По всем первоначальным  наметкам перстень и взаправду был очень дорогой, вероятно работы 14-15-го веков.
   Когда кто-то из  прислуги зажёг светильник, помощник подесты поднял перстень к огню и прочёл  надпись на ободке: "In maxime fidelium fidelium".
   Проследив, чтобы его люди упаковали все находившиеся в доме бумаги, и погрузили их на повозку, он положил перстень в специальный футляр  и скомандовал возвращаться в город.
"Интересно,- подумал он - "Вернейшему из верных"...
   Чтобы это могло означать?"


***