Верди и Солженицын. Параллели

В недавно упоминавшейся мной опере Верди «Риголетто» есть ария Джильды, начинающаяся словами «В храм я вошла смиренно Богу принесть моленья...». Действие происходит в дворце герцога Мантуанского, соблазнившего Джильду. И вначале разъярённый Риголетто является туда с целью спасти свою дочь, для чего обрушивает поток угроз на придворных, ЗНАЮЩИХ СВОЮ РЕАЛЬНУЮ СИЛУ и потому даже не считающих нужным прибить шута за его «Вы погрязли в разврате глубоко, но не продам я честь дочери своей!» Под конец своей тирады Риголетто уже не угрожает, а умоляет отдать ему Джильду: «Господа, сжальтесь вы надо мною, старику дочь его возвратите..., Чуть позже: «Морульё, сеньор мой, ты добрее и чище душою..» И в ответ – молчание!
Из покоев герцога выбегает Джильда и Риголетто сурово говорит ей: «Правду, только правду!»
А ЧТО может ответить бедная девочка, ежели по уши уже влюбилась в красавца, «бедного студента Гвалтьера Мальде», оказавшегося не больше не меньше Герцогом Мантуи и  заурядным бабником по совместительству. Так что ни о какой «чести» и говорить уже не приходится. Всё свершилось полюбовно и с обоюдного согласия.
Так вот, перед тем тем, как Джильда начинает свою арию, звучит короткое оркестровое вступление, предваряющее мелодию её арии.
(В литературе такое называется «предисловием». В музыке это можно было бы назвать «предзвучием»)
НО!!!
Верди вставляет в это «предзвучие» всего ОДНУ НОТУ, которой НЕТ в последующей арии. ГЕНИАЛЬНУЮ НОТУ!
Одна нота, которая придаёт этой короткой мелодии не просто иное, а какое-то завораживающее звучание.

В талантливом романе Солженицына «В круге первом» есть глава, называющаяся «Верните нам смертную казнь.» Описывается беседа Абакумова со Сталиным, в которой первый просит Сталина, вернуть отменённую им за несколько лет до 1949 года смертную казнь. Абакумов объясняет, что, конечно же, смертная казнь РЕАЛЬНО осталась, и заключённых, приговорённых к ней «тройкой», убивают, но проблема в том, что из-за официально «несуществующей» казни, приходится «оформлять» в официальных документах о смерти какие-то другие причины гибели: Несчастный случай, нервный стресс, самоубийство, сердечный приступ и прочее «НЕУДОБСТВО».
И Сталин на просьбу Абакумова, задумчиво отвечает: «Знаю, –...Думал об этом!» 
Абакумов – в восхищении прозорливостью и столь гениальным вИдением Сталина в зыбкую дымку будущего. Он всё предвидит! Он обо всём думает РАНЬШЕ, чем подданные его даже попросили об этом! Гений всех времён и народов!!!

А Сталин с иронией спрашивает у Министра Госбезопасности:
«А ты –  нэ боишься, что мы тэбя жи  ПЕРВОГО и расстреляем?»
Эта «шутка» товарища Сталина пронзает могильным холодом всё тело Абакумова. И он спешит заверить Вождя и Учителя:
«Товарищ Сталин!.. Так, если я заслуживаю... Если нужно...»
…................................................
«Правильно! – С улыбкой расположения, как бы хваля за сообразительность, сказал Сталин. –КОГДА заслужишь -- тогда и расстреляем!»
Тут та же гениальная нота, как у Верди.
Абакумов сказал «ЕСЛИ»   Наклонение сослагательное!
А для Сталина вопрос УЖЕ РЕШЁН: КОГДА!!!

Так моё легато-мышление (или, иначе, ассоциативное мышление) связало оперу Верди с романом Солженицына.
31 VIII 2022