Цикл До востребования 67ст лето 2022

Цикл стихов «До востребования» лето 2022
1. СВО
2. С мёдом и без
3. Итак и вам
4. Цветёт шиповник
5. Хороши в саду у нас цветочки
6. ПолуЮнгу-ПолуКанту
7. Сиртаки летнего дождя
8. Голубые дали
9. Космос, солнце и палисадник
10. За ригой
11. Июньский пейзаж
12. Время-цыганка
13. Навигация
14. Точка убыли
15. Не поджигайте глобус, господа!
16. Поиск
17. Таможня не даёт добро
18. Во субботу
19. Верхи могут и хотят
20. Разнос
21. Чайник
22. Белая гортензия
23. Несердитый ветер
24. До апостолов
25. Отчасти по Гоголю
26. Синий Свет
27. Гринландия не по Грину
28. Легенды
29. Упало по листу
30. На июльской клумбе
31. На берегу реки (песня)
32. Попутчик
33. КОТлеты отдельно
34. Пострелы
35. Казацкая горечь
36. До востребования
37. Лелею Время
38. Непляжные лежаки
39. Метафизику
40. Прогноз
41. Грешна Аркадина, грешна
42.  Колокольчики между прошлым и будущим
43. Июльские росы
44. Звуки лета
45. Канареечный вьюрок
46. Под сенью августовской ночи
47. Скоро осень
48. И не мой, и не твой, и не кот
49. Обыденное чудо
50. Гвоздичка
51. Вишня вызрела, калина красная
52. Антенна Августа
53. Ржавеет лилейник
54. Мальчик, я не танцую
55. А я молчу
56. Первое дуновение осени
57. Кандида
58. На ходу
59. Две вороны ( басня)
60. Музыка нас связала?
61. Облегание облаков
62. Золотые гривны
63. Змеесос
64. Апогей лета
65. Дивергенция смыслов
66. Доктор Август
67. Вершины

1. СВО
Свои следы у Троицы,
Но их не увидать.
Размножатся, утроятся,
Чтоб нам пути познать.
Блуждали в понедельники
Не зная чисел, дат.
Субботние бездельники —
Как нищие у врат.
Как наглые охальники,
Забыв отца и мать,
Но ангелы-печальники
Взялись им помогать.
Туман с утра рассеялся,
И снова ясный день.
Пусть ложь дождём развеется,
Нацизм, забейся в пень!
Народов братских троица,
Не укр, а малорус
В содружество вновь встроится,
Святую славя Русь.

2. С мёдом и без
Ты снова сел за фортепьяно.
Совсем чуть-чуть похолодало.
И утро тихо дышит тайной
За старым валом.

Июнь улыбчив, скромен, мягок.
А небо модно в голубом.
Над речкой пар, но мало чаек.
Пью чай холодный с сахарком.

Кто рассказал мне о дороге,
На встречку, мол, не выезжай.
Кто намотал тут столько проги;
Дожди, сорняк, а мне — вставай!

А небо модно голубое.
И актуальны вести в белом.
Хотя прохладное холодно,
Мёд отложила и не ела.

3. Итак и вам
Банан в июне пахнет мёдом,
Медведь недаром любит мёд.
А ты откуда, парень, родом,
Коль русский чужд тебе народ?

И если Троица не чтима,
Какого бога ты почтил?
Какая мать тебя носила,
Какой отец тебя родил?

Банан в июне пахнет мёдом,
Не проверяй его на мёд.
Когда ты — из России родом,
То Троица в тебе живёт.

Веками нас благословляет —
Уже проверено не раз.
Кто зло России посылает,
Получит зло своё от нас.

Дружи и пой с моей Россией,
Дружи и ей, родной, служи!
И если ты поэт — вития,
Ты словом это докажи!


4. Цветёт шиповник

Вечер летний приблизился к ночи.
Запах ритмов несётся с воды.
Что шиповник тебе напророчил,
Аромата оставив следы?

Да, я слышу, как булькают капли,
Только мне уже поздно вздыхать.
Будут встречи и в чате навряд ли,
Где ж ты был полста лет назад?

Одинокие улицы, чисто.
И пустынны аллеи садов.
Небо стало иссиня-мглисто,
Только запахи с берегов...


5. Хороши в саду  у нас цветочки
Во дворе зацвёл жасмин, белый идеально.
Но осока зацвела просто нелегально.
Я её не пригласил,
Мне её не надо.
Не убить ничем сорняк,
Хуже змея-гада.

Сечкой я рублю, секу
В уголочке сада.
Здесь не место колоску
С семенами яда.

Посоветовал сосед
Гербицид найти мне.
Интернет даёт ответ,
Капли — на жасмине.

Подсказали мне друзья:
"Пробуй "Биогард",
Будет чистою межа,
И жасмин твой рад."

Защищу я свой жасмин,
Мне сорняк — не господин.


6.  ПолуЮнгу-ПолуКанту
Спросил, насколько актуально.
Отвечу: "Знаешь, остро, зло.
И вроде писано вербально,
Хоть между строчек много слов."

Но есть, с чем мне не согласиться,
А высказать то не берусь.
Изгоем можно и родиться,
Но быть изгоем я боюсь.

А ты на это уповаешь,
Не Пинкертон я, чтоб искать.
Свою струну ты сам хоть знаешь?
"ПишиЧитайДачточитать".

Прости, что грубо, слог корявый,
Но не дано других мне слов.
Тебя хвалить бы величаво,
Нельзя — к себе как критик ты ведь строг.

Бывает стих иной стишком,
Сложил другой — стихотворенье.
А корень спутан там с вершком,
Читателя поверг в сомнения.

Тебе так многое дано,
Так не сочти за критику.
Ты выворачиваешь дно,
Без ясной аналитики.

А впрочем...

7. Сиртаки летнего дождя
Теплынь, июнь и сняты боты.
Воркуют в парках голубки.
Шумят дожди, озона ноты
После грозы так глубоки.

Во дворике не скучно ямам,
Когда наполнены водой.
Не той, осенними дождями,
А летней тучей грозовой.

А солнце выглянет, так ярко,
Так ласково обнимет вдруг.
Цыганка пестрая, дикарка,
Так пляшет, зазывая в круг.

Автобус полон, пышет жаром,
Он едет в новый жилквартал.
Там лес живой на самосвалы
Уложен и дровами стал.

Растут грибы-многоэтажки,
Есть магазин, аптека, пруд.
Разросся город, дети-няшки
С мамашкой за руку идут.

Плюс двадцать три. Держи панаму,
Не то по ветру улетит.
Мажорные играя гаммы,
Июнький дождь слегка чудит.

Импровизируя, как классик,
Уставший от натужных тем,
Полощет землю, травы, садик,
Как виртуоз всем овладел.

И я не плачу, это — радость.
Сиртаки летнего дождя.
То тихо-тихо, словно слабость,
То в пляску вдруг переходя.

Спасибо, дождь, прогрел, как солнце.
И душу успокоил мне.
Тревожно быть первопроходцем
Уже на пройденной земле.


8. Голубые дали
Фаянса старого не купит керамист
И не отдаст старьевщику в чулан,
Где горы прошлого растут лишь ввысь,
Молчаньем напрягая чистоган.

Петунья красным бархатом горит,
Синеют стрелы клумбных васильков,
И море с чайками по прежнему манит,
Глагольной рифмой раздражая дураков.

Часами "Санлайт" ты не удивишь,
Я загорала там, где ты пахал.
И плакала в местах, в которых тишь
Тебя пугала множеством зеркал.

Не убирай голубизну, пусть напоит
Не кобальтом, а чистым серебром.
Не верю гоблину, пугает вид.
А небу верю, дарит даром бром.

9. Космос, солнце и палисадник
Сегодня видела расцветшую космею*.
Стыдливая и нежная такая.
Колышется от ветра, розовея,
И к солнцу тянется, у бортика скучая.

А рядом с этой клумбой есть другая.
Красуется напротив там дицентра.
Сочувственно мы часто называем
По сходству сей цветок "разбитым сердцем".

Ещё желтеют лилии посадки.
Все яркие, и тоже тянут ввысь
Свои головки к солнцу прямо с грядки,
Сияй, цвети, слегка позололотись.

А там, где куст шиповника в цвету,
Тысячелистник чрез шипы и дебри
Пробился, скромную являя красоту,
Ведь солнца тоже хочется ему, наверно.

Все разные, но мирно существуют,
Хотя по-своему невидимо воюют.

* "Космея", также мексиканская астра, красотка, латинское название "космос"
(Cosmos)
** "Дицентра великолепная", народное название растения "разбитое сердце"


10.  За ригой
За ригой* спрятались фигуры
В соломе и овечьей шкуре.
Метают ветры километры,
Летит, как стриж, шапо из фетра.

Дождь смыл со стекол массу пыли,
Взмывают стрелы белых лилий.
Пузыреплодник тож рядится,
И взвился в небо, словно птица.

Иссоп колючий цвета неба
Синеет нежно, будто верба.
И всюду тонкий аромат —
Жасмин послал флюиды в сад.

Скосили траву косари,
Наполнив пряностью холмы.
О, лето, рай благоуханья
И липы шлют мёд ожиданья.

Рига — так в старину называли строение для хозяйственных нужд типа сарая

11. Июньский пейзаж
Сболтнула как-то мне сорока,
Дожди пройдут к субботе строго.
Пигмент насыщенно-зелёный
Проявится на заднем фоне.

Прель пней пробудит запах детства,
От прошлого нам никуда не деться.
И тротуар, что полон ям,
С водою ливней вхож в мой ямб.

Ремонт дорожный стоит денег,
И пота северян и лени.
Он, как комар, звенит-жужжит,
И летом время сторожит.

На "Спасе"— Штирлиц, Кэт и мерсы —
Форматы строют новых версий.
А старомодное пальто
Мало,
   хотя зелёное зато.

Плюс двадцать днём, не загораю,
И по тебе, увы, скучаю.


12. Время-цыганка
Время выбрало нас.
Как цыганка на улице.
Повернулось анфас,
Взгляд в глаза, не ссутулишься.

И ответ может дать
Из простого и сложного.
Наперёд не листать,
Не сверстать жизнь из прошлого.

Время выбрало нас,
Несмышлённых, но искренних.
Закружило, как вальс,
Ритмом с музыкой мысленно.

Только вот оборот,
И полжизни как не было.
Время всё заберёт,
Как ковид или Эбола.

Время выбрало, но
Мы ушли из столетия.
Божоле — не вино,
Это фант долголетия.

И лоза — не лоза,
Это — ветка скитания.
Не уйдём навсегда,
Только лишь до свидания.

13. Навигация
Плотное хаки,
Хлопок и шёлк.
Нынче уже под тридцать.
Злакам уже назначают торг,
С картами композиций.

У нас же — летний воскресный маршрут;
Сплюнь чрез плечо на удачу.
"Порнофильмы"* в радиорубке поют,
А ты вспоминаешь "Вачу".

Плотное хаки — модный прикид.
Тридцать — хорошая цифра.
Голова у дятла ни о чём не болит,
И пускай ни о чём, ни о чем не болит.
Дятел не одевается в аутфит
Милитари палитры.

Знаешь, цыганские песни люблю.
И бой гитарный мне слышно.
Большое плавание — кораблю,
А шлюпам — что вышло.


14. Точка убыли
Если б ты видел своими глазами,
Если б ты слышал своими ушами...
Только отравлен ты чуждыми СМИ.
А у меня мои СМИ — свои.

Что же ты сердце моё мочишь ливнем,
Слёз не осталось, жара там и сушь.
Ливень из ветра, пламенно-синий,
Ты ж превратился в ловца снов и душ.

Только успею я до дождя
В рот, как в утробу, влить чистый цикорий.
С гор мне тибетских янтарь подаря,
Он очищение сердца ускорит.

Верю в зелёные травы, — чисты.
Солнцем обласканы, ветром обняты.
В мир параллельный укажут мосты,
Без проволочек, без лжи и без ядов.

И не старайся меня причастить
Жёлтою прессой укронацистов.
Русского укру не изменить,
Сделаны мы — из разного теста.


15. Не поджигайте глобус, господа
Не поджигайте глобус, господа!
Пускай, как колобок, он вечно круглый.
Но пусть останется нетленным навсегда,
БиометрИя чтоб живая и среда,
И чтоб крутился сам, хотя не ушлый.

Пускай поплавает аквариумной рыбкой.
Туда-сюда и даже иногда
Пускай споёт мне что-нибудь с улыбкой,
С какой-то круглою, как сам, улиткой,
И станет веселее всем тогда.

Полезно иногда повеселиться,
Нехай и лето будет зеленей.
И пусть тропа войны закончит виться,
А путь зелёный всем нам пригодится,
Ведь горизонты круглого видней.

Не поджигайте глобус, господа!



16. Поиск
Поющие в терновнике,
Вам жить бы, видеть рай.
А вы, как слово в словнике,
Ищи его, листай.

Открылся, будто истина,
Страницы белый свет.
А времени, а времени
Читать вам больше нет.

Какая-то тягучая,
Как будто бы нуга,
Дремучая, как туча,
Вселяется тоска.

Но прогоню её,
Пусть в словнике сидит,
И ждёт, когда к себе возьмёт
Учёный-неофит.

А мне свобода дадена,
Чтоб я могла дышать.
Пусть истина не найдена
И до неё шагать...


17. Таможня не даёт добро
Июль капризен. Манит новым пляжем.
А я и так на берегу живу.
Как надоели про селебрити пассажи,
Куда поехали, кому про что поют.

Не засоряйте мой эфир прозрачный
Историями эмигрантов-звёзд!
Их опыт личный многобрачный
Мне радости не придаёт.

Да-да, обидно за державу,
Что кинули, как сломанную куклу.
Берёза русская осиной задрожала,
А травы и цветы пожухли.

Июль капризен. Вроде солнце светит,
И ветер не пронзает душу мне.
Бог шельму, говорили, метит.
А боль России слышу и во сне.

За что ей дадены предательства уроки?
За что укоры ей преподнесли?
Прошли давно, уже прошли все сроки.
Уехали, и суд не понесли.

О, люди! Не ходите к ним на песни,
Не слушайте, забудьте вы про них.
И выключайте выспренние вести,
Забвение пусть покарает их.


18. Во субботу
Июль шагает, солнце припекает.
Цветы на клумбах — колумбарий.
Вербейник жив, монетками сверкает,
А остальное — жухло, как от гари.

Культурно отдыхают во субботу
Диаспоры, лезгинку слышно в парке,
И барабаны глушат самолёты,
И жарко.

Июль шагает, надо выпить квасу.
Хотя и горло поберечь мне всё же стоит.
Жара, и капли пота, стразы,
В кравиву падают, её никто не полет.

Холмы ж с газонами порадовали вмиг,
Хотя звездчатка покорила их.


19. Верхи могут и хотят
Улыбка есть альтернатива плачу.
Но только если это — не оскал.
Особенно бульдожий и собачий,
Который душу будто надорвал.

Зовёшь на небо? Рано. Рано. Рано!
Я понимаю, как ты одинок.
Но рваться из души своей не стану.
Не срок.

Пускай прольются миллионы ливней,
Пускай прольётся и лучей мильён.
Останемся друзьями и обнимем
Пространства шёлк, где холст — багет-каньон.

Пускай сквозит подчас непониманье,
Пускай ещё дорога впереди.
Но сумерки раздвинули сознанье,
А видишь сон во сне, следи!

И будет только то, что свыше будет.
И не отнять от нас, теперь лишь прирастать.
И даже если кто-нибудь осудит,
То потеряет больше, благодать.


20. Разнос
Пятый сезон, гаммы, этюды.
Гершвин уснул на пленэре с верблюдом.
Жаркие ночи, но чист сеновал,
Ангел на сене в стогу ночевал.

Кофе, коньяк, Катерина, Шекспир,
Солнце палит, сиеста, вейзмир.
Капри, зефир, одинокий монгол;
Кофе заказан, непраздничный стол.

Ласковый голос, натруженный торс.
Квас бочковой, малиновый морс.
Этот июльский разнос  и компот
Слопает маленький короткостриженный кот.

Чем заменить алкоголь до апостолов?
Трубка висит, и в воздухе мозгло.
Завтра обещаны были дожди.
Так что опять дома сидим.

Уши показаны, будто ладони,
Где-то — сопрано, в степях — только кони.
Тётка Антония спорит с Катюшей,
Граждане, тихо, пусть слушают уши.


21. Чайник
Ищем гайвань на Авито и в шопах.
Без паутинки и сколов, и трещин.
Нынче стекло превалирует в топах,
Есть из фаянса хорошие вещи.

Дорого можно купить из фарфора,
Чуть подешевле — исинская глина.
Можно и чайник, чабэй, без декора,
Можно с чабанью, доской, очень стильной.

Часто пьем чай, и китайский зелёный,
Также и чёрный цейлонский, индийский.
Чай — как рассветной зорьки истома,
Чай — озаренье пророков дельфийских.

С кофе встаём, а с чаем ложимся.
С квасом — работа до отдыха в полдень,
Время цикорием нам насладиться.
Ну, а какао, бесспорно, на полдник.

Что, алкоголь? На праздник, конечно.
Но понемногу, с разбором букета.
Чаю признательна за бесконечность,
Чай, он приятен и для аскетов.

Посланы свыше на землю напитки,
Есть подешевле, а есть подороже.
Пьём, открывая в вечность калитки,
Но упиваться  всё же негоже.


22. Белая гортензия
Младших братьев нет у меня,
Да и старший всего один,
В это время суток и дня,
Нету выбора среди вин.

На Сиреневой улице вижу
Распустилась гортензия.
Ещё утро, машины — ниже,
Без претензий я.

Вот и праздник, Иван Купала*.
Между утреней и обедней,
Мы купались раньше бывало,
На реке в переулке соседнем.

Укрепляют строители берег,
Через месяц отметим День города.
Сколько трудностей, не измерить!
И реального в жизни холода...

А гортензия — белая-белая,
И растет и цветёт, ведь смелая.

* Рождество пророка Иоанна Предтечи по православному календарю

23. Несердитый ветер
Июльское солнце, дожди и ветра.
И завтра опять будут, как и вчера.
И зелень красуется под небосклоном
Листвой и травой, что сверкает газоном.

Бульвары чисты, и аллеи промыты,
И цветики нежные, будто умыты.
Сквозь тучи несутся упрямо лучи.
А вест, как зефир, или даже молчит.

Два метра в секунду, — это будто бы штиль.
Похож ветерок, лёгкий вест, на пузырь.
Девчушек ласкает и тешит старЫх.
И вдруг улетает внезапно и вмиг.

Приносит он с запада разные вести,
И флюгер смеётся не только из чести.
Забавы на крышах, а экскурс — у нас.
И флаги колышет в полуденный час.


24. До апостолов
Летний вечер. Солнцем залиты дорожки.
Стекла окон блещут, как гирлянды.
Голуби здесь сытые, как кошки,
Ну, а кошки — толстые, как панды.

Нет, мой милый, мне отсюда не уехать.
Может быть, когда-нибудь к ноябрьским.
Боль стихом покрою, будто мехом.
Русь моя белеет светом ясным.

Говорили, на макушку лета,
Прямо в праздник на Петра и Павла,
Могут за кордон лететь поэты,
Даже знаменитые, бесславно.

Нет, мой милый, звёзд рукою не касаюсь.
Лишь одна Рассеюшка со мною.
Миром с этим миром пообщаюсь,
Может, позже всё Господь устроит.

Как расстаться с тем, что стало плотью?
Как расстаться с тем, что стало кровью?
Сердце вряд ли доживёт до сотни,
Хоть и не изъеденное молью.

Нет, мой милый, здесь — моя сторонка.
Санкции так просто не отменят.
Здесь с полей услышу жаворОнка,
Птичка малая, а песнь его сильнее.


25. Отчасти по Гоголю
Натяжение очертания,
Горизонта вдали стяжание.
Упразднение натяжения,
Белым мелом вокруг окружение.
Ливней летних жарой осушение,
А назавтра опять орошение,
Памятуя про вилы и грабли,
Хватит в воздух показывать сабли.
Незаконченный круговорот,
Всё вернётся, но всё пройдёт...


26. Синий Свет
Ты синий свет сровнял с землёй,
Органику считая вечной.
В июль октябрьскою листвой
Неся сумбур беспечно.

Ты землю возблагодарил,
Ну, что ж, с тобой не спорю.
Земле, молочной сын, ты мил,
Не жди её укора.

Но небеса не есть земля,
По строгому, суровы.
Дано по облакам гулять
Священным лишь коровам.

Не жди похвал, ты получил
Заранее подарки.
Но норов свой ты не смирил,
И пишешь стих в запарке.

Понты с полётами сровнял,
А в Альпах люди гибнут.
Юпитер их вдруг покарал,
И стих твой скоро стихнет.

Надейся на Христа, дружок,
Лишь Он — Спаситель мира.
Его Любовь не есть стишок,
А Кровь, и Плоть, и... Лира.


27. Гринландия не по Грину
Географичка Гермиона
Гуляет, гуглит габаритный Гугл.
Гишпанец (?) Генрих Гарри гонит,
Горит горящий голосящий Гоголь.
Галдящий голубь говорлив, гонорист,
Голубка гладит гарбуз гулкий.
Горланит горном голубиный голос,
Голубке голубой, голубке голой.

Георгий, гордый, грозен,
Гадалка гаджет греет.
Года глядяще гложат,
Графин Гринландский Грэя*.

* в реале не Грэя, а другого героя Грина — старого коменданта Тильса из рассказа "Комендант порта"


28. Легенды
Легенды тянутся за мной,
Телеги с хлебом.
А ты нейдёшь, всё — стороной,
Алкаешь неба.

Но небо вряд ли снизойдёт,
На то и небо.
Не пей, не пей, не пей, милорд,
Не порти чрево.

Стихи не пишутся в аду
Воспоминаний.
Хотя и молнией придут
В раю воззваний.

Не пей, не пей, не сможешь петь,
Лишь перепевы.
А злые голоса терпеть —
Молоть плевелы.


29. Упало по листу
Ты шлёшь мне ветра южных румбов,
Что зной мой уносят к Москве.
Наверное, выглядит грубо,
И меньше листвы в листве.

С Петрова дня уже упало по листу,
С апостолов* июль глядится в август.
Я выросла и больше не расту,
Но звёзды баламутить дух горазды.

Пьянит истома, ветер зюйд принёс.
Синоптики дожди нам предвещали.
А ждёт тепла душа от летних гроз,
Хоть грозы нам тепла не обещали.

* День святых апостолов Петра и Павла (12 июля, великий непреходящий праздник православного календаря), по народному Петры и Павлы, а также Петров день.

30. На июльской клумбе
Мыльнянка белое надела платье,
До мальвы ей пускай не дорасти.
Но поцелуй готова ей послать я,
Умеет радость в душу привнести.

По прежнему встречает ряд лилейных.
Изыскан бело-фиолетовый отлив.
Гвоздика ценится среди людей идейных,
Хотя здесь белая, уже другой мотив.

Гортензий нежных белые снежки
Украсили головки, хлопок ватный.
Но лепестки в соцветиях тонки,
И тонок аромат приватный.

Цветы прекрасны, но люблю ромашки
За их чудесные и с солнышком рубашки.


31. На берегу реки ( песня)
В тебе, мой друг, душа плакучей ивы,
Что бЕрегу была верна до ила;
Плакучею была она красивой,
Свои мольбы так просто раздарила.


  Припев:    О, не руби сады воспоминаний,
      Пока в них теплится ещё надежда,
      Чтоб память зацвела садами,
      Сухая, голая, но с новою одеждой.


Нет, не руби, ведь даже мы не вечны,
И время тоже нам укажет сроки.
Но души улетают в бесконечность.
В душе, что с Богом, нет совсем порока.

Припев:. О, не руби....

 
Какой июль, в нём — жар, любовь и сила!
А, значит, звёзды вновь подарит август.
И осень пусть твоя останется красивой,
И в зиму — одинокий Белый парус.

Припев:. О, не руби...


32. Попутчик
Я шла к тебе пять лет подряд,
Великий Белый путь.
Я не могу, как Штирлиц, спать;
Пора мне отдохнуть.

Но мой аэропорт закрыт,
И нет пути на взлёт.
И снова слушать вести МИД,
Окно и люк за борт.

Я шла к тебе, не замечал,
К чему тебе сей кейс.
Ты всё счета свои листал,
Свой набирая вес.

В твоей стране другой канон,
Спивать не суждено.
Так почему весь мир в одно
Вмещается окно?

Цветёт лабазник, астрагал,
И лилии — в цвету.
А мне мой мир настолько мал,
Как антресоль — коту.

Я шла, назад не повернуть,
И лето мне — попутчик,
Я продолжаю Белый путь,
Не ведая, что круче.


33. КОТлеты отдельно
Отлепила дурака,
Пусть он пляшет гопака.
Возомнил, что профи — он,
На поверку вышел стон.

Груб, как конь.
И глуп — ишак,
Ну, какой осел мне враг?
Мимо проходи, прохожий,
Трудности свои умножив.

Роспрягайте, хлопцы, коней
И лягайте спать на лоне.
Дураков не ставь на кошт,
Есть у доме голый кот.


34. Пострелы
Я просмотрела пресс-релиз от Берда.
Да, видно, не бывал в стране давно.
Крестьяне русские в релизе будто смерды,
До алии своей пересказал кино.

Я не люблю, когда иной рассказчик,
Что минимум лет десять за бугром,
Своими перлами желает ВСЁ запачкать,
И даже с сострадательным лицом.

Намедни так же высказался гуру,
Мол, как  Россию-матушку люблю.
Наверно, давит горло фурнитура,
Вот и несёт свою пургу.

           ***

Уж коли вы давно промыли русскость,
Не ждите, что одобрим взглядов узость.
Лишь тот, кто с Родиной невзгоды одолел,
Тот — сын ее, а не чужой пострел.


35. Казацкая горечь
— Что ж ты плачешь, атаман;
Опустились плечи?
— То не плач мой, стонет стан
Запорожской Сечи.

Были разные враги,
Казаки справлялись,
Нету братьев, лишь клинки,
Братья потерялись.

За свободу вспыхнул Дон,
Распрями затмился.
Нету сна, прошёл весь сон,
Гетман возгордился.

— Не кручинься, атаман,
Снова будет любо.
Разойдется там туман,
Станет жизнь голуба.

А дурная голова
Лекаря пусть просит,
Да найдет ли он слова
Для того, кто носит?


36. До востребования
Ты пел о белом-белом-белом,
Забыв про голубое-голубое.
Да, ты и тогда был смелым,
Ещё не пережив такое.

Такое красное и чёрное, и синее,
И всё-таки до ужаса красивое.
Такое чёрное, такое красное,
Но всё-таки до белого прекрасное.

До белого и прям до голубого
Дойдя и перейдя тазы морей такого...


37. Лелею Время
Лелею Время. В нём — источник встреч.
Стекает боль дождём по плитке звонко.
Чего ты ждёшь? Когда придётся слечь И умереть в забвеньи потихоньку?

Нет! Знаю, мы увидимся ещё,
И даже даст нам Время утешенье,
Валокордин; и вмиг укол прошёл
На радости и в тёплом умиленьи.

Я жду, надеюсь, верю и терплю.
И дай мне Бог потом не разрыдаться.
Я каждый день и каждый час молю,
Чтоб не случилось, нам не свидевшись, расстаться...

Фетаксу мышка хочет, но
Российский пармезан ей есть дано.


38. Непляжные лежаки
Ты — на диване, будто на Бродвее.
А знаешь, почему там нищих нет?
Не потому, что воздух холоднее,
Их брату светел эксклюзивный сет.

Вот, например, асфальт на Трафальгаре,
Дух Нельсона с Наполеоном тут,
Искусств изящных в галерее поискали б
И пирожок какой себе на зуб.

Сейчас жара в Европе, как в Египте.
Куда податься старику с сумой?
О, дети Африки, его не злите,
Не жнец он больше, он — такой больной.

А было время, лира возлежала
С ним рядышком и грел не алкоголь.
"Проходит всё!" — она ему сказала,
Так мягко, как не топают ногой.

Тебя не трогает ни лето, ни краса.
И мухи не летят к тебе, не сладко.
Прошла давно цветущая весна,
Но галерея на иконы падка.

Куда глядишь, туда ты и идёшь,
Хотя, быть может, на асфальте иль диване.
И верю, милый, ты меня поймёшь,
Ведь лира — это летом в зиму сани.


39. Метафизику
Нет музыки у Ваших нот,

Как нету лютиков у Ваших ног.

Диезы есть, как дЭза из мозолей,

И полудрёма в коде вакуолей.

Вы дышите черникой метафизик,
А я ведь лирик, а я — ведь лирик.
Мне незачем вдыхать июль вчерашний,
И медхалат, он у меня домашний.

Не хочется Вам перемен, накладно.
Хоть пишите Вы, как и раньше, складно.
Но
 нету
   Музыки у Ваших нот,
Как нету лютиков у Ваших ног...


40. Прогноз
Нынче всё ещё июль.
Но прогноз — на осень:
Ливни, ветер будет дуть,
Строить козни.

Лета бабьего не жди,
Не придёт, — осадки.
Тучи, мрак заполонит,
В небе — неполадки.

И за что такое нам?
Отвечай, синоптик!
— У природы — свой сезам,
Впрочем, есть же зонтик!


41. Грешна Аркадина, грешна
Грешна Аркадина, грешна.
Грешна Каренина, грешна.
О, эта падкая весна!
Тригорин, Вронский и... вина.

Толстой и Чехов, Вознесенский,
Булгаков, может быть, Успенский?
Жванецкий, может, Петросян?
Ван Дамм, Ален Делон, Лиам?

Грешна и сладка, и горька,
Хотя и смотрит свысока,
Но отвратительно пахуча.
О, Мастер! Маргарит не мучай!

Не насаждай в стихах свой ад,
Читатель в нём не виноват.
За транспарентное искусство!
За чистоту, а не беспутство!

За рай и за цветущий сад!
Опять? И снова автор рад...


42. Колокольчики между прошлым и будущим
Снимаю шляпу перед прошлым.
Сурово там и даже страшно.
Здесь и сейчас остаться взрослым,
Без жалоб априори бражных.

Какие стаи птиц летят красивых,
Какие нежные крыла, полёт их лёгок.
И колокольчики звенят слегка лениво,
И звон их нежный так чудесно тонок.

Блестят златые шлемы, копья, сабли;
Сверкают кольца на висках у дев.
Закаты озаряют негой дали
И успокаивают нерв.


43. Июльские росы
Встрепенулись травы,
Птицы загалдели,
Росы своенравно
В листьях зазвенели.

Зной спустил на градус
Летний жар июля,
Ветерком на пандус
Графика подуло.

Ягоды созрели,
 флоксы зацвели.
В последнюю неделю
Июль ты похвали.

За то, что грел и нежил,
За то, что сбавил жар,
И за прогулки пешей
Спасительный накал...

За рюкзаки и лиру
В июльский светлый день
Нальёт в стакан стихира
Серебряную сень.

И ты получишь отдых
И зарядишься вновь,
По речке жизни лодкой
Плывя, даря любовь.


44. Звуки лета
Мне так приятны звуки лета,
Звон колокольный, гомон птиц,
И разговор листвы и ветра,
И стук дождя о мой карниз.

Люблю, когда сердито небо
И даже посылает гром,
И даже может быть свирепо,
Но столько силы-мощи в нём.

Раскаты грозные оркестром
С декором молний и лучей
Равняют Землю-Гею с Зевсом,
Лишая Геру калачей.

Ещё люблю хрусталь фонтанов,
Галдёж детишек в сандалетах,
Стук каблучков весёлых мамок, —
Не унесешь всё это в Лету.

Люблю старушек скрип с ворчаньем,
И молодящихся, и старых;
И шелест автошин с урчаньем,
И свист спорткаров.

Люблю гулёж младенцев в люльках,
С балкона  — звуки флейты соло,
И перезвонный смех кастрюлек,
Наверно, супом полных.

Люблю я лето, радость дарит!
Тепло и можно быть (почти) раздетой.
Пускай оно и в Лету канет,
Теплом его уже согрета.

Ещё я помню приключенья,
Те, что по-летнему красивы.
Руси возвышенность Крещенья,
Что лечит душу в зимы.
 
Треск уголька и звон кадила,
Псаломщика спокойный глас,
В прохладной церкви летом мило,
И милосердно смотрит Спас.

О, Лето! Зрело, веско, чудно!
Я пышность форм твоих люблю!
И тишь церквей,  как улиц шумных,
Боготворю, боготворю...


45. Канареечный вьюрок
Какое пение, свист, трель!
Вьюрок перфоманс дарит в сквере.
В кустах разросся жёлтый хмель,
И опьяняют рядом ели.

Какое пение, свист, трель!
Ну, как тебе не улыбнуться?
Преобразил мундштук в свирель,
Не дым, а звуки в небо льются.

Благодарю тебя, дружок!
Добавил мне тепла и силы!
Хрустальный нежный огонек,
Как огнь пылающий, неугасимый!


46. Под сенью августовской ночи
Ночь. Август. Тихо. Неспокойно.
Каким ты будешь новый звёздный месяц?
Я чувствую искрятся твои волны,
Я слышу отголоски дивных песен.

И вместе с тем прелестные картины
Уюта, чистоты и роз на окнах.
И молчаливые витрины,
Что ждут свечей, неона, лоска.

Почистим пёрышки, поэты!
Ведь август для поэта — хлебный месяц.
Тетрадь с компьютером нагреты,
И ждут нас Спасы благовестья.

Всех с Августом! Стихов красивых!
Чтоб душу трогали с слезою умиленья
И, завершая летний цикл длинный,
Дарили ночи неги с вдохновеньем!


47. Скоро осень
Не прыгнуть снова кабриолем в юность.
Гляжусь в её златые купола.
Бальзаковская дама уж проснулась,
А кажется, всё было, как вчера.

Морозы, зимние дороги и французы.
Ментол вдыхая с Бабелем твоим,
Мы — не друзья, осколки анакрузы,
В фарватере одесских дум стоим.

Ты в лотос не садишься, крупноват.
Употребляешь, будто бы большой.
И знаешь наперёд, что виноват,
Ты сам с своею с вывертом душой.

Но если всё же оглянулась я,
То значит, что-то было русским.
Я не скажу за лес, холмы, поля, —
За небеса над краем над Калужским.

Финифть своя у неба над Отчизной,
И краски на картине не сгущай.
Пронзают душу прошлого мелизмы.
Им петь в своей душе не запрещай!


48. И не мой, и не твой, и не кот
(В наших Березняках. Прибаутка)

Разве это лето? — Это не июнь.
И совсем не кот там. Может быть, мейн кун.
Ритм есть, согласна, можно танцевать.
Вот оно, где лето, ждать-ждать-ждать!..
Уу-уу-уу.Уу-уу-уу.

Мартовские котики, вам совсем недолго.
Лаврами осыплет дедушка Мазай.
Если будешь сколко- в Сколково надолго,
Просто нелезгинке чётко подпевай.
Уу-уу-уу.Уу-уу-уу.

Михаил Топтыгин по лесу идёт,
Только землянику Миша не найдет.
Положила сладость Маша в короб свой,
На зиму да с чаем, не чифырь какой...
Уу-уу-уу. Уу-уу-уу.


49. Обыденное чудо
В тени больших дерев у дома
Вдруг расцвела заснувшая сирень.
Что это было? Если кома,
То сей расцвет, как праздник в этот день.

Я не ищу пять лепестков заветных,
Мне дорог этот ретровыпускной.
В тени, практически без света,
Сирень послала позывной.

Стареем, много ли нам надо?
Не чудо ль в августе цветущая сирень?
Когда в душе мне не хватает сада,
Не верю я в расцветший пень.

Но чудеса, бывает, застают врасплох.
Вот так идёшь обычною прогулкой
И там, где рос один чертополох,
Сирень вдруг спорит с вескою наукой.

И хочется надеяться и верить,
И счастья всем обиженным желать,
Когда несчастья моря не измерить,
К невидимому чуду зашагать...


50. Гвоздичка
Цивилизация — на грани, ищет солидус?
Подогревает вечность наши страсти.
Испытывает зноем, будто молодость,
И холодом, как в старости, как в старости.

Ты снова первый, разве ты не знаешь?
Все заняты, занятные, знакомо.
А ты в стихиру строки забиваешь,
Как мак свободы и константы невесомость.

У тополя — пленительная сила,
У дуба — мощь, пространственная власть.
У клёна лёгкость с благородством удивила,
А снежноягодник зацвёл — то благодать.

Почто ты плачешь? Слёзки не воротят
Того, кто на небо ушёл в свой поздний час.
Ротация и здесь разводит,
Разводит, но и снова сводит нас.

Ты все ещё охотишься с прицелом.
Прости, увидеть мне дано.
Так странно созерцать, как мерс с прицепом,
Кино, да, не Феллини, но кино...

А мне приятна нежная гвоздичка,
Напомнила мне маму и наш сад.
Ты пишешь, будто письма в личку,
А я пишу, как в будущее (в)клад.


51. Вишня вызрела, калина красная
Вечерело.
Гасли маяки окон в высотках.
Мама колыбельную пропела,
Диктор шлёт в эфир дневные сводки.
Слово мир в секунду облетело.

Завтра ветер поменяет направленье,
Впрочем, обещают вновь теплынь.
Сны летают в маленьких постелях,
А тебе шепчу: "Слегка остынь!"

Магдалина! Ты роняла слёзы
На ноги усталого Христа,
Ты не ведала пространственной угрозы,
Плакать всё ж никак не перестав.

Скоро Пост, все Спасы и Пречистая.
Вишня вызрела, и сок с неё течёт.
Утекает лето речкой быстрою,
Незаметно и две тыщи лет пройдёт.

Что же мы с тобою не меняемся?
Также жалимся, мол, крест опять тяжёл.
И никак с мечтами не расстанемся,
А ведь вроде бы иллюзий ты лишён.

Покраснела на кусту калина,
И шиповник весь давно в плодах.
Не печалься, дева Магдалина,
Крест у Господа по-прежнему в руках.

Пятница, суббота, воскресенье;
Новый семик в гости к нам придёт.
Явит вновь Фавор преображенье,
Удивляя небо и народ.


52. Антенна Августа
Есть люди, как гвозди.
Сердца их из стали.
А мы-то из плоти
И снова устали.

Есть люди, как камни,
Сердца их, как скалы.
Из глины мы сами
И наши
 причалы.

А ныне акыны,
Как одинокие льдины.
От страха нас клинит,
Трибуны остыли.

Всегда ли ты кредо несёшь в мир, как флаг?
Чеканя свой стих, будто воин свой шаг?
Как пена, над морем страстей поднимись,
Девизом впиши на блокноте:"Держись!"

И рифма найдётся,
Чтоб боль утолить;
Антенна сожмётся,
Сигнал приютить.

И звёзды упавшие будут сиять,
Даря нам с тобой просто так благодать.
Ведь Август не зря называли блаженным.
Пред ним , как пред старцем, поэт, будь смиренным.

Несёт этот месяц романтикам звёзды,
Пусть даже с тобой не похожи на гвозди!


53. Ржавеет лилейник
Ржавеет на клумбе усталый лилейник,
Опять обещали грозу.
Синоптик намелет, как будто он мельник,
Я пробую воздух на зуб.

Сгущаются тучи, и солнца не видно,
И только озон, хоть ешь.
А южные румбы трембитами в рынды
Трезвонят в небесную брешь.

Там жарко на юге, и снова стреляли,
Доказывая правоту.
Не ем я их кривду, ведь тупо застряли
На цифровом ходу.

Пелоси, пилоны пропелось в припевах,
Боятся зимы англо-саксы.
А сверху и снизу, а справа и слева —
Ставшие ржавыми баксы.


54. Мальчик, я не танцую
Ярило припозднилось на подъёме,
И тучи небо всё заволокли.
Ждёт дождь земля, она — в истоме,
И росы утром пОтом потекли.

Да, понедельник день всегда тяжёлый,
Но мощный, ведь приходится вставать.
И даже если ты сегодня квёлый,
Успей, а то сам дождик будет умывать.

А день хорош, палитра превосходна,
На клумбах разукрашены цветы.
И если белый цвет считать исходным,
То флоксы тут совсем не так просты.

Сиреневые, красные с каёмкой,
Лиловые и даже голубые.
И фиолет разлит в соцветьях тонко,
Флюидов посылая позывные.

О, Август! Ты божественно прекрасен!
Пусть гавкает соседская собачка.
Мне этот лай безвреден, не опасен,
На берегу я — интересная чудачка.

Подвластны мне и ветры южных румбов,
Хотя по возрасту я не танцую румбу.
Мальчик, я не танцую.
Мальчик, я не танцую.
Хотя... я на три четверти рифмую.


55. А я молчу
Посчитаны звёзды на небе не мной,
И август собрался уже на покой.
Сегодня плюс двадцать, и ветер, и дождь,
И что-то опять стало сердце колоть.

Не встретились мы, не пересеклись,
Пути наши снова, увы, разошлись.
А стрелочник кто, у кого здесь спросить?
Его ни задобрить и не умолить.

Он серую облачность видит насквозь,
Он знает, что мы — не вместе, а врозь.
У каждого миссия здесь на Земле,
Чтоб быть для другого, как лучик во мгле.

И я не прошу, не молю, не зову.
Всё будет лишь так, как угодно Ему.
Наивно сосуду винить гончара,
А то повторится, что было вчера.

Что было вчера, я о том умолчу,
Я лучше лучом среди туч посвечу.
Есть время пока что для лета ещё,
Тяжеловато быть всё же всего лишь лучом.


56. Первое дуновение осени
Ты обвиняешь в недоговорённости.
Да, знаю, знаю, очень даже знаю.
Опять условности и не без колкости
В твоих стихах сегодняшних читаю.

Я не могу с утра в такую рань
По форме всей встать на побудку в духе.
Самой вскомандовать себе сурово:"Встань!",
В секунды одягая бруки.

О, я — не робот, и живая плоть
Во мне артачится, неезженная лошадь.
И снисхожденья каплю хоть
Имей на милость, пане проше!

Я встану, сделаю и выйду на танцпол.
Пускай паркет блестит и будет скользко.
И будет осень, листопадный фол,
Я буду двигаться такт в такт с тобой, Морозко!

Уже встаю...


57. Кандида
Сказание не есть болтание камней во рту
И не плевание в тех, кто повыше, наверху.
Сказание есть выплеск слёз безмолвия,
И страсти речи быстрая агония.

И роды затяжные и с молением,
С высоких гор льда бурное течение.
Сказание не стоит петь навзрыд.
Сказание не плачет, а парит.
Не плачь, поэт, ведь ты не неофит!
Оставь в покое метаговорение,
Останется пускай в сердцах творение.


58. На ходу
Мне кажется, что миллионы лет
Я пью зелёный чай, как в Поднебесной.
И всё прошу тебя "ещё налей". —
Нечестно это, думаю, нечестно.

Так нагружать меня, как будто я верблюд.
И снова слушаться погонщика с бичом.
А не пошёл бы ты в свой вери гуд
С чужой жилеткой и чужим плечом.

Я в август свой сбегу из-под ярма.
Такой фасон не ждёшь в кошмарном сне.
Да, тяжело, когда ты всё сама.
Но бич как плата — он не нужен мне.

Невольницей ни разу не была.
И не хочу такого пожелать.
Рабов клеймят за рабские дела,
А Ванька-Встанька знает, как вставать.


59. Две вороны ( басня)
Субботний маршрут довольно простой,
Я поднимаюсь по мостовой.
Вороны упрямо на лавках сидят.
Из кадров каких их видеоряд?

Себя причисляя не к старым, а юным,
И даже к избранницам звёзд и Фортуны,
Они в своих думах не глупые куры,
И даже как будто следят за фигурой.

Что голуби им? С ними им не водится.
Ворона сойдёт и за умную птицу.
А голубь якшается и с воробьями,
А те, мелюзга, да и лишние в стае.

Ворона, напротив, себе на уме.
Считаешь ворон? Вот, как минимум, две.
И обе, как будто застыли на лавке.
Чего они ждут? Пощипали бы травку.

Не сдвинуться, впрочем, им с хлебного места.
Вороны — они не из голубиного теста.
Не радует их, что зацвёл топинамбур,
Ведь лавка — их кухня, сортир, ну, и тамбур.

Но не для вас сей спектакль,  трясогузки,
Они ведь и каркают тут не по-русски.
Вороны считают себя за блондинок,
Наверное, нет для сравненья картинок.

Кто ж им укажет на грубость ошибки,
Их аргумент — лосины со штрипкой.
Бывают такие и средь людей.
Уж если со штрипками мы, то умней.


60. Музыка нас связала?
Палящее палимо,
Гонящее гонимо;
Почти-почти что чтимо,
Почти неотразимо.

Я выйду к перекрёстку,
Где рок скользящих мерсов;
Где стон скрипит от лоска
И по-совковски мерзок.

Но рот разинув, рыба
Не скажет мне "спасибо",
И я не виновата,
Хотя и я здесь вата.

61. Облегание облаков
Магниты на месте,
 стальные булавки.
И души, как вести,
Глобальны без ставки.

Какие гарантии? Нету гарантий,
И день примиренья пока не галантен.
Лишь галереи свободны от моха.
Печаль отпуская в облако вздоха.

Уланы, драгуны и просто гусары
По-прежнему жарят в полуугаре.
Чайку бы попить, да нету вакансий,
Хоть севрский фарфор у них на балансе.

Тимуры Гайдары
И даже сороки
Уже указали
На белые сроки.
И ты не тревожься,
И это пройдёт,
Ведь ждёт это лето и август излёт.


62. Золотые гривны
Приятно возвращение домой.
Вчера листва шуршала под ногами.
Я наблюдала за сухой листвой,
И ветерок гонял её волнами.

Меня немного это напрягло,
Ведь лето календарное, хоть август.
А нынче будто с сердца отлегло.
Акация мне шлёт свой жёлтый парус.

Такая яркая, как будто бы июнь.
Кудрявая, на солнце распустилась.
Листва свежа, и ветер, дуй-не дуй,
А я в начале лета очутилась.

С Рязани на Москву идут пожары.
Уже и смог пугает москвичей.
В Калуге, на Марата, тротуары
Готовы вспыхнуть, ведь сухой ручей.

И всё ж акация свежа, как из-под ливня.
Сухие грозы стороной прошли.
Цветы её, как золотые гривны*,
Как обереги для моей земли.

* Гривна — крупное нагрудное украшение (из золота, меди и т.п.) у славян


63. Змеесос
Ляпкин-Тяпкин,
Ёлкин-Палкин,
Небо в грядке,
В балке, в кадке.

Береги корову, Сеня!
Нынче, знаешь, Змеесос*.
Кто-то небом землю мерит,
Кто-то рылом в землю врос.

Если правила нарушить,
Будешь множить криминал.
Если с криминалом дружен,
Сам ты криминалом стал.

Будь собой в любом ненастье
Не сдавайся, не боись!
Рухнет небо в одночасье,
Ты не верь, перекрестись!

И опять за чёрной грядкой
Облаков гряду узришь,
И надежду тёткой сладкой
Снова в сердце ощутишь.

* 22 августа — Матфей Змеесос — по народному календарю: по древнему поверью в сей день змеи выдаивали крестьянских коров, по сему хозяйки не отпускали бурёнок пастись в этот день, боясь сглаза;
имя же апостола Матфея почитается у православных: сей апостол вошёл в число двенадцати ближайших учеников Христа после предательства Иуды, заняв освободившееся место


64. Апогей лета
Давидова будлея* захирела,
И ей невмоготу, как и песцам.
И на жаре совсем она сомлела,
Не веря ни пророкам, ни писцам.

Её поэт было сравнил с сиренью,
Такою пышной в августе цвела,
И пусть эпитет был осенний,
Но если б не жара, то дожила б.

А впрочем, обещал в сети синоптик
До тридцати со знаком "плюс" опять.
Спасается в воде и бегемотик,
А для неё жара — не благодать.

Живи, красавица! Надежды не теряй!
Седмица прямо упирается в сентябрь.
А там до октября меня пленяй,
И не роняй свои цветы, хотя...

* Городской кустарник, который также называют осенней сиренью, так как в средней полосе цветёт до октября


65. Дивергенция смыслов
Толкуй про дивергенцию и знойность.
Расходимся в потоках и эфирах.
Где благочинность летняя пристойность,
А где крыла безудержность надмирна.

Толкуй, про Ленина почти уже забыли.
Хоругви прошлого ещё глаза ласкают.
Искали воплощения мечты, но приуныли,
Да, так бывает.

А осень близится, и мальвы бронзовеют,
И снежноягодник шары уже повесил.
Сегодня облака смелее,
И ностальгируют поля и веси.

Чего я жду, без проволок терпения?
Календула кивает в знак приветствия.
Но посерела синева успения,
Добавив ноты грусти в благоденствие.

66. Доктор Август
Несотканные звёзды,
Несписанные вирши...
А дворник заметает,
Где осень и листва.

Ты думал, гайд твой роздан,
Но буквами из книжек
Летают и летают
Шагаловы тела.

Умолкни, не исчезнут.
Усни, во снах восстанут.
И, словно колокольцы,
Поют, поют, поют.

Проколотые бездны
Насыщенными станут,
Коль осень богомольцы
От мха уберегут.

И запах прелых яблок,
И даже ржавых листьев
Вдруг в воздухе, как доктор,
Сумеешь разгадать,

Почто так сумрак жалок,
Почто поэт ты — мистик;
И почему мне локоть,
Хоть близок, не достать...


67. Вершины
Ты тянешь на вершину,
Но не был там.
Ревёшь в эфир машиной,
Чужим мирам.

Да, горы тянут, правда.
Но небо выше них.
Не стать бы водопадом
В садах чужих.

Вот август приземлился
Уже почти,
Вот аист юный взвился,
Лети!

А нам теперь листать листы
От сентября.
Не позабыть, где я, где ты?
Где ты, где я.