Снежные птички

СНЕЖНЫЕ ПТИЧКИ *
Билл Холм (August 25, 1943 – February 25, 2009)

Уже целый месяц мы напоминаем друг другу,
что температура на улице стоит 20 цельсия ниже нуля.
Двадцать дней снега подряд.
В городе выхлопные газы автомобилей в час пик замерзают на лету, образуя на шоссе  ржавый налет или черный лед. Пятьсот аварий и несчастных случаев произошло только сегодня утром. У девяносто трех потерпевших было достаточно денег в банке, но они не оплатили счет за газ. Компания отключила у них отопление. Один из них замерз до смерти внутри дома, будучи одетым в четыре слоя. Помогло ли это ему, спрашиваем мы друг друга? И что означает представление о помощи в разгаре этого ежегодного нападения природы на человека?
Русские использовали такую милость природы на протяжении веков,
чтобы спасаться от тиранов, подобных Наполеону или Гитлеру.
А какую пользу мы можем извлечь из подобной ситуации?
Это не спасет наши души или наше здравомыслие или даже наши деньги.
Все эти вещи будут просачиваться прочь или уменьшаться
под дубинками ледяных солнечных лучей —
старое отпадет или треснет, несдержанное
молодое поколение обрастет гордой плотью, а остальные зароются в норах,
замкнутся в себе, пытаясь пережить нагрянувшее бедствие.
Большинство из них — немного бледнее, немного грустнее,
подсчитывая, сколько раз это еще произойдет до конца жизни.
Но я не собираюсь прятаться. Сейчас пойду, посижу в своем опустевшем саду на солнце,
вспоминая все, отчего я бежал,
от всего, что мне казалось слишком холодным и бездушным, чтобы полюбить;
завернусь в свое афганское одеяло от жалости к себе и клаустрофобии.
Да, я был трусом и горжусь этим. Пошли вы все!

*«Снежными птичками» в Миннесоте называют не только дроздов-рябинников, но и состоятельных пожилых людей, которые на зимние месяцы кочуют на юг - пожить в теплые южные штаты.

Черновой перевод: 31 августа 2022 года

SNOW BIRDS
Bill Holm

A month below zero now, we remind each other.
Twenty straight days of snow.
Up in the Cities, the car exhaust froze on the highway. At rush hour. Made rust and black ice. Five hundred accidents just in the morning. Ninety-three, had plenty of money, didn't pay the gas bill. The company turned off his heat. Froze to death inside his house, wearing four layers. Did it serve him right, we ask each other? And just what does right service mean in the middle of the annual assault on human nature?
The Russians have used this mercy for centuries
to save themselves from the likes of Napoleon and Hitler.
What use do we intend to make of it?
It won't save our soul, or our sanity, or even our money.
All those things shall leak away and diminish
under the bludgeonings of its icy rays—
the old shall fall and crack, the intemperate
young shall grow proud flesh, the rest will burrow
down into themselves to try to outlast it.
Most of them will—a little paler, a little sadder,
counting how many times this will happen before the end.
But I will not burrow. I will leave, go
where I sit now in this desert garden in the sun,
remembering everything that I have left,
whatever I was too cold to love, wrapped in
my afghan of self pity and claustrophobia.
I was a coward and proud of it. Fuck you.

February 3, 2009