Красивым можно многое, но

любовью дан – могу быть ею взят.
лови момент - будь слабой,  я ведь рядом.
красивым можно все, но вот нельзя
поплакать на потеху жадным  взглядам.
когда на самом деле тяжело.
и воздух одиночеством пронизан…
паденье  – пусть ушиб, пусть  перелом.
но вдруг решат: достали взгляды снизу.
их жажду все равно не утолишь
фальшивым блеском, горькими слезами…
но им-то нас не зацепить, малыш,
пока друг друга не пораним сами.
а утешать обиженных судьбой
нет смысла, как и плачущих от счастья.

растем, малыш… седеющий прибой
уже и смоль висков размыл отчасти.
порой терялась общая волна.
я удержать не мог тебя – и  падал.
но если с виду женщина сильна -
мужская слабость в этом виновата.
а что потом? к  кому бы ни бежал,
ты настигала  взглядом конвоира.
но там, где не кровавится душа,
глаза потом не источают миро.
мы друг без друга – как в чужом плену.
назад - пусть в лагеря -  вернуться рады.
и снова собираем тишину,
вид в завтра вроде черного квадрата -
из растерявших с эхом громкость слов,
из выцветших воспоминаний-пазлов.
неважно, что срывало и несло –
важней, что не пропало, не увязло.
кто виноват, что общую волну
мы обретаем в штормовом  припадке?
пусть под себя железной хваткой гну -
но ты всегда  уложишь на лопатки.
неважно – все равно чуток спустя
уже иную позу облюбуем.
сердца, когда Бог весть чего хотят –
все получают от судьбы « вслепую».
твой мир – он словно часть моей души.
настолько  необъятен-беспределен.
а я – твоей.  наш космос нерушим.
все получилось так, как мы хотели.
теряли – много больше обрели.
уместна слабость здесь, плач неотъемлем. 
а сила пригодится… мало ли…
вдруг вновь, не удержав, вернусь  на землю.