Джон Донн. Завещание

Любовь, последний сделать вдох позволь
И завещание принять изволь:
Тебе мои остатки слепоты
И Аргусу глаза моей мечты.
Язык мой – славе, уши – всем послам,
А слёзы – женщинам или морям.
Любовь, меня оказывать ты честь
красе учила за благую весть
и тем, в покоях чьих и так всё есть.

Мой твёрдый нрав – планетам всех орбит,
А правда – тем, кто за неё стоит,
Искусность вся моя – иезуитам,
Задумчивость – шутам, всему открытым,
Молчание – паломникам в корзину,
А деньги все – любому капуцину. 
Любовь, ты показала как любить
Там, где любовь не собиралась жить,               
И учишь ты тому, чему не быть.

Католикам – моя святая вера,
Схизматикам – поступки для примера,
Любезности все – университету
Столичному, а тихий нрав – обету.
Я завещаю скромность всю солдатам,
Терпенье – нетерпением богатым.
Любовь, ты показала молодому
Мне, как любить и видеть по-иному,
И вышло всё в итоге по-другому.

Моя вся репутация  – друзьям,
Добыча угля – давешним врагам,
Сомнительность моя – учителям,
А недуги – всё знающим врачам.
Природе – зарифмованности дум,
Компании моей – мой острый ум.
Любовь меня учила обожать
Ту, кто умела искры высекать.
Я жизнь прожил иллюзиям подстать.

Тому, кто вдруг последует за мной,   
Мои все книги – в них багаж весь мой,
Бедламу – все моральные советы,
Медали – беднякам на амулеты.
Тем, кто к далёким странствиям привык,
Я завещаю свой родной язык.
Любовь, я полюбил, как ты велела,
Ту, для которой молодое дело
Рождает безрассудство без предела.

Достаточно. Я мир свой отключаю.
Любовь мертва. Я тоже умираю.
Теперь твоя краса, как медный грош,
Который на помойке ты найдёшь,               
А милость вся твоя лишь вздор пустой,
Как циферблат без стрелок под землёй.               
Любовь, ты привела средь бела дня
Меня туда, где нет уже меня
И всех, сгоревших в сполохах огня.