Я жил с одной архитектрисой...

*   *   *

Я жил с одной архитектрисой,
Она свела меня с ума
Волшебной ловкостью, с которой
Чертила на листе дома.

К листу, бывало прикоснется
Своим чертилом раз-другой,
И смотришь – получился домик,
При этом очень дорогой.

Чтоб сделались у тех, кто смотрит,
Мозги маленько набекрень,
Там были фишки, прибамбасы,
И мульки, и другая хрень.

Ее буржуи обступали –
Мол, покажи да покажи;
Платили ей большие тыщи
Они за эти чертежи.

Я брал у ней все эти тыщи
И шел с ребятами бухать.
С годами это дело стало
Ее всё больше напрягать.

К тому же делать стал по пьянке
Я исправленья в чертежах,
И стали жить с архитектрисой
Мы в результате на ножах.

Я ей культурно объясняю:
“Зачем устраивать скандал?
Я стер лишь пару лишних мулек,
А фишечку пририсовал.

Признайся, что гораздо лучше
Сумел я сделать твой чертеж…”
Она мне сухо отвечает:
“Ты просто слишком много пьешь.

Я поняла, что ты к тому же
Альфонс, бездельник и нахал…”
А я, дурак, ее лелеял,
А я, дурак, ее кохал.

И вдруг она мне объявляет:
“Тебе уматывать пора,
Сейчас придут мои ребята,
Крутые архитектора”.
               
“Любовники?!” – я взвыл свирепо,
Но вдруг послышался звонок,
И ощутил я почему-то
Дрожание всех рук и ног.

Да, архитектора, похоже,
Как на подбор – одни быки.
Я зря хватался за серванты
И за дверные косяки.

Промчавшись двадцать два пролета,
Я с лязгом вылетел во двор
И, нищий, никому не нужный,
Один живу я с этих пор.

Я мрачно пью с утра холодный,
В разводах нефтяных чифир.
Захлопнулся, едва открывшись,
Передо мной богатства мир.

Коль повстречал архитектрису,
Земляк, – хорошего не жди:
У них порой бывают деньги,
Но сердца нет у них в груди.