Чарские. рассказ 11

Люда смотрела в окно. Наконец-то из-за туч выглянуло долгожданное весеннее тёплое солнце, зазвенела капель, побежали ручьи, расчирикались воробьи на ветках клёна напротив. В иные времена такая погода поднимала настроение, но не сейчас.
- Людмила Павловна, Вы бы на улицу вышли, прогулялись,- предложила Глаша,- Погода вон какая, сразу бы хандру вылечили.
- Нет, Глаша, не хочется,- ответила Чарская.
- Ну Вы уж шибко-то не переживайте,- продолжала Глаша,- Ещё пару дней - вернётся Евгений Николаевич.
- Спасибо, Глаша,- Люда кивнула и улыбнулась,- Спасибо что утешаешь.
- Ну вот,- Глаша улыбнулась в ответ,- Давайте я самовар поставлю, почаёвничаем, я баранки достала и пряники.
- И пряники? - удивилась Люда.
- И пряники,- подтвердила Глаша,- Посидим, поговорим, тоску прогоним.
- Ну хорошо, ставь самовар,- согласилась Чарская.
Глаша ушла на кухню и тут же раздался стук в дверь. Люда пошла открывать.
- Кто? - спросила она.
- Я, сестрёнка,- послышался за дверью голос Головина.
- Ты? - удивилась Чарская открыв дверь и увидев Петра с подбитым глазом и синяком чуть ли не во всю щеку,- Петя, что с тобой? Кто это тебя так?
- А, не обращай внимания,- махнул рукой Головин,- Есть что холодное приложить?
- Да, конечно, только это уже вряд ли поможет,- ответила Люда и крикнула на кухню,- Глаша, принеси что нибудь холодное!
- Боже! - Глаша всплеснула руками увидев Головина, затем принесла смоченное холодной водой полотенце.
- Ну рассказывай, где это тебя так приложили,- сказала Люда.
- Был на митинге,- ответил Пётр держа одной рукой на щеке полотенце,- Надо было срочно статью в газету написать.
- И? - продолжила Чарская.
- Надо было задать вопросы оратору,- продолжал Головин,- А толпа большая - не пробраться. Я стал протискиваться, а тут меня какой-то здоровенный детина двинул своим окаянным кулаком. Куда, мол, лезешь, говорит. Я ему хотел объяснить что журналист, а тут матросы поддатые. Ага, кричат, провокатор, бей его, братва. Налетели на меня и ... Вообщем едва выбрался, а оратора и след простыл.
- Да, вот такая она эта демократия, братец,- заметила Чарская.
- Ой, ну при чём здесь это? - возмутился Пётр,- Надо было просто мне с другой стороны подойти и...
- Ах, Петя, ты всё никак не угомонишься,- прервала его Люда,- Неужели ты не видишь, куда всё это катится? А ты всё пытаешься ЭТО ВСЁ прославить. Где же была ново сформированная милиция? Почему она не вмешалась?
- Да не было там никакой милиции,- ответил Головин,- Где ж её наберёшься на все митинги?
- Ладно,- кивнула примирительно Люда и спросила,- Чай будешь?
- Ох, Люда, мне бы сейчас чего покрепче,- ответил Пётр,- Голова просто раскалывается.
- Ну ты же знаешь, в моём доме нет спиртного,- пожала плечами Чарская.
- Знаю,- кивнул Головин,- И посему у меня всегда с собой.
Он достал из внутреннего кармана пиджака небольшую плоскую бутылку коньяка похожую на фляжку.
- Когда нибудь ты сопьёшься,- заметила Чарская ставя на стол стопку.
- Люда, по другому в моей работе нельзя,- вздохнул Головин.
- Прошу за стол,- сказала Глаша принеся поднос с чашками, чайником и пряниками.
- А солдаты бузят,- заметил Пётр,- Ты не читала сегодняшние газеты?
- Нет, а что там? - поинтересовалась Чарская.
- Пишут, что останавливают эшелоны, никого на фронт не пропускают,- ответил Пётр.
"Женя,"- тут же мелькнуло в голове и Люда задумчиво уставилась в окно.