Гленн гульд, 1932-1982

ГЛЕНН ГУЛЬД, 1932-1982
Билл Холм
https://youtu.be/XPiod_XVnus

Гленн Гульд, игравший на пианино с такой гениальностью, насколько это возможно для человека, как-то сказал, что он доверяет инструментам и электричеству больше, чем людям в комнате. Отныне он играл только на запись - на стальную проволоку или тонкую ленту; гений спасался от кашля, хрипящего дыхания и всякой возможности неприятного шепота и замечаний публики.

Свой первый инструмент, пианино, он оттачивал, доводил и приглушал его, пока оно не стало соответствовать его пониманию музыки и не стало похожа ни на один подобный инструмент на земле — ни одному известному бренду. У своего второго инструмента он сидел в старом кресле, которое скрипело, раскачивало и утешало его.

Он ждал середины ночи, чтобы получить идеальную тишину для исполнения своей музыки, а затем переместил своих два своеобразных инструмента в герметичную звукоизолированную комнату, где даже вибрация человеческих шагов не ощущалась никогда. Там он играл, перестраховавшись, наконец, от остальных нас, и даже, как он думал, и от самого себя.

Но когда Бах и Гайдн проникли в его душу, он начал подпевать себе низким и уродливым мурлыканием, совсем в дисгармонии с тем, что делали его руки. Ни одно устройство звукозаписи не могло убрать этот шум или очистить его, не потеряв качество музыкального исполнения, поэтому он оказался перед ужасным выбором: откажись от своих принципов или откажись от красоты и гармонии.

Он выбрал музыку, мурлыкание и прочее - такой же счастливый ханжа, что и мы все. Только потерпевшие крушение идеалы и неверные выборы в жизни могут когда-нибудь привести нас в любую точку земли или сделают что-нибудь с красотой и энергией внутри нее. В фуге Баха фа-диез минор, или в медленной до-мажорной мелодии в сонате Гайдна, его ужасное мурлыкание перебивает самую совершенную технологию, и все, у кого правильно настроены уши, рады этому.

Это мурлыкание — его призрак, он все еще жив, также как невидимая аудитория, чихающая и кашляющая; как невежественные аплодисменты после музыкальной паузы, неправильно понятой как окончание части произведения; это воркующие над хлебом голуби в стропилах зала; это я сморкаюсь и вытираю слезы радости, слушая эту музыку, — и этот странный, грандиозный просчет великого человека.

Черновой перевод: 27 августа 2022 года