Андрей Вознесенский. Лонжмю. Отрывок. Рус. Бел

Ленин прост — как материя,
как материя — сложен.
Наш народ — не тетеря,
чтоб кормить его с ложечки!

Не какие-то «винтики»,
а мыслители,
он любил ваши митинги,
Глебы, Вани и Митьки.

Заряжая ораторски
философией вас,
сам,
  как аккумулятор,
заряжался от масс.

Вызревавшие мысли
превращались потом
в «Философские письма»,
в 18-й том.
      _________

Его скульптор лепил. Вернее,
умолял попозировать он,
перед этим, сваяв Верлена,
их похожестью потрясен,
бормотал он оцепенело:
«Символическая черта!
У поэтов и революционеров
одинаковые черепа!»
Поэтично кроить вселенную!
И за то, что он был поэт,
как когда-то в Пушкина1 — в Ленина
бил отравленный пистолет!

         7

Однажды, став зрелей, из спешной
                повседневности
мы входим в Мавзолей, как в кабинет
                рентгеновский,
вне сплетен и легенд, без шапок, без прикрас,
и Ленин, как рентген, просвечивает нас.

Мы движемся из тьмы, как шорох кинолентин:
«Скажите, Ленин, мы — каких Вы ждали, Ленин?!

Скажите, Ленин, где победы и пробелы?
Скажите — в суете мы суть не проглядели?..»

Нам часто тяжело. Но солнечно и страстно
прозрачное чело горит лампообразно.

«Скажите, Ленин, в нас идея не ветшает?»
И Ленин отвечает.

На все вопросы отвечает
                Ленин.


***

Ленін просты — як матэрыя,
як матэрыя — складзены.
Наш народ — не глушман,
каб карміць яго з лыжачкі!

Не нейкія «шрубкі»,
а мысляры,
ён кахаў вашы мітынгі,
Глебы, Янкі і Міцькі.

Зараджаючы па-прамоўніцку
філасофіяй вас,
сам,
  як акумулятар,
зараджаўся ад мас.

Вызраваўшыя думкі
ператвараліся потым
у «Філасофскія лісты»,
у 18-й том.
      _________

Яго скульптар ляпіў. Дакладней,
маліў папазіраваць ён,
перад гэтым, зваяў Верлена,
іх падобнасцю ўзрушаны,
мармытаў ён здранцвела:
«Сімвалічная рыса!
У паэтаў і рэвалюцыянераў
аднолькавыя чэрапы!»
Паэтычна кроіць сусвет!
І за тое, што ён быў паэт,
як калісьці ў Пушкина1 — у Леніна
біў атручаны пісталет!

         7

Аднойчы, стаўшы спелейшы са спешнай
                штодзённасці
мы ўваходзім у Маўзалей, як у кабінет
                рэнтгенаўскі,
па-за плёткамі і легенд, без шапак, без прыкрас,
і Ленін, як рэнтген, прасвечвае нас.

Мы рухаемся з цемры, як шоргат кіналентін
«Скажыце, Ленін, мы — якіх Вы чакалі, Ленін?!

Скажыце, Ленін, дзе перамогі і прабелы?
Скажыце — у мітусні мы сутнасць не прагледзелі?..»

Нам часта цяжка. Але сонечна і горача
празрыстае чало гарыць лампападобна

«Скажыце, Ленін, у нас ідэя не трухлее?»
І Ленін адказвае.

На ўсе пытанні адказвае
                Ленін.

     Перевёл Максим Троянович