Имя на поэтической поверке. Владимир Шлёнский

  У замечательного поэта-шестидесятника Владимира Николаевича Шлёнского, фамилию которого хорошо запомнил по публикациям стихотворений, в 60-х годах в журнале «Юность», среди многих уникальных песен на его слова и лирических стихотворений, есть стихотворение, которое раз прочитав, уже забыть невозможно:

     На Пискарёвском кладбище».

Реквием качался над берёзами
и кружил над миром, словно снег.
Видел я – смахнул украдкой слёзы
старый, незнакомый человек.
Время здесь переплетает тропы,
и в глаза друг другу смотрим мы.

Братские могилы – как сугробы
той далёкой, роковой зимы.
Очередь за хлебом спозаранок.
Как снежинка, девочка легка.

Шрамами бегут следы от санок,
полосуют белые снега.
И над разведёнными мостами
самолётов ошалевший рёв.
Окна перечёркнуты крестами.
Мёртвых хоронили без крестов.

Мы стояли под свинцовым небом,
я и тот, кто это пережил.
И старик кусок ржаного хлеба
тихо на могилу положил…

  Альманах «День Поэзии». 1976 год.

  Советский поэт, автор текстов песен, Владимир Николаевич Шлёнский, (6 августа 1945- 30 июня 1986), родился в Москве.

Рос в неблагополучной семье матери-одиночки вместе с братом и двумя сёстрами. Брат Николай стал уголовником.

  После школы, Владимир работал слесарем на машиностроительном заводе, и мастером по осветительной технике в кино, и санитаром в больнице. Автор нескольких поэтических сборников.

Поэт Феликс Чуев писал о Владимире Шлёнском:

«Мы не раз бывали с ним в разных уголках страны. Знал я его лет десять.
Последняя командировка была в Афганистан, где Владимир Николаевич был в качестве военного корреспондента.

Мы там были вчетвером в июне 1986 го. Писательская бригада разделилась пополам, и со Шлёнским, нам довелось полететь в одну из самых горячих точек, Кандагар.

  Каждые полторы секунды наш вертолёт отфыркивался ракетами на случай пуска в нас ракет боевых, и мы в парашютах и с «калашниковыми» на ремнях восседали на тонких дюралевых сиденьях…

Потом на земле, Володя читал стихи воинам-десантникам.
Ребята знали его песню, где есть такие слова:

«Деревянные домики,
Накомодные слоники…»

  Всю ночь шла стрельба с обеих сторон. Мы лежали в казарме и под пулевой аккомпанемент слушали рассказы бывалых офицеров.

Ещё не раз мы выступали с ним в Кабуле, и в других местах, а когда вернулись на Родину, то из Домодедова ехали на одном такси и простились у моего дома.

 Расцеловались, он уехал к себе, и больше мы не скажем друг другу ни слова. Через несколько дней трое стояли у гроба четвёртого».

Владимир Николаевич Шлёнский умер от инфаркта,30 июня 1986 года, во время поездки, с творческой бригадой ЦК ВЛКСМ по Ульяновской области. Прожил, без малого, почти 41 год.

С композитором Александром Журбиным, Владимир Шлёнский создал несколько песен, на свои стихи: «Последний шанс», «А я ставлю на любовь», «Добрые слоны», «Иллюзия».

  Писал Владимир Николаевич и для художественных фильмов, «Шутки в сторону»-1984 год. «Голова Горгоны»-1986 год.

Например, в фильме «Самая обаятельная и привлекательная», Ирина Муравьёва поёт «Песенку о счастье» на его слова:

       "Песенка о счастье"

К счастью стремишься сквозь все испытанья,
Счастья, как чуда великого ждёшь,
Может быть, даже само ожиданье
Счастьем когда-нибудь ты назовёшь.

Припев:

В любви рецептов нету,
Доверимся судьбе.
Легко давать советы
Другим, но не себе.
Дождаться счастье надо,
Зачем торопишь жизнь?

Быть может, счастье рядом,
Быть может, счастье рядом,
Лишь только оглянись.

Где тот единственный рыцарь-мужчина,
Где его встретить и в ком угадать?

Песни на слова Владимира Шлёнского исполняли Людмила Гурченко, Армен Джигарханян, Иосиф Кобзон, Павел Смеян, Наталья Ветлицкая, Николай Караченцов, Евгений Герчиков.

 Композитор, с которым, больше всего сотрудничал Владимир Шлёнский, Александр Журбин много произведений посвятил Великой Отечественной войне.

  Композитор признавался, что тщательно относился к стихам, по которым создавались песни.
И к теме войны композитор относился очень нежно и бережно.

Показательно, что самой дорогой для себя он считает песню «После военное танго», другое название («Танго для всех»), на стихи Владимира Шлёнского.

Александр Журбин писал:

«Я сам послевоенный ребёнок. Это время у меня в памяти осталось как смешение грусти и надежды.

Это было грустное время, потому что многие не вернулись с войны.
И в стране была разруха, нищета и голод. А с другой стороны была и надежда на прекрасную жизнь.

И эта надежда была отражена в стихах достойного поэта-шестидесятника Владимира Шлёнского».

  Поэт и как композитор песни «Послевоенное танго» - ровесники между собой и ровесники Победы. Родились в победном сорок пятом. Вот только Владимир Шлёнский прожил всего, почти, 41 год.

  А умер так: шёл по лётному полю, приотстал от своих, упал…
Товарищи ушли немного вперёд, оглянулись,
Вернулись – а он уже мёртв. Сердце отказало.

       «Послевоенное танго»
                Муз. А.Журбин.
                Сл. В.Шлёнский.

В босоножках, в простых сапогах
В будни мирные танго вошло.
В уцелевших от бомб городах
Зазвучало легко и светло.
Под баян или аккордеон,
Под гитару и под патефон
Вновь дарило улыбку и смех
Это танго, это танго, это танго – для всех…

Припев:

Ах, необыкновенное
Танго послевоенное,
Что плывёт в проходные дворы
На глазах детворы.
Деревянные домики,
Накомодные слоники, -
Как считали хозяйки тут, -
Счастья в дом принесут.
И косынки, и кепочки.
Повзрослевшие девочки,
Уцелевшие мальчики –
Свет не гаснет в очах.
Чьи-то тонкие пальчики
Чьи-то тонкие пальчики,
Словно лычки, лежат на плечах…

Это танго, как птица, кричит, -
Нашу память задело крылом.
Это танго сегодня звучит
Для солдата, что пал под Орлом,
Для полковника и старшины,
Что домой не вернулись с войны.
Мы вовек не забудем их смех.
Это танго, это танго, это танго – для всех…

Припев:

  Владимир Николаевич Шлёнский-автор нескольких поэтических сборников, на его стихи написано много  песен известными композиторами: А. Журбиным, В.Шаинским, В.Рубашевским, В.Быстряковым.

  Владимир Шлёнский был дважды женат:
- первая жена – поэтесса Екатерина Чапка, до 1972 года, вторая – Люция Шлёнская, дочь Анна-музыкант.

  Владимир Николаевич Шлёнский, 16 ноября 1984 года был награждён орденом «Знак Почёта», за творческие достижения в области советской литературы.

Замечательные, лиричные стихотворения и песни, на слова поэта-шестидесятника Владимира Николаевича Шлёнского, заняли достойное место в российской поэзии.

Поэтическое наследие Владимира Николаевича Шлёнского, лучше слов характеризует его весомый вклад, в развитие российской словесности и песенного искусства.

Из поэтического наследия Владимира Шлёнского.

       «Афганский вальс».

Вот и кончается служба твоя,
И расстаться приходится нам,
Скоро уедешь в родные края,
К белым берёзам и белым снегам.

Бой в твоём сердце ещё не утих,
Время проносится, как ураган…
Не забывай же друзей боевых.
Юность, солдатскую, Афганистан.

Здесь остаются друзья, и для них,
Время проносится, как ураган.
Не забывай же друзей боевых,
Юность, солдатскую, Афганистан.

Бой в твоём сердце ещё не утих,
Время проносится, как ураган…
Не забывай же друзей боевых,
Юность, солдатскую, Афганистан.

Будут повсюду с тобой, поверь,
Лица друзей боевых в трудный час,
Время находок и время потерь
В жизни большой ты припомнишь не раз…

Бой в твоём сердце ещё не утих,
Время проносится. Как ураган…
Не забывай же друзей боевых,
Юность, солдатскую, Афганистан.

       «Бог души моей…».

Бог души моей, судьбы моей,
ты меня хоть изредка жалей.
Испытав на прочность, на излом,
надели каким-нибудь добром;
посели хоть зори на постой,
дай мне счастья дружбы непустой;
день продли, раздвинув облака,
силы дай для главного глотка
             этой жизни
     сладостной всегда,
даже в наитрудные года.
И я буду знать, что это ты
уделил мне столько доброты.

   «Это лето отшумело и отпело…».

Это лето отшумело и отпело.
От опавших листьев странно и светло.
Словно тайное нечаянно слетело
и негаданно у ног твоих легло.

Ветры северные
на губных гармошках
заиграв,
заходят в каждое жильё…
Путь к твоей душе,
как лунная дорожка,
мне ль, бескрылому
добраться до неё.

Что мне делать?
Впору зверем зареветь бы
да боюсь спугнуть надежду невзначай.
И бессонница,
как ласковая ведьма.
разливает по стаканам крепкий
чай.

     «Я забуду все невзгоды…».

Я забуду все невзгоды,
неурядиц ряд.
Будет тёплая погода,
птицы прилетят.

Оживёт Замоскворечье,
хоть зима ворчит.
В моё сердце, как в скворечник,
прилетят скворцы.

О былой любви напомнят
ветки тополей –
До краёв глаза наполнят
зеленью своей…

Но пока морозный вечер,
и зимы каприз
на карнизе, словно свечи,
все сосульки – вниз…

    «Всё, что должно произойти, случится…».

Дождливый месяц выпал нам на долю.
Но не грусти – всё это отойдёт…
Легко и первозданно дышит поле.
И лужи окаймляет первый лёд.

Весёлый снег побелит всю округу.
На сердце станет легче – так и знай…
И всё опять завертится по кругу,
и – хоть всю жизнь сначала начинай!

Звенит беспечно на рассвете птица,
из лужи мутной жадно воду пьёт.
Всё что должно произойти, - случится,
Но не теперь, не ныне, - в свой черёд…

Стальное небо. Хмурые рассветы.
Но благодарен жизни я всегда.
Спасибо за дождливый месяц этот.
Спасибо, что настанут холода.

             
            ***

Когда бывает очень больно,
от боли спрятаться нельзя.
И разбегаются невольно
скоропостижные друзья...

Друзья любезные. ну. где вы?
Где ваше крепкое плечо?
Но я на них смотрю без гнева.
Я так любил их горячо...

Они , наверное, устали.
Они и правы и правы.
Друзья
товарищами стали.

Но это - разница...
Увы!

        ***

               Владимиру Фирсову.
Пред  судьбой своей в ответе,
оправдаться я решил.
Как я жил на этом свете?
Я не знаю.
Просто - жил...
Жил, с душою не в разладе,
уважая ремесло.
До деньжонок не был жаден.
И на женщин мне везло.
Жил, как все живут в России.
Ошибался, пел, тужил.
Делал то, что мне по силе.
А порой м свыше сил...
Стал к себе с годами строже,
а к товарищам  добрей.
Мне не страшно подытожить
жизнь свою в любой из дней.
Этот вечный хлеб насущный,
заработав,
пожую.
Как и все, чего-то ждущий,
я покуда поживу.




        «Осенний сонет»

                Умри, чтоб жить…
                В.Шекспир.

Я шел, беспечно думая о том,
что жизнь моя прекрасна до мгновенья.
Но в сквере я склонился над костром.
«Умри, чтоб жить…» - шептал огонь поленьям.

Был неопрятен, точно трубочист,
лохмотьями небес укрытый вечер.
«Умри, чтоб жить…» - шептал опавший лист.
«Умри, чтоб жить…» - играл на прутьях ветер.

«Умри, чтоб жить…» - шептали дерева,
им вторили дожди, что стали лужей.
«Умри, чтоб жить…» - промолвила трава,
прибитая к земле внезапной стужей.

Умри, чтоб жить… Живи, чтоб умереть…
Такая вот в природе круговерть.

  Альманах «День Поэзии». 1988 год. Стихотворение напечатано, спустя два года, после ухода из жизни поэта-шестидесятника.