коммуналка

А в коммуналке, лампочка пыльна.
Так тускло светит. Прям, как в романтизЬме.
А ЧТО, не помирать же в пессимизЬме.
А надо брать от жизни все сполна!

На коммунальной кухне в тазике бельё
Бурлит под крышкой, пахнет белизною
И вяжется с соседскою  едою .
Но то - издержки, коль совместное жильё.

У входа, слева - комната с балконом.
Живет Наум Аркадьич. Холостяк.
Интеллигент. Жених-верняк!
(Газели местные считают эталоном).

По той же стороне, но с кухней рядом,
В каморке два на два, но при обоях -
Веселая вдова, диспетчер Зоя
Аркадьича сражает томным взглядом.

Напротив - жил запойный старичок.
Его никто не видел, но водочки бутылки
Бывало, вдруг, валялись в морозилке.
Его забрал, однажды, «воронок».

Напротив кухни - двери нараспашку:
Есть мать, отец и двое сорванцов.
Здесь крик и смех со всех фронтов.
Везде засунут рыжую мордашку.

С утра, в полупрозрачном пеньюаре,
В котором попа, грудь видна
Так, Зоя своим принципам верна:
Найти любовь. Хотя бы и в хибаре.

Наум Абрамыч шкерится вдову.
Боится выглядеть неинтеллигентно
Но при напорах - сердце турбулентно.
Боится подчиниться естеству.

Соседка Софа, с мужем и довеском,
Из рук не выпускает полотенце
Плевать ей на пучок конвенций,
Верна соседка гормональным всплескам.

Вот и сегодня, утро задалось:
- Мне надоели ваши холостячьи рожи,
Пора соединить матрасы-ложи! -
И в кухне настроение напряглось.

От Софы не укроется никто:
Ни муж, ни дети, ни Наум, ни Зоя.
Во всей Одессе не найдёшь героя,
Быть выдолбленным этим долото.

Вдова картинно прятала глаза,
Смеялась невпопад, глотала слёзы.
Ей на руку сии курьёзы,
Шептала громко: - Софа, так нельзя!

С тех самых пор прошло полвека.
Нет ни двора, ни коммуналки,
Нет даже пыльной лампы, ёлки-палки!
Есть спальня, зал, библиотека.

Есть стол огромный. А за ним
Наум и Зоя. Дети. Внуки.
Здесь не умрет никто от скуки.
Там будет много лет и зим.

Побольше бы таких людей, как Софа.
Такой - работником быть надо ЗАГСа:
Остаться одиноким - нету шанса.
Одних соединит, - найдётся пара снова.