Казачий цикл

Мой дед по отцовской линии - белый казачий полковник. Более подробно читайте гл.44-49 в книге "Детство в Кунгуре" на проза.ру

1.
Белые

С проклятьями врагов смириться
и голову подставить под удар?
Нет. Не надену власяницу
и имя предков не отдам.
Пусть временною правдой насладиться
им удалось столетие одно,
созрел народ, чтоб истине в лицо
взглянуть и убедиться:
что было черным, то бело.

Бело, как Лаба в пене по весне,
в садах кипенных.
Бело, как светлый плач у Елисеева
по убиенным -
подъесаул, хорунжий, старшина...
Еще поклонится им русская страна,
всем белым казакам,
всем белым.

2.
Казак и Терек

Красной улицей кровавой
казака ведут.
Буйный Терек заменяет
колокольный гуд,
отпоёт, простит и примет
тело казака,
не уступит комиссарам
своего дружка,
как живого, черноусым
в горы отнесет.
Бесновались голодранцы:
казака в расход!
Вот звезда покатится,
вот луна взойдёт,
чёрный Терек горестно
златом обольёт.
Выкупаю милого
казака свово,
забирай немеряно
злато, серебро.
Ночью звёздной, лунною
Терек зарыдал:
вольница казачья
покидала край.

3.
«Я садовником родился»...
Этот сад мне в детстве снился -
весь заросший, у реки.
Дед по отцу – казачий полковник,
другой – из крестьян.
Чей сон я увижу под ропот полночный
рябины и яблонь?
Скромный ландыш молчит.
Плачет южная роза.
Один дед убит.
И была ли могила в Придонье?
Другой поседел от сибирских морозов
в местах отдалённых.
Русские корни во мне проросли,
как лёгкие, светлые сны.


4.
Голубая кровь

Кровь моя голубая от сада с рекой,
яблонь, цветущих под синими небесами.
Слабое сердце биться устало.
Красными кровяными тельцами
за казачий плачу свой род,
подтверждая плохой  анализ:
мало красного у меня, мало!
Реки в родне – Терек, Кубань и Кама,
горы лесные да скалы,
вот отчего сердце мечтало
о ветре и воле.
Та ли Фиальта теперь предо мной?
Та ли весна на других берегах застала
с переливницей на подоле?
Дождусь ли дней,
где щеголёнок запоёт раздольно?
Сгожусь ли на убой?


5.
А казачьи атаманы
за Урал пошли по рекам.
Накормила-напоила,
лодки правила река.
А искали казаки
устья матушки-реки
да из устья в устье шли
на украину сибирску
круглой русскои земли.
Там за Каменем за Пермским
расползлась земля без края.
Разве соболей искали
на Тоболь-реке?
Соболиную казну
им сибирцы отдавали,
замирялися,
да кучумские татары
не сдавалися.
Полегли друзья-атаманы
под татарский вой,
вот и принял Ермак
свой смертельный бой,
на Иртыш-реке утонул от ран
боевой атаман.
Унесла его река,
словно лодочку долблёну,
далеко от батьки-Дону.
Славна доля казака -
на окрайне погибать,
утверждая её навека.


6. Кубанские сады

Вскипают сады по весне белой пенью
и нет на Кубани конца их цветенью.
Сады вознеслись, как домашние храмы,
что держат Россию, спасают охранно.

И вёсны приходят, как младшие сёстры,
цветут, улыбаются, рядятся в кофты
и в танце плывут над весёлою Лабой,
так любо смотреть, так ладно.

А осенью плодной забудешь голодных,
такое богатство под каждою хатой -
закатаны банки, умаялись бабы.
Спасибо отцам, что сады возвели,
как храм во спасенье родимой земли.

7.
Я выросла в провинции
в чулочках на резинках.
Отец с судьбой-щербинкой,
с казачьей сердцевиной
и мама – дева дивная
среди отроковиц
сплавляли лес уральский
далёко от столиц.
И жизнь опять бесчинствует,
могло ли им присниться,
что дочь одна-единственная
уедет в заграницу.
Уехать-то уехала,
а сердцем всё же с ними:
я выросла в провинции,
во глубине России.
Я, как западный ветер,
к вам с теплом,
на кубанские степи,
в землю лбом.
Здесь земля моих предков
и калиновый мост,
здесь граница России -
дедов пост.

2015