Движение 7

  «И не умрешь во сне,
 И заднего не врубишь!
 Над шконкой на стене
 Портрет Татьяны Друбич.»

Андрей «Литтл»

«Получишь долю с Барклай де Толи,
 По вольным рамсам спроси по воле!»

Тюремный фольклор

«- Ну я же не могу отвечать за весь бизнес?! - А придётся. Ты давай старайся. А то продуют, и пойдёт нах любой авторитет!»

разговор из 90х

«На самом деле Россия центр мира, а не Китай, так как она центр Евразии, Китай центр Азии. И это не геополитическая мистика.»

Александр Дугин

Как известно, в закрытых ведомственных инструкциях КГБ и милиции рестораны и бары именовались предельно конкретно, «места концентрации антиобщественного элемента и сбыта краденого». К тому же, полных осведомителей. Когда мы заходим, нам хочется бросить туда гранату, завалить всех и уйти, признавались опера. Не важно, были ли это роскошные «Багдалы», расположенные друг напротив друга корпуса гостиницы «Белград», между ними был сквер, на котором братва иногда выясняла отношения, загоняя друг друга прямо вниз в Москву-реку или маленькие криминальные кафе типа кафе «Роса». По большому счету, оно так и было. Наша бригада получала с расположенного прямо за МКАДом, но на территории тогдашнего Подмосковья ресторана-бара «Лукоморье». Позже он сгорит в криминальных войнах. Перевалив через мост через МКАД, читатель попадал в конец улицы Саянская. Направо была церковь, там отпевали пожертвовавших собой за идеалы чёрной веры, налево круг и автобусная остановка. В Балашихе крепко стоял Султан, в Ново-Косино люберецкие. А вот со следующего моста, если ехать по МКАД в сторону Шереметьево начинались владения Антона Измайловского. Который по жизни был Антон Счастливый. Пока у него в ЮАР парашют не не-раскрылся, разумеется. Ну что ж, конец у всех один.

Переливалась разноцветным стеклом дорогой заграничной выпивки освещенная изнутри витрина. Поторопитесь наслаждаться витриной, подумал Студент, ибо упустите радость. Скоро приедет Шиш и другие прапорщики из дивизии Дзержинского, друзья Загара, и все разобьют на хер. Потом придётся им возмещать убытки, платить. Дури, чуди, но заплати, таков закон. Правильный пацан по этой жизни может делать все, все, что угодно, он только должен обосновать. Надо, то есть. Правильный пацан ничего никому не должен. Их путем идти не надо! Им неведома пощадa. Разбил, испортил, заплати! Понял?

Мощный кондиционер создавал приятную прохладу. Студент недавно привёз его из КНР.  Правильно сделал, кондиционер был дешевый и мощный. Вкусно пахло кофе, готовящимся на раскаленном в жаровне песке. Готовила его жена Студента, китаянка. Между прочим, законная. Вообще кафе открыли не для прибыли. Для себя. Простые трудящиеся, видя лица тех, кто сидел внутри, быстро его огибали. Собирались там в основном свои. Своих у них было мало.

«Свои». Ещё один термин Движения. В Движении всегда говорили «иди ищи своих». Хоть ты Чикатило! Чикатило, исключая педофилию и прочее, бандиты считали не жестоким, а просто жестким. Ну, намолотил, с кем не бывало? Но не своим. Стать своим было трудно, практически невозможно. Наподобие ранга «посвящённых» в сицилийской мафии, made men. Не важно, какие у тебя перед альтер-миром регалии и заслуги. Кто-то должен был за тебя поручиться и представить. Ввести в круг братвы. Потом тебе доверяли полностью. Кстати, даже не всех Воров считали своими. Пример тому известный конфликт Рудик - Дел Хасан. Много лет спустя Стулент найдёт тот дом в Пятигорске, где с Вачикосом жил Рудик Бакинский. Примеры своих? Вячеслав Кириллович Иваньков в преступном мире Америке был «свой». Кристально честный по их жизни оказался, приняли. Когда его привезли в MDC, Нью- Йоркский централ, отказался выходить на проверку и тут же уехал в изолятор. Сильвестра в Америке, да что в Америке, в Риге, своим не считают.

Из динамиков надрывался Led Zeppelin. Плант выл как-будто его резали.

- Slip into days, yeah, slip into days... - Песня была про то, как один пролетарий в Англии в одну харю выпил весь чай.

Студент  устал. Приехав из Китая в Москву, в дипломате деньги, он один вытянул фирму. По причине высоких цен и обширной конкуренции компания, в которой он начали трудиться его Коммерсантъ, приносила  мало дохода ему, соучредитель и владельцу, а следовательно, и Бате, зато в Москве  было удобно собираться, решать возникшие вопросы. В Китае это бедово невозможно. Смертная казнь, красная страна. Заходи не бойся, выходи не плач. Казахстанцев там за убийство часто уходили на пожизненное. Чёрные зоны в Китае были, но все равно не то. За наркотики на низ, например, не спрашивали. А надо. Продажа наркоты ломает молодые жизни.

- На тебе ключи, Студент, - сказал Батя. Братва встретила его в Шереметьево. Ну как, дал им все там? Показал русскую школу бокса? Студент кивал, кому надо, дал.

В «Лукоморье» ежедневно встречались люди Бати, всего их было шесть человек: Студент, Бита, Манерный, Манерный, Молодой, Скиф, Большой. Крутые, надо сказать, ребята. Галерея героев. Из всех писателей предпочитали Олега Дивова. Между собой они называли его «О.». «Где О.? О. приехал?» Есть такой русский писатель Олег Дивов. Победил весь Роскон. Дивов дружил со Студентом с 16 лет. Знал многих. Сам в Движении не участвовал. Автор имеет в виду физически. Не был членом ОПГ. Ребята в нем души не чаяли. Он был эстет и настоящий интеллигент. Разбирался в живописи и музыке, часами мог слушать Половиччини. Когда Олег впервые пришёл к пацанам в ресторан, было это 9 Мая, после дня рождения мамы Студента, он заметил:

- За что я люблю московские кабаки, за то, что в них реально можно получить. Огрести. - Дверной на входе молча посмотрел на Дивова. Он проигрывал ему в росте, но был шире в плечах. Простой, чистый ум борца. И развитые конечности. Полагаю, если что, он мог на руках вынести Олега из «Лукоморья» как ребёнка. Это на Западе вышибалы, а у нас швейцар. Царь и бог заведения.

- Получить можно, - ответил Студент Дивову. - Главное духом не упасть. - Олег молча согласился. Главное вообще было, чтобы не прочистили дымоход. На юге Москвы, Студент знал точно, одного оскорбившего Чертановских моряка вывезли в лес за город и пустил по кругу. Видимо, на юге столицы член был на вооружении. У нас на Зараде просто брали деньги. Нехорошо нас назвал, да? Ладно. Завтра сюда привезёшь такую сумму. Брали клочок бумаги, писали ручкой. Так один раз попал мой знакомый с погонялом Джаз, потом его расстреляли. Убил родителей.

Что было хорошо в своём ресторане, всегда было можно пощекотать парочку фраеров. На входе их разделяли, мальчики налево, девочки направо. Потом наматывали их свитера на кулак, видишь, куда пришёл? Кто тебя учил так разговаривать? Девочки плакали, текла помада и тушь, их не били.

- Теперь будете гулять с нами, - объявляли девочкам. - Как зовут? - Борисова...Наташа... - Родные есть? Сестра, брат. - Есть... - Кто брат? Мент? Бандит? Коммерсант? - Нет, афганец...Только вернулся (был 84й год), был ранен... - Тогда не трогать{ Эй, коктейль девочкам! Брат афганец. - Швейцар их пропускал. - А вы домой быстро отсюдова! Бегите, чтоб я вас не видел! - Если незадачливые гости были нерасторопны, ускоряли их пинком. Те были рады, могли ведь и бритвой по глазам: ненавязчивый советский сервис.

Вообще в «Лукоморье» приходили разные посетители. Один за барной стойкой сказал, что его мечта это изнасиловать свою мать. Но он не будет делать это, чтобы это навсегда осталось мечтой. Следовать за своей мечтой! Должна же быть мечта? Ему дали. Потом он оказался в руках опытнейшего педераста. Другой ни с того ни с сего вышел на середину кафе, снял штаны, сел на корточки по-собачьи, стал заниматься мастурбацией, в простонаречьи дрочить. Швейцары его вышвырнули из зала.

- Срать я на вас хотел! - Улепётывая к остановке в куртке без трусов, кричал он. На остановке все поймали кайф, и немалый. Такая сцена! Голожопый в автобус просится. Да ещё на кольцевой.

Заезжали в бар иногда и страшите из измайловские. Женя Киян (Киянов), Голова. На красном форде. Тогда иметь красный форд было как сейчас роллс-ройс. Они кивали пацанам, спрашивали «как сам», много ни с кем не общались, больше слушали. Планы их шли далеко, как взять под себя не только Москву. Ну и хоронили они своих раз в неделю. В 1993м убивали по три человека в день в Москве в стычках между группировками. Выживал самый сильный. Одному из известных Воров даже пришлось уехать от них за границу. Измайловские были не ОПГ, это была целая армия, феномен, явление. Там были и преступники, и коммерсанты, и военные. И даже бывшие сотрудники разных ведомств, которым стало скучно работать за зарплату. Надо вам сказать, свободолюбивые гайдуки долго в системе МВД не удерживаются. Пришёл с дежурства домой, ба! Твой начальник полковник лезет под юбку к твоей жене. Выписал ему по щекам, и увольнение. А то что и посильнее. Смотрите «Антикиллер». Корнцкий знал, что писал. Форд был красный, двери открывались вверх, а не как обычно, какой марки, сейчас уже не помню. Он был красный как пожарная машина, видно его было за километр. На правила малолетки не есть колбасу, на член похожа, не носить красной и прочее, они плевали. И правильно делали.

Измайловские рассказали: к ним обратилась молодая женщина, её похитили с улицы какие-то пацаны, которые заехали на тротуар на машине. Какая-то большая машина. Она стояла в очередь в магазин «Обувь» на Саянской с другими девочками. Которые были судя по всему легкого поведения. Они стали бить их всех дубинками и кулаками, засунули в машину. Запихали. Привезли на какую-то квартиру и три дня мучали. Заставляли быть рабынями. Физически и сексуально. Эти девочки были проститутками, и давно, подмешали этим байстрюкам клофелин в гостинице «Измайлово», сами не москвички. А она не проститутка. Вышла из дома туфли посмотреть. И попала под замес вместе с ними. Они были даже не знакомы. Дома больная мама и трехлетний сын. Бандитам она это все объяснила, все равно издевались. Даже проститутки простили её выпустить. В конце концов она убежала, как-то вырвалась. Отойдя от шока, пошла не в милицию, что было равносильно самоубийству, а Бате. Помогала его дочери с переводами документов перед выездом за границу, тот сказал измайловским. Те отловили сутенера девушек, попытали его, он сдал всех. Оказалось, студенты-бандиты. Вроде Тихонова или Тесака. Днём ходят на лекции, вечером криминалят. Так начинал, между прочим и Аслан Гагиев, Джако. Которому в жизни просто не повезло. Вылепили студентов у факультета, попинали. Отобрали у них джип. Сказали, в следущий раз приедем, постреляем. Им, в отличие, от Гагиева, просто повезло. Студенты эти все потом ушли в народное хозяйство. Один из них сейчас работает снабженцем в 15й горбольнице. Если бы их ещё раз увидели на улице, вырезали бы внутренние органы. Ребята из ОПГ всегда умели превращать истории в сценарии. Они позволяли всяким выродкам набухнуть в этом болоте, супе, куче компоста, называемом Движение. Никогда ведь не знаешь, что из нее выползет и восстанет и объявит о своей готовности выйти на улицы. Но до чего было приятно, черт возьми. когда это происходило. Братва становилась чистильщиками. Сейчас, говорят, измайловские предъявляют друг другу за «ВКонтакте». Обоснуй, почему отфрендил. Не смог, получают.

Однажды Студент с ребятами в баре гостиницы «Россия» увидели того самого начальника, который «Лев уже прыгнул» написал. Он сидел в компании четырёх крепких мужчин с короткой стрижкой и лицами, не обременёнными интеллектом, и сам был похож на мафию. Вы поняли, о ком речь. Видели как-то там и Никиту Михалкова, почему-то он был в белых носках. Два раза на расстоянии вытянутой руки Студент видел и Березовского. Большой же знал Рому Абрамовича. Ну да ладно.

Студенту по-настоящему понравился гость из заведения, Рауль Мирхайдаров. Бывший высокопоставленный мент, перешедший на сторону Движения, писатель. За его книги его бывшие друзья его искалечили, ходил с палочкой. По-моему, узбеки. У него был знакомый туркмен по имени Камиль, друг Ясена Засурского, декана журфака, у которого был друг азербайджанец Парвиз, друг Ромы, тоже боксёр. Парвиза знала мама Студента, где-то познакомились. Студент сказал Парвизу, тот Камилю, тот привёз Рауля Мирсаидовича. Маститый корифей зашёл в кафе и осмотрелся.

- Масть пиковая, - довольно сказал он. Естественно, был плов. Ели его руками как «местные». Сам гость был спокойный, степенный, даже вальяжный, старался не опираться на больную ногу, часто улыбался. Глаза у него были такие, если обсчитает официант, достанет из кармана пакетик соли с перцем, ему в лицо кинет. Он объяснял, почему потеряла свою историческую ценность дорога из варяг в греки. Великий шелковый Путь, говорил тот, кто написал «Пешие прогулки». С Китаем надо говорить на «вы». Потом они сделали ответку, пригласили пацанов в ресторан в Доме писателей на Садовом за магазином «Reebok», получали с него солнцевские. За Домом была нелегальна автомойка, за 20 долларов там можно было помыть вороватый автомобиль. Но автомобили это к Wasp Killer‘у. Который угнал в Киеве машину Саакашвили. Не знаю, знает или нет читатель, при Саакашвили заключённых в тюрьмах кормили едой, приготовленной на машинном масле, специально. Чтобы переписывали на сотрудников грузинского ФСИН свои фирмы. Воры отказывались есть и медленно умирали. Нет, их никто не пытал в одно место палкой. Они просто таяли, уходила жизнь каждый день, и угасали. Заза Каландия прошёл все этапы этого заключения. Мишико давно объявили Гадом. И не только.

В одежде мастер пера Мирхайдаров, бывший и.о. Генерального прокурора, соблюдал строгий спортивный стиль моложавого мужчины. Камиль сказал, он когда едет в Москву из Ташкента, всегда покупает целое купе, даже если оно четырехместное. В этот раз с ним приехал сын министра МВД Казахстана.

- Крутой парень, - Камиль сделал большие глаза, его тонкие лицо стало трагическим. - Сам их встречал. - Сейчас Камиль занимает не самый маленький пост в другом движении, партии «Наши». Не в Москве.

- У меня к вам вопрос как к профессионалу, - джентельмен в белом костюме перегнулся через стол к Бате. Надо сказать, мазу за господина Мирхайдарова тянули взрослые казанские. Ленар. Француз. Сам Хайдер. Этого было достаточно. Далее говорили об одном Человеке, кто он. О нем было надо узнать в Москве, Вор был из алазанских.

Старшие измайловские аккуратно пили самую дорогую водку и вино, платили щедро и не скупясь. Когда они клали барсетки на стойку, те глухо стучали. Парни были заряженные, в сумочке обычно лежал «пм» или «тт». С заявкой. Мол, нашёл, везу в отделение. Потом Голова разбился насмерть. Безумный заезжал редко. У них, мотоциклистов, были свои тусовки. Хирург и тп.

- Пиво на виски много риска, - по-доброму шутила братва, - а виски на пиво будет Дивов! - Олег тоже смеялся. Он знал, если что, за Студентом он как замкаменной стеной. Хотя один раз на картошке сломал Студенту ногу, так получилось. Это их ещё больше сблизило. Если кто на него в 90е бы наехал, закопали бы сразу. В Реутово. Посадили бы всех на перо и на одной ноге отстояли бы этот срок.

Один раз предлагали О. купить Караваджо за двадцать миллионов долларов, картину, мама Олега была реставратор, работала в Третьяковской галерее, потом подарить государству, половину вперёд.

- Там только седушка слева у него не в порядке, - пояснял за картину Бита, имея в виду облако, - старая картина. Гуашь возьмите, подрихтуйте седушку, и будет все в порядке. Картину Караваджо в гараже на автосервисе долго рисовал жестянщик по кличке Таракан, по покраске крыльев он был мастер. Ему было нелегко, но он справился. Вывез. За ту ночь, что рисовал, сильно осунулся, похудел. Стал похож на Навального из пресс-хаты. Ничего, искусство требует жертв.

Олег ответил, я подумаю. Вот именно, подумай, попросила братва. Отец Олега был из Луганска. Что-то там не срослось, и потом картину продали измайловские на Вернисаже. За пару «волг» каким-то сибирским немцам. Те дальше повезли ее в Голландию.

Как-то Студент прочитал О.:

- А простыни у нас со старухой были серые сначала, военные простыни. Это когда она, Нинка-то, и не старухой была. Мы сливались тогда здорово, в оргазме, скакала она на мне, Колян, ох как здорово скакала, хоть и голодные годы были. Но у меня паек был от путей сообщения, это когда диспетчером работал. Все в рот и заглядывали. Она потом презервативы это стирала, да вешала сушиться, дефицит все-таки был. От немцев еще взял, трофейные. Страдали в условиях механической деформации. - Ну, это смотря какой радиус окружности. Да и фактор гипертрофации… - медленно процедил сквозь зубы Коля и откашлялся.

И спросил: - Ну как? Мубышъ-Жыхышъ. Автор.

Олег ответил: - Я бы написал лучше. Псевдоним мне расхрюканишь? Что за тип? - В своём свитере под горло Дивов был похож на Хэмингуэя. Которому все равно, иметь, или не иметь. Молодые и сильные выживут. Студент не знал, кто автор. Кто этот прекрасный стилист? Прав был наш Ильич, псевдоним был трудновкупаемый.

Однажды Студент принёс на факультет пистолет, немецкий вальтер. Продали на Арбате чёрные следопыты. Посмотреть, подержать в руках бегали даже взрослые ребята с рабфака. Студент с друзьями собирали с других студентов деньги за вход на факультет. Сколько дадут. Заплатил? Иди на лекции. Утром перед первой парой один раз в день. Вставать приходилось рано. Помогали им в этом также местные спортсмены, ватерполисты, борцы, они только числились на факультете. Теперь у них был мощный козырь, вальтер. Вальтер был покопанный, но исправный. Нажал на курок, пуля до мозжечка. Патроны тоже можно было купить у «Дома Книги» на Арбате. Но не снаружи. Студент показал О. вальтер.

- Хорошоий, - сказал Олег. - Я бы купил Стечкина. Стечкин есть там? Спросишь? Или маузер. Надо что-то большое, с чем я мог бы прийти на факультет. Что эта пукалка. - Он искал оружие возмездия.

- На хер тебе Стечкин? - На Студента будто кто-то вылил ушат холодной воды. А ведь сегодня ещё Кучборская и пара по китайскому. - С ними ходят одни чехи.

- А тебя туфли пеннолоферсы, - туфли, братва назвала их «пеннилоперсы», но это не правильно, модный английские туфли, в середину которых можно было вставить в разрез кожи монету, - отрезал Дивов. - В них ходят одни спикули. Я же ничего не говорю?

Ну, люгер так люгер. Так и порешали.

- Будет, цинкану тебе, дам маяк. - Сказал Студент. - И ты мне дай набойку. Какие сольники выпустил Роджер Тэйлор.

- Ара, ты прибей эту тему со следопытами, - посоветовал Студенту Француз. Он жил на Арбате и все знал. - Они под ментами. Накупите у них коллекционного оружия, выпасут у дома, сзади по балде дадут, все вынесут из квартиры.

Босота уважала Олега за брутальность, он иногда кусал за голову своих девушек. Подруг. Они даже одно время думали, что на самом деле настоящий битцевский маньяк не Пичушкин. Не того взяли. Ну вы понимаете? Там рядом жил Дивов. К сожалению, суд доказал обратное. Но мог, не хотела разочаровываться в литературном гении организованная преступность. Конечно, мог, подтвердил Студент. Вне сомнений, если бы Олег работал в правоохранительных органов, его место работы была бы «Белая стрела». К тому же, как мы знаем, учится у литературы! Как-то смотря телевизор у себя дома, кто-то кричал «люди, помогите», Олег недовольно пробурчал:

- Какие Люди...Люди в тюрьме сидят. - Он был прав, Человек это звучит гордо.

Даже сейчас автор этих строк, когда браузер иногда спрашивает его «Вы человек? Прежде чем перейти на страницу, заполните приведённую ниже капчу.», вместо всяких J4X5Lfcy» - какой дебил только так придумал, дать бы ему в голову! - «введите символы»! - в окошечке «Подтвердить» пишет иногда кириллицей, иногда латинскими «Я стремящийся». Страница не принимает это. Интернет живёт не по понятиям. Ещё не известно, что дала миру цивилизация. Минус или плюс.

Вот раньше было хорошее время. Один рубль в пределах СССР стоил на треть больше, чем доллар. Скоро опять так будет! Кто сказал, что мы плохо жили? Игорь-Каратэ знакомил Студента с Корячкиным и Менакером, который ел живых воробьев, группа Штурмина, «Чертова дюжина», водил на квартиру к Харлампиеву, тогда тот был уже стариков, про него есть фильм «Непобедимый». Но для сетокан-каратэ Студент был слишком дикий. Видимо, сказывались гены. В каратэ для поединка была нужна холодная голова, дорога к такому состоянию ума лежала через битое стекло. Студент же любил хорошо одеться и поесть, это было из другой оперы. «Крестный отец». Студент больше ездил на полигоны. Пистолет, автомат. Тогда можно было. Один раз ему дали даже стрельнуть из гранатомета. «Муха 2» или «Муха 1». В дивизии Дзержинского.

А в 85м реально достаивала свои годы на пятаке у памятника Пушкина легендарная Шлёп-Нога. Кто не знает, жила она совсем даже нормально. Приводила с панели мальчиков, рядом жила, в холодильнике у неё было шампанское и чёрная икра. Одного из знакомых Студента, он ставил там ларьки в переходах, прибыльное было дело, сделала мужчиной. Приехав из Одессы в Москву, был девственником. Потом его взорвали. Говорили, ореховские. Отари Витальевич Квантришвили, у которого был офис в соседнем «Национале», метал молнии и гром. Рядом снимал себе небольшую Швейцарию Кобзон. Когда застрелили Квантришвили, Иосиф Давыдович покинул родину в тот же день. Паспортный контроль проходил без парика.

Движение на факультете не было организованным. Оно было хаотичным. Иногда бегали бомбить продавцов книг на Кузнецком мосту. Они продавали много ксерокопий книг разных авторов. В них было удобно ставить удар. Кто-то держит томик «Зловещего доктора Фуманчи», а ты лупишь в него кентосом. Пока обложка не отменяет от крови. Потом менялись. Голени себе накатывали нунчаками. Чтобы не бояться лоу-киков. Кость на кость. Вообще говоря, Студент образование себе в заслугу не ставил. Что такое образование? Образование обратимо. Батя рассказывал, в лагерях встречал пожизнеников с высшим образованием. Маньяков и разбойников. Настоящее образование это чтобы человек был душевный. Чтобы можно с ним было поговорить. Чтобы тебя слышал. Образование это качества человека. Моральные. Иной раз посмотришь, вроде и комплекция есть, и здоровье. А не пойдет на 145ю или 146ю. Не тот характер. И будет какой-нибудь тренер или массажист. Человек это судьба. Бате в Студенте больше всего нравилось воззрение. За это и взяли. Мозгов было мало, калибр и бицепсы имели все.

Олег Дивов не стал журналистом. Студент не стал востоковедом. Олег, наверное, потому, что хотел быть писателем. А Студент, это он точно знал, потому, что в день ему надо было одного-двух человек отхлестать по щекам. Ну представьте себе такого синолога или япониста, который каждый день мочит студентов? Терпения к жизни у Студента совсем не было. Однако даже чтобы просто надавать кому-то пощёчин, надо уметь драться, не так ли? Драться Студента научил Рома Азербайджанец. Боксировать Студент умел, драться нет. В драке азербайджанец был проворен как змея. Видно было, не хватает ножа в руки. На стрелку, однако, нунчаки редко брали. От колюще-режущего было больше повреждений.

Что было правдой. Оставив «Мерседес» у входа, Батя не торопясь прошел внутрь и кивнул бармену, жене Студента, которая, зная его вкусы, тут же принялась готовить крепкий китайский красный чай. Это мы говорим «чёрный», а китайцы «красный». Батя редко пил кофе, от этого его плющило. Хотелось ещё больше проклясть этот мир, пропитаний поклонением дьяволу и Мамоне. Батя был непримиримым врагом духовного материализма. Часы показывали ноль. Остановились они давно, и с тех пор их никто не менял, счастливые трусов не надевают. А в кафе «Лукоморье» все были счастливы.

Из ребят подъехал пока только Бита, который в настоящий момент ехидно распекал господина Биня, бизнесмена Студента. Батя внимательно прислушался к разговору. Слух у него, как у всех тиранов, был отменный.

– Где ты был, родной, последние года? – спокойно спросил Бита. Иногда он был внезапно вежлив. Обычно это означало «мало не покажется». Вообще в метро его жизни была всего одна линия. Движение.

– На родине в Китае, – залебезил желтый, - русские говорят «за рубежом».

– За рубежом рубль ежом, – сказал Бита. – Да хоть в Африке! Все вы такие. Думаете, раз за границей, можно нам не платить? А?

Все в баре замерли. Одно слово «нам» приводило рыцарей коммерции в трепет. Рык тигра. Да ещё амурского, редкого. Какие в «Красной книге». Жрут всех. Бандиты никогда не говорили «я», всегда говорили «мы». Сказал «нам», значит бандит.

– У меня денег не было! - оправдывался китаец. - Жена с дочерью живут в Лондоне. Недалёко от Хитроу. Дочь учится играть на фортепьяно. Вы знаете, сколько стоит урок фортепьяно в Оксфорде? Час 22 фунта! - Толстый коммерс растопырил два пухлых пальца правой и левой руки латинской буквой «V». Означало 22. Биту передернуло. Когда он перед Афганом сидел в учебке на губе, зашёл начальник гауптвахты капитан Рожило, показал такие же два пальца. Бита приветливо помахал ему рукой. Капитан с конвоем вышел. Оказалось, добавил ему ещё пять дней за то, что не встал, римская цифра 5.

- Э, э! Потише! - рыкнул на китайца из угла Батя. - Смотрю новости, война. Там погибают люди.

– Хорошо, -  послушном закивал бизнесмен, война так война, на войне так на войне.

Батя как медведь встал со стула, вразвалку подошёл к коммерсанту.

- Ты мог позвонить и сказать, так, мол, и так, обеднел, извините? Из своего Китая или Лондона? - Бита молча прикрыл набухшие веки, мог. - Ты же прятался, падла. В Китае. Пока тебя не вызвал Студент.

Надо сказать, что Батя со своими людьми сами ни на кого не наезжали. Платит  хорошо, не хочет пусть катится, других достаточно. В Китае под два миллиарда человек. Почти каждый дал пацанам хотя бы один доллар. Студент сделал их богатыми.

Поступали они так вовсе не из альтруистических побуждений. Обыкновенный расчет. Зачем лишние осложнения? Китай красная страна, моратория на смертную казнь нет, зачем напрягаться. Лукойл, Газпром, Альфа-банк, каждый к ребятам пришёл сам. Денег было достаточно. Хотите работать в КНР? К Бате.

– Но как мне быть? – заволновался коммерсант. - Что делать?

Оказалось все просто. На китайца в гостинице «Рэдисон Славянская» наехали какие-то местные. То ли кунцевские, то ли солнцевские. Врываются ко мне в номер, лепетал барыгв, несутся на всех парусах, горничную за рукава дергают. Про вас расспрашивают, вас я светить не стал, правильно, сказал Бита, нас нигде не свети, грозят маму убить, папу убить, мамой клянутся. Голосят, что они авторитетные какие-то, стремящиеся, дома кошка даже стремиться,  к Ворам обратятся, ну и остальной понос. Один товарищ на прощанье сказал, что «вы бы не бегали тут, не кричали, что вы в Москве первые дураки». Как-то так.

- Может, забиться? - сказал Манерный.- Пусть представятся? Кто и что. Был бы я с ним в номере, такого бы не прокатило.

Батя покачал головой. Лишний раз светиться не хотел.

– Ну, косой, - улыбаясь, сказал он, - это твои проблемы. Может, они вообще милиция. Курсанты. Решили на тебе размяться. Переоделись. Или наркоманы. Нас ты забыл? Теперь сам выкручивайся как хочешь! Пойди к вьетнамцам, может, они примут. - Вьетнамцы стояли на ранках на севере Москвы от Савеловского до конца Дмитровки.

Весь бар засмеялся. Нанайцы беспредельщики. Его ж там на куски нарежут! На сковородках зажарят. И жену, и дочку. Вьетнамцы были настоящие отморозки. Как насекомые, ели всех, употребляя при этом птичий свой язык. Пожирали сами себя.

О, пришёл Рома, подумал Батя. Веселье только начинается. Как говорится, на святое дело идём. Друзей из солнечного Азербайджана встречать. Отпустив коммерсанты, тот рванул на себе галстук, колобком выкатился из кафе в свою азиатскую Москву, крокодил крокодилом, крыса такая, Батя подошёл к Ровшану. Рома налил себе на два пальца водки и уже бухал. Хотя был день. При этом заедал водку шашлыком из свинины. Ничего себе мусульманин.

Говорил Ровшан. Выйдя из тюрьмы, он увидел, что спортсмены набирают вес на улице. Как-то мы шлепнули жирный груз с импортными телевизорами. Он посмотрел на перспективы Воров, зарежут. Посмотрел на перспективы спортсменов, голову снесут. В оконцовке попросился к Отцу. Вроде и те, и те. И не наркоманы. Рома был талантливой скарлатиной с многолетним опытом, с дыхалкой, как у верблюда, решил как-то развиваться. Он не унывал. Ничего не умеешь, не получается, иди грабь. Бери пистолет. В тюрьме он козлом не был. Не состоял с секции СПП, на других не стучал. В общем, порядочный. Любил только в разговоре приукрасить, «подгонялся».

- Как я второй срок получил, эли? В тюрьме в Баку с русской одной списался, москвичка! Такой женьщина пышный, да? Талия негде делать. Клянусь! Братва воровской даль денег, билет купиль плацкартный. Говорят, в поезде кондуктор дай на уваженье, он тебя купейний заберёт. Зашель, денег даль, проводник так улибнулься, у меня всталь. Щас, думаю, в попу его. Могу отдуть, да, но пусть платит деньги. Зашёл, короче, купейний, там два фраера сидят, третий спит на полке. Сидят, я, короче, с ними. Сидим, пьём, они коридор пошли, в тамбур. Покурить. Поезд затормозил, да, и этот третий раз в окно, упаль. Я к ним скорей, кричу, спасай его! Они говорят, ми его везли хоронить. Нашли его, короче. Обратно положили.

- Вот это поезд, - одобрил Батя. Когда кто-то из Людей зажигает, гонит, рассказывает такую историю, принято встречать её одобрительным смехом. Вслух выражать иное даже опасно. Спросят, ты что, мои слова под сомнение поставил? По-твоему, за слова не отвечаю? Фуфлогон что-ли? И это верно. А, это субкультура, бэ, здоровый мужской коллектив. Итак щемит жизнь со всех сторон, лучше улыбаться. Выражать недоверие не принято. То же с предъявами. Чтобы предъявить, надо доказать. Это по понятиям. Легионеры, автоматчики так не делали.- Трупы возят Москва-Баку. Такие и должны быть поезда, возить жмуриков. А то я в Бельгии был, на Париж в поезд сел, что за дела? Четыре часа, и ты в другом государстве, и ничего не происходит.

- А ещё два, и Амстердам, - вставил свое слово Студент. В преступной среде надо общаться, подавать реплики. А то подумают, что агент. Уши.

- Именно. - Батя бывал часто в Амстердаме.

Вдруг как ребёнок захохотал Бита. Обнажая десна, радостно и совершенно отрешённо. Так умеют смеяться только солдаты или дети. Голова у него начала подпрыгивать. На спор он давил рукой, предплечье и бицепс, стеклянную бутылку кока-колы. Сильно избили его в его нелёгкой жизни один раз в школе когда он возвращался с танцев домой, и то он был пьяный. В 15 лет он аесил центнер. При этом 40 раз подтягивался. Здоровье было.

- Амстердам! Амстердам! В Роттердам через Попенгаген!

Батя знаком остановил его. Ладонь под ладонь, верхняя горизонтально, нижняя перпендикулярно. Харэ. Уже в 70х Батя был известен широкому кругу Людей как большой преступный авторитет. Крестный сына Бори Райгородского. Часто имена самых серьезных Людей мы не знаем. Из всех правильно отметил это только Гиляровский. Дедушка с собачкой и внуками из соседнего подъезда на самом деле мог держать целый город, а иногда и целый географический район, пока Бог не забирал его к себе, обыатели о нем нем вообще не знали. Так жил в Пакистане Бин Ладен.

- А как попал в СИЗО?

- На последней станции загнали поезд в тупик, да? Перед Масквой. Говорят, стоянка. Покурить вышел. Небо красивое, синие, кругом звезды. Такое взрослое небо. Так красиво, да? А рядом какой-то подошёл, расстегнул ширинка и писает. Представляешь, да? Я стою, курю, а он рядом писает. Боксом занимался в школе, дал ему левий боковой. Как Тайсон! Срубиль. Из туфлей вилетель! Сигарета туда выбилась, искры полетел!

Рома показывает, как бил стоящему справа слева в подбородок. Заступает правой ногой назад, поворачивает корпус. На самом деле это блатной удар, противники стоят рядом, а не напротив. В сорте такого удара нет. Хитрый. Тот, кто наносит удар, заворачивает локоть. Похож чем-то на удар «китайский пулемёт». Прилетит так прилетит, притом нежданчиком.

- Я руку выбиль. Часы расстегнулись, браслет нафиг улетель.

Рома поднимает голову, смотрит в потолок.

- Представляешь! Я стою, а он писяет! Оказалось, начальник местного транспортного отделения милиции.

Посадить Рому было не трудно. Гораздо труднее было найти его. А он вдруг пришёл в руки правосудия сам. С невестой Ровшан увиделся уже в кабинете следователя на Матроске. Куда его этапировали по делу о чеченских авизо.

Следователю Рома предложил решить вопрос один на один. Подраться. Если победит он, его выпускает следователь. Если проиграет, берет на себя все мокрые у него. Вплоть до пожизненного. Молодой перспективный следователь тактично отказался. Ещё сказал следователю «молодец среди овец». Амина молодца, мол, и сам...Судья дала Роме максимальный срок.Его ждунья снова ждала его. Спаси Господи женщин.

На этапе Рома конвоирам кричал:

– Эй, начальнички, четвертной киньте бродягам! - Обещал братвам я, им дал эту клятвам я. – Перетопчешься! – строго осадил его сержант ВВ. – Денег нет, читай газету, – бодро сказал Рома. - Прокурором будешь к лету!

Потом тех конвоиров сменил вологодский конвой. Роме промазали прикладом между рёбер как следует, он закашлялся, согнулся, и, тоже сержант, пнул его в копчик сапогом.

- Ща таких денег дадим тебе, - сказал срочник, - гроб себе купишь. Ещё залупишься, шлепну, понял? Мигом махну. Скажем, нападение. - Показал, давно дослал патрон в патронник. Вологодских в конвое не было, он назывался «вологодским». Сменили в Череповце. Прапора вообще были звери. Капоразработчики. В глаз могли карандашом ткнуть через решетку. Искали, у кого сколько было денег, отнимали все. Хуже, чем в тюрьме. Есть свода от, есть свобода для. У них была свобода, бля.

Бедный Рома не нашёл, что ответить! Бить Людей ведь не по понятиям? Давать рукам волю? Смысла общаться с солдатами дальше не было. Общение прорывов не обещало. Социальный лифт не работал. Ещё пару слов, и тебя как сахар в чае растворят. Рома обратил внимание на проносившуюся за окном сельскую жизнь. Цветной пейзаж.

- Гляди, гляди! - кричал он другому арестанту.- Эта утка проститутка!

Арестант ему ответил:

- Лишний хер в жопе не лишний!

Рома сделал ему смазку рукой. Растопыренными пальцами от макушки вниз до подбородка, ковырнул по глазам.

- Тихо, гребень!

Когда приехали в лагерь, этого арестанта забили, как ни странно, не пиковые, а завхоз на карантине, по-армейские тоже «сержант». Видимо, тоже неудачно пошутил. Ничего, списали. Позвали врача, подписал бумагу, что таким его с этапа привезли. С гематомами, синяками. Те, кто принимал, написали рапорт. Рому же подняли на дыбу, подержали «ласточкой», пару дней, пока не обмочился. Потом сняли, отправили в зелёный сектор мусульманский, к своим. Молиться Аллаху. С воли ему загнали курдюк, он выздоровел. Больше он не нарушал, комиссия актировала его на поселение. Приехала будущая жена, надавила на кого-то, его этапировали обратно в Москву, там досрочно освободили. Жизнь это сюжет, если он длинный, все умирают. Почему же люди вообще шли в Движение? Законный вопрос, мой читатель. Вернеее, наш. Потому что люди любят страдать. Страдания это огонь правды, в котором мы все очищаемся. Чем больше скорбь, тем ближе Господь.

продолжение следует

На фото: пять справа от полосатого все мертвы, Дагомыс, бригада Нахаленка. Из архива Е.Вышегкова.