Люмдор

Повесть «Люмдор. Метаморфоза»
III часть цикла «Ветви Люмзаара»



379 год от Люмзаара

— Ты удачливый бандит, Илт!
— Без вас я бы не справился, Гролд. 
— Да, и всё-таки удивляюсь твоему везению.
— Нашему везению.
— Так получается!

Действительно, удача им улыбалась. В грузовом отсеке звездолёта находилось десять контейнеров с нэрллимом; один ящичек весил больше, чем каждый из трёх земляков Гролдмоока. Однако меньше, чем сам главный рогэжец, чьи грудные мускулы подпирали нижнюю челюсть, из-за чего ему приходилось при разговоре откидывать голову. Так же, как и молчаливые подручные, более всего он походил на жабу, превратившуюся в агзалаца. Собственно, это в некотором смысле соответствовало правде. Его собеседником являлся молодой шрохх Илтануан, уроженец планеты, на которой они намеревались сбыть роскошный улов. Но сначала — перекусить и отдохнуть.

Через горфук все пятеро сидели в шумной забегаловке. Участвующие в слуховом восприятии кудрявые волосы Илта шевелились; пьянея и беседуя с Гролдмооком, он рассматривал разнообразную публику, когда неожиданно заметил агзалаца с головой-линзой. Он взмахнул рукой и прокричал на люм-к-т: 
— Люм! Иди-ка сюда!
В сознании запечатлелись два кадра: вот люм стоит в отдалении, и вот он уже прямо перед ним. Между этими кадрами пролегла усмешкой размытая траектория движения. Чёрное существо, покрытое мелкими выростами и складками, восседало на столе, уставив на его лицо бездонную линзу, в которой бродили огни.
— Чего тебе нужно, шрохх?
Илту ощутил дискомфорт — перед ним оказался незаурядный люм. 
— Да я так… поболтать хотел.
— Про что, например? 
— Например… узнать насчёт Порчи. Говорят, люмдоры — чудовища?
— Настоящие.   
Перед внутренним взором шрохха пронеслась вереница картин. Он увидел монстров с деформированными линзами, коленчатыми конечностями, щупальцами, хвостами, крыльями, щетинистыми гребнями. Чёрные тени кишели, наслаивались друг на друга. Зрелище не из приятных.
— Но каким образом происходит такое?
— В люмдоров превращаются постепенно. Недавно заболевших агзалацев мы называем тронутыми Порчей. Некоторое время они живут неподалёку от своих городов, а когда теряют агзалацкий вид, отправляются на планету-колонию Люмдор. Ныне все три планеты первого Посева поражены Порчей. Вероятно, и планеты второго Посева не уйдут от незавидной судьбы, а затем — третьего, четвёртого, пятого Посевов. К счастью, это произойдёт не так уж скоро, к тому же, далеко не каждый люм подвержен болезни… 
— Но в чём же её причина?
— В неумеренности. Люмдоры одержимы поглощением энергии. Более того, они употребляют материю. Однако теперь твоя очередь рассказывать. Выкладывай — где был, что видел?   
Илт ощутил непреодолимую сонливость. Проваливаясь в забытье, он понял, что, общаясь с ним, люм продвигался всё дальше в его разум, а затем внезапно оказал на него сильное воздействие. Видимо, теперь он что-нибудь выудит из его памяти. Шрохх хотел возмутиться, но не успел…

*

Над горами поднималось синее зарево. Илт большими глотками пил тонизирующий коктейль. Гролд доверительно гудел:
— Гляжу — ты чуть не свалился, а этот мелкий ящер — мигнул и провалился. Будто его и не было… 
— Это Мастер. Они так могут. Но что про него разговаривать? Вернёмся к нашим делам. Кажется, я заметил хвост.
— Шрохх в чёрно-бордовом костюме, так ведь?
— Да, он за нами следил. Надо выяснить, в одиночку он действует или нет…
— Их трое. Он сам сейгорфук через дорогу, другие — через номер от нас.

Когда Гролдмоок с двумя помощниками увёл на прогулку ближайших любознательных соседей, Илтануан и Гролдмеек рванули из города на челноке. В скором времени они увидели летящую за ними неприметную лодчонку. Илт приземлился в ущелье, велел рогэжцу изображать починку двигателя, а сам притаился за обломком скалы. Вскоре они продолжили путь, прихватив с собой связанного шпиона. Рогэжец предлагал сбросить его на скалы, но Илт отверг эту мысль. В его семье традиционно бережно относились к жизни агзалацев. 

Менее, чем чрез горфук они летели вниз в жерле вулкана. Когда челнок нырнул прямиком в клокочущую магму, Гролдмеек так зажмурился, что его глаза провалились в череп. Анатомия уроженцев Болотины позволяла проделывать такие фокусы. Испугался же он не от большого ума. Интеллект на Рогэж — редкость. Именно поэтому он так высоко ценится и тщательно выявляется при помощи хитроумных аппаратов. Гролдмеек, как и девяносто пять процентов рогэжцев прошёл три экзаменационные процедуры и был признан умственно нейтральным. А вот Гролдмоок прошёл десять процедур, поэтому на родине легко мог бы стать директором завода, к примеру. Если бы не склонность к преступной деятельности.

По железному стеклу кабины скользнула яркая линия голограммы, челнок прошёл боковой тоннель и остановился в исполинском помещении, чей свод подпирали длинные металлические колонны, объединённые вверху вязью тросов и трубок. Илт выпрыгнул на поверхность и с удовольствием огляделся. Вот он — оплот старого доброго уклада.

Почти сразу к нему приблизился мерх. Его боковые глаза обследовали шрохха, средний отстранённо глядел поверх его головы. Тонкие губы трёхглазого разошлись в формальной улыбке.
— Приветствую на верфях Феникса, коллега! Позволю себе представиться, — З-Кэрх, потомственный трудовладелец. Признаться, мы с энтузиазмом ждали вашего визита, будучи в некоторой степени заинтригованы. Сколько у вас?
— Десять больших порций.
Боковые глаза мерха застыли, средний глаз в упор поглядел на шрохха. 
— Изумительно!
В Великом Космосе многие считали мерхов надменными и хитрыми существами. Однако шроххи поддерживали с ними неплохие отношения, обусловленные долгим опытом сотрудничества. И рогэжцы — тоже. Они постоянно эмигрировали с Болотины, предпочитая тяжкому труду в рудоносных топях или на скучных фабриках работу наёмниками. Тупость в этом случае им нисколько не мешала, даже напротив, лучшими сотрудниками считались самые недалёкие рогэжцы, неспособные вникать в дела и разговоры работодателей. Их исполнительность при этом была такова, что не оставляла желать лучшего.

Оставив Гролдмеека у челнока, Илт вместе с З-Кэрхом шёл впереди двух рабочих, которые с заметным усилием тянули платформу с ящичками. Такой способ доставки символизировал уважение к товару. Они проследовали в тени недостроенного крейсера, миновали вырубленный в камне короткий коридор и вступили в ярко освещённый зал, где их ожидали два мерха и несколько вооружённых рогэжцев. В помещении было множество стеллажей с коробками и свёртками, а на стене, свободной от них, сверкало изображение хищной птицы в ореоле лучей разной длины — символ тайно восстающего на планетах Мерх, Шрохх и Рогэж рабовладения. После взаимных приветствий Илт увлёкся разглядыванием эмблемы, что позволило ему не думать, чем бы заняться, пока мерхи при помощи приборов на длинных держателях исследуют продукт.

Договорившись между собой, они предложили шрохху довольно скромную сумму. Илт вежливо улыбнулся и пустился в обстоятельные торги. В итоге, прибавив к нэрллиму взятого в плен шпиона, он получил сумму, на которую рассчитывал. 

*

На столе лежал футляр с мельниевыми звяками ЭЛЗ. За один такой звяк можно было приобрести домик на Тариуте. Абсолютно новые пластинки были скреплены в аккуратные столбцы. Лёгким движением пальца зеленоватый скруглённый прямоугольник отделялся от других. На нём был выдавлен треугольник, по сторонам которого виднелись изображения астероида, деревца и столпа — символов Расы Эос, Люм и Зизвер. На протяжении многих лет на десятках планет звяки ЭЛЗ являлись самой надёжной валютой, чья ценность не менялась, поскольку никто, кроме Рэ-Гагаалы ЭЛЗ не мог изготовить мельний.   
— Да, ты очень удачливый бандит, Илт! — благодушно пробасил Гролдмоок, потирая толстые ладони.
— Ты уже не раз говорил это, Гролд, — с довольной усмешкой заметил Илтануан. 
— Говорил. Но больше не буду.
— Почему же, я не про…

Гролдмеек плотно прижал к его лицу пористый материал с сильнодействующим раствором.

*

Илт очнулся в луже собственной крови. В нескольких местах его плоть прорывали зубцы костей. Значит, рогэжцы принесли его на корабль, а затем сбросили, не удосужившись предварительно пристрелить. Наверное, они сочли, что после такого удара он не выживет. Да он и не выживет. Очнулся на несколько фуков. И вот уже пора… Что же, вот и всё, Илтануан, ты жил весело и умер в канаве.

— Чего-то подобного я от них и ожидал…

Мастер щёлкнул пальцами и застыл. Из его как будто раскалившегося добела тела вырвался световой контур, за ним — следующий. Когда выбежал шестой контур, первый померк и превратился в люма обычной наружности. Двадцать девять контуров появилось из одного, и вот уже вокруг шрохха собралась вторая Тройка Мастеров. Они взялись за руки, их линзы разгорелись, пространство круга затопил свет.

Через половину горфука целый и невредимый Илт сидел на диване и слушал люма. 

— Скоро их задержат. После — заберём у Феникса лавочку. Часть звяков оставлю тебе. Да, надо признать, мерхи быстро наладили производство. Вот только качественных кораблей они делать не умеют. Придётся учить. Полагаю, мы на годик-другой возьмём их в рабство, чтобы они на собственном кожном покрове ощутили свои излюбленные старые традиции. Да, без шуток. Тебе бы тоже стоило всыпать колючих искр, но мы полагаем, что твои заблуждения происходят скорее от наивности, нежели умысла. 

Действительно, рогэжцы были вскоре настигнуты эосцами и, оказав сопротивление, подверглись физическому воздействию. Больше всего досталось Гролдмооку, он приобрёл три шишки и вывих лодыжки. Испытующе глядя на него, шрохх спросил:
— Вот скажи, Гролд, зачем ты так поступил?
По толстой пупырчатой физиономии пробежало озадаченное выражение. Однако злодей быстро нашёлся:
— Всякое бывает, Илт! Время сложное, братец. Звяки всем нужны. У кого хочешь, спроси, все так скажут! 
— Кстати, звяки — у меня. Счастливо, Гролд.
Шрохх отвернулся от решётки из железного стекла и направился к выходу, слыша поспешные выкрики:
— Илт! Ты ужасно везучий грабитель! Невероятно удачливый! Видишь, я снова так говорю… Похлопочи за меня, братец! Внеси залог! Бандит бандита всегда выручай!..

*

В 355 году от Люмзаара у Люм появились три планеты пятого Посева: Армаала, Галунга и Марга. В 370 году Армаала уже настолько развилась, что вступила в Планетарное Сообщество. Главным городом планеты являлся Ихлумэт. Туда и отправился Илт, причём — с заданием. По словам Мастера в ихлумэтском Архиве имелись сведения, к которым армаальцы старались не допускать инопланетных люмов, в то время, как на другие Расы не обращали внимания. Юноша, благодарный за исцеление и склонный к авантюрам, не усмотрел в этом ничего подозрительного. Ему показалось даже правильным, что молодая Цивилизация желает иметь от старших свои секреты.

Светлая комната с огромным окном, за которым сверкал Ихлумэт, произвела на шрохха приятное впечатление. Он поблагодарил провожатого, плюхнулся в кресло и погрузил взор в панораму.

Эллипсоид Архива висел между крышей и другими зданиями. Илт надел маску для чтения и увидел пространство с рядами бесчисленных пластин, из которых так и выпрыгивали заголовки на шроххском. Что же, теперь ему нужно взять информацию, а вечером — внести её в специальную пластинку. Шрохх извлёк плоский увесистый предмет и направил на него тонкий луч. Перед ним замелькали отделы и заглавия, схемы, картинки, сноски и комментарии. Обнаружив нужную информацию, он поверхностно изучал её и загружал в масочный накопитель. Но иногда невольно углублялся в предмет и на некоторое время забывал о главной задаче. Видимо, его разум сильно соскучился по такой тренировке.

Через четыре дня Илт вылетел на скутере за город и остановился в условленном месте. Вскоре неведомо откуда появился люм. После передачи пластинки агент проделал обратный путь и расположился в кресле у окна. Илтануан с удовольствием ощущал, что его интеллект окреп и с грустью вспоминал, как некогда печалил отца нежеланием учиться. Он словно наяву слышал родной голос: «Репетитор ждёт… И-илт! Ты на крыше! Не прячься, я вижу твой сапог… вот, ты только что его убрал! Слезай, а то я спалю эту сараюху!»

Илт вздрогнул от яркости воспоминания и уже привычно забросил взор в сверкающие глубины. 


373 год от Люмзаара

Руку Лазура Звирденна пронизала тонкая вибрация, за считанные люмксы его запястье расширилось, пальцы вытянулись, отвердели и приобрели суставы. Это было настолько невероятно, что он не издал ни звука. Однако, созерцая свою видоизменённую конечность, Лазур ощущал не только изумление и довольно сильный испуг, но и восхищение. Явление, которое было названо Порчей, вызвало бурную реакцию. Ведь никогда до этого ни один люм не получал такого очевидного знака отличия от всех остальных. Мастера пытались исследовать новый феномен, но, как нетрудно догадаться, не преуспели. Ведь материал люмских тел оставался загадкой, которую агзалацам с головами-линзами не удавалось разгадать ни при помощи собственных сенсоров, ни посредством приборов.

С тех пор изменение нередко навещало Звирденна. Через два года метаморфозы он превратился в змея с шестью лапами и четырьмя щупальцами. Между передними щупальцами располагались руки, его длинный хвост венчался кистью о семи пальцах, челюсти изобиловали клювообразными выростами, линза превратилась в полоску с загнутыми вверх краями. Высота Звирденна в холке составляла более люма, длина от носа до кончиков хвостовых пальцев — около семи. В его глотке, которая появилась через полтора года, образовались особые мембраны, благодаря которым он исторгал помимо слов люм-к-т резкие шипения и донные рыки. Линза его между тем по существу утратила звучность. Звирденн стал заметно раздражительней, а кроме того, на него перестали оказывать воздействие мощные информационные лучи Мастеров. Как будто бы он перешёл в другой регистр существования и находился там, как за толстой стеной. Эта удивительная невосприимчивость к воздействию послужила дополнительным доводом в пользу его изоляции. Основная же причина состояла в прямой опасности для общества, которую он наглядно продемонстрировал, в полемическом запале оторвав ногу своему визави. Невиданно, в том числе — поскольку требовало приложения огромной силы. Совершив в помрачении это неблаговидное деяние, Лазур очнулся и с удивлением наблюдал, как отрастающие на туловище и ноге щупики ищут друг друга, соединяются и постепенно притягивают конечность. Нога приросла, но неприятное впечатление осталось. В самом скором времени люмы нашли для него и других люмов, потерявших агзалацкий вид, отдельную планету. Поскольку безнадёжно видоизменённых люмов назвали люмдорами, она получила имя Люмдор. И вот, прозвенел люмкс, когда Звирденн в числе первой партии монстров был отправлен Пятном Перемещений в бессрочную ссылку. И оказался на планете, окутанной бугрящимися лиловыми тучами, сквозь которые лишь смутно просвечивали звёзды Мордуза и Нордуза. Они ходили по небосводу то поодиночке, то вдвоём, как будто постоянно ссорились и всё же мирились от вечной скуки.

В 377 году от Люмзаара на мрачной планете находилось уже около трёхсот тысяч поселенцев. И самым чудовищным был, как и прежде, змей Звирденн. Кто он теперь? В полированном металле отражалось редкостное чудовище. Что за дикий сарказм! На протяжении всей своей истории люмы приручали монстров… быть может, так они предрекали собственное будущее? И однако, что же теперь делать ему? Всерьёз задавшись этим вопросом, змей нашёл ответ.

…Звирденн стоял на вершине удивительно высокой скалы, наблюдая строительные работы. В его оке проносились потоки огней, хвост плескал по камню, щупальца изгибались и мотались. Удовлетворённо покачав рогатой головой, он распахнул перепончатые крылья и плавно помчался над суровыми скалами.


*

Эг Хааб беседовал с Мастерами в самом большом помещении Ллююзы. Здесь было установлено Пятно, связанное с Пятном на Эгбед, что могло обозначать только одно — крепкое сотрудничество между Люм и Эг.

— Так что же насчёт того растения, Хааб?
— Я могу рассказать про него всё, что знаю.
— Расскажи, будь так добр.   
— Давным-давно я увидел сон. Шагая по воздуху, ко мне спустилась эга в светлой одежде. Вся она сияла от макушки до пят, так что слепила мне глаза, пожалуй, не меньше, чем эти небеса. С нежной улыбкой, тронувшей её лицо и моё сердце, она промолвила: «Приветствую тебя, Хааб! Ты кажешься мне достойным доверия. Я подарю тебе редчайшее растение — Древо Расы. Оно будет благоденствовать на планете Дрёлл. Ступай завтра на берег Этрофа, ноги принесут тебя в нужное место».
Затем неведомая богиня рассказала мне про само дерево:
«Оно символизирует возникновение и развитие значимой звёздной Расы. Изредка на нём будут распускаться цветы — символы планет, на которых расцветают новые Цивилизации. Также знай, что в будущем деревце предупредит о надвигающейся опасности — таким образом, каким это может сделать растение. Не забудь этот сон, Хааб, да сопутствует тебе удача».
Признаться, я вижу много снов, но этот показался мне исключительным. Утром, слегка посмеиваясь над собой, я всё-таки отправился к Этрофу. И что же? Действительно, там я заметил в плодородной грязи что-то белое… как бы пушинку. Это оказалось крохотное деревце. Я зачерпнул ладонью пригоршню грязи с ним, принёс во дворец, поместил в горшок с почвой и поставил в светлое место. Сердце моё пело, ведь даже в мизерабельном виде деревце производило большое благостное впечатление. Далее я, как мне и повелела сияющая эга, отправился на планету Дрёлл, в город Дрёлльвиль. Там в лице кроля-садовника Друллиларда я встретил верного друга и помощника. Много мы с ним совершили растениеводческих подвигов. Кроме того, не пренебрегли работой с организмами, лишёнными корней. Мы создали бдительных и опасных стражей, окружив ими цветущий город. Вся эта подготовка была необходима для того, чтобы однажды я принёс в Дрёлльвиль горшок с подросшим Древом Расы. Друллилард сразу понял, что перед ним — подлинное сокровище! Мы вместе засеяли полянку травой и вырыли в центре ямку. И туда, в эту ямку, поместили ком земли, в который были вмешаны частицы нашей колыбели. Прошло незначительное количество лет, деревце заметно подросло. А потом на его пушистых ветвях стали распускаться цветы. Ах, что это за цветы! Даже несокрушимый Эжес испытал трепет, увидав их. Однако он мог прикоснуться к цветку, шантажируя притаившегося короля. А сам Друлли и к белой хвое притронуться не смел, лишь, затаив дыхание, водил около неё по воздуху своими большими пальцами. Я как будто воочию вижу у светлого деревца этого древнего дрёлла с его мохнатыми ушами и морщинистым ликом. Дрёлла в его измазанном почвой фартуке и огромных сапогах. Вот он стоит, согнувшись, но всё равно деревце едва достаёт ему до носа. В смысле, не достаёт, поскольку Друлли стоит на достаточном расстоянии, весь — внимание и деликатность. Сейчас он — не король, но придворный. Это я рассказываю для того, чтобы показать — Древо Расы было оставлено у заботливых рук. Светящаяся эга, несомненно, знала, о чём толкует, когда отправила меня в Дрёлльвиль. Вот такова эта история. Было ли вам интересно слушать, я не знаю, но постарался изложить всё достаточно лаконично и с живостью. 
— Это было довольно интересно и познавательно. Удивительно, что где-то существует такое отражение истории Люм. Вероятно, всё дело в щедрости Мира, который не скупится на знаки и символы. Ты ещё когда-нибудь видел светящуюся эгу?
— Нет, она явилась мне лишь единожды. Возможно, этот образ — условность, и в объективной реальности её никогда и не было.
— Очень даже возможно, Хааб. И, тем не менее, Древо Расы — существует.
— Да, существует и процветает.

*

Постепенно Мастера обретали воспоминания своего Создателя, которые оказались за Порталом, и теперь плавали, незаметные и разрозненные. Время от времени бывший Ор-Люмом натыкался на них и выносил в своей линзе. Полученные сведения дополняли пробудившееся «Я» Ор-Люма. Иногда среди проходных воспоминаний встречались ключевые…

Ор-Люм смотрел на звезду. Они разговаривали.
— Ты считаешь себя их домом, Люм, но Ты — Даритель.
— Да, и они по моему примеру станут  дарителями — подарят Мне разнообразные истории.
— Что же, тогда обращай внимание на тех, кто жил дольше. Но учти, забирая души, Ты рискуешь, — когда их будет слишком много, в Тебе решит воцариться Хаос.
— Вот тогда Я и начну переживать по этому поводу.

Теперь Он понимал, почему Цав упомянула продолжительность жизни. При другом стечении обстоятельств Он мог стать отличным средством от люмдоров. Да, собственно, и был. Но перестал, когда погиб и спасся в запасном шаблоне, сохранил центральное чувство себя и то, что можно вместить в маленькую голову. Да, а теперь у Него — тридцать тысяч линз. Но этого мало.

К этому времени общество «Внутренний Мир» насчитывало порядка миллиона сегментов, которые безрезультатно пытались стать Мастерами и мечтали, что им помогут. Двухсот семидесяти тысячам выпал счастливый билет.

В 380 году Ор-Люм воссоединился в шестой Тройке. На каждого Мастера, пребывающего в Его Сознании, приходилось девять новичков.

На протяжении люмка тонкая окружность сверкала в космической темноте, а затем Ор-Люм разжал шестьсот тысяч рук. Теперь Он знал всё, что знали все, и все знали всё, что знал Он. 

*

— Полагаю, вы неверно понимаете грядущие процессы. Нужно быть милосердным. Смотреть шире, дальше! Эх ты, агрессивное создание… 

Звирденн наставительно журил люмдора, который пришёл к нему с докладом о ходе строительных работ и зачем-то ударился в рассуждения про отмщение люмам. Что за чепуха! Отмщение? Они не играет никакой роли. Главное — прогресс. Ведь разве он, Звирденн — не прогресс? Прогресс! Даже этот забавный уродец — прогресс. Пусть ростом не вышел, зато сколько лапок, и все шустрые. Так и вьётся, так и выпрыгивает, гнётся всем туловом. На тулове — круглая голова с красным глазом. Рта нет, не дошёл ещё до поглощения материи. Ничего, и рот прорежется. А пока и так хорошо, если сравнивать с люмом. Впрочем, тут и сравнивать нечего. Обычный люм — всего лишь зародыш, без смеха не глянешь!

Звирденну стало ужасно весело. Мало соображая, что делает, он оторвал докладчику голову и швырнул её в стену. Голова ударилась о камень, отскочила, упала, покатилась…
Придя в спокойное состояние, змей посетовал на свою горячность и вот уже стоял над прорезающей скалу расселиной с кипящей далеко внизу лавой. В эту пропасть то и дело отправлялись куски разорванных им подопечных. Змей принял патетическую позу, вытянул щупальца и нараспев проревел:

Ещё один пал бесполезно
От лап судьбы слепой!
Прими его останки, бездна,
И упокой!

Отчаянно звеня, голова полетела в сверкающую даль. Вслед за ней последовало туловище. Змей ещё немного постоял над огненной могилой и отправился обратно. Дела, дела!

Дела Звирденна велики были. Люмдоры разбили множество скал и выбросили обломки за пределы огромного треугольника, в котором были прочерчены три круга. У этих кругов располагались ветряные электростанции, а между кругами находилась площадь с атомной электростанцией в центре. От электростанций тянулись гудящие провода с множеством поилок. Люмдоры питались без всякого распорядка, до отвала наливаясь энергией. Тысячи — переходили на смешанную диету и грызли камни. Да, электричество они пили, словно сок, а камни ели, будто бы это фрукты. 
Итак, средь бесконечной неровности планеты лежали три круга, по которым бродили сытые люмдоры. Это был предварительный этап глобального плана змея Звирденна.

*

Как известно, столицы планет Люм уникальны. И, конечно, столицы планет первого Посева не являлись исключением. Главный город Иммии, Нэгеллум представлял собой изображение отдыхающей в собственных кольцах змеи. Столица Харны, Х-Арн-Го являлась как бы круглой коробкой с множеством лапок погрузочных механизмов. Сивиур-Люм был конусом-спиралью, увенчанной ротондой. И вот, однажды они возникли под скалой Звирденна.

Для похищения городов тронутые Порчей и ещё не отправленные в ссылку люмдоры окружили города маяками и внесли в механизмы координаты. Когда Ор-Люм собирался в шестую Тройку, они запечатали ворота и активировали Переместители. В тот же люмкс Нэгеллум, Х-Арн-Го и Сивиур-Люм истаяли в привычных пейзажах и появились в одном и том же пейзаже, словно хрустальные торты на каменных «тарелках».   
Теперь над ними медленно двигалось и бурлило небо планеты Люмдор.


*

Илтануан вырос в семействе работорговцев. Его дед вёл дела с самим менялой Омблом, отец — был им же «бессовестно ограблен». На самом деле, не им. Студень являлся весомой, однако не главной фигурой. За изменениями, которые происходили на планетах Шрохх, Дродд, Ондорк, Лорж, Мерх, Хоррод, Тариута и других, стояли князья Расы Эос.
Чем старше становился Илт, тем больше требований к нему предъявляли родные. В результате он наведался в семейную сокровищницу и сбежал на Ондорк. После этого окончил школу пилотов, приобрёл подержанный корабль, промотал остатки средств и занялся контрабандой. Вскоре он встретил Гролдмоока, а затем вместе с ним и его командой совершил налёт на перевалочную базу ЭЛЗ. Они взяли в заложники оператора шэхра, забрали десять контейнеров и были таковы. Ну, а дальше началась история, связанная с влиятельной Расой Люм. 

За окном настойчиво мерцал лучевой экран. «Что там ещё?» — пробормотал шрохх, взял маску и прочёл: «Люмдоры украли столицы планет первого Посева. Звон негодования!»

Через некоторое время лицо Илта скривилось, глаза воспалённо заблестели. Значит, вот как? Пока он возится с глупыми табличками, люмдоры воруют города. Да как он докатился до такой жизни? Где былой размах? Где приключения?

На следующую встречу шрохх явился в скверном настроении. Люм ждал табличку, но не получал её. Илт просто стоял и глядел на него с явной антипатией. 

— Где же информация, Илт? — с удивлением спросил люм.
— Это не имеет значения. Я хочу как можно скорее убраться отсюда. 
— Но работа ещё не закончена.
— Да брось ты! Что это за работа? Довольно водить меня за нос… 
— Илтан…
— Знаешь, я полагаю, это вообще не ты! В смысле, не тот, с кем я ранее общался.
— Успокойся, пожалуйста, что с тобой сегодня такое…
— А вот такое!..

Шрохх подскочил к люму, схватил его, раскрутил и швырнул, да так, что тот пролетел не меньше десяти люмов, прежде чем упасть на почву. Шрохх вызывающе приосанился. Маленький агзалац поднялся и, включив вибрацию, удалил пыль.
— Отличный бросок, Илтан.
— Так ты признаёшь, что ты — не тот, не прежний? 
— В нашем Уставе сказано: «Люм = Люм».
— Да всё равно! Мне тут надоело! Хочу улететь с Армаалы!
— Информация принята.
— И пошевеливайтесь там, нечего долго раздумывать! Я — свободный шрохх из свободного рода!

На следующий день Илт отправился в город и гулял без всякой цели по прозрачным дорогам и цветущим паркам. Возвращаясь в гостиницу, он встретил очаровательную шроххку Эйлазульяру, которая прибыла в Ихлумэт для изучения современной архитектуры люмов. Не откладывая в долгий ящик, Илт и Эйла взаимно влюбились и провели несколько дней вместе. После чего она отбыла на Шрохх. Он с удовольствием отправился бы с ней, но девушку забирали родственники, которые и отпустили-то её одну лишь из уверенности, что в Ихлумэте нет других шроххов. Кроме того, люмы следили за ним и, попытайся он сбежать, просто не выпустили бы корабль.

На следующем сеансе связи люм сказал шрохху, что ему настоятельно рекомендовано оставаться на Армаале. Илт бросился к агзалацу с головой-нинзой, желая снова использовать его в качестве метательного снаряда, но тот был настороже и, отскочив, исчез в сумрачном воздухе. Илт так и застыл на месте. Так вот, значит, откуда он появлялся и куда уходил!..
 
С того времени шрохх с удвоенным рвением принялся за работу в Архиве. Параллельно с выполнением агентурных заданий он занялся моделированием веществ. В результате через полтора месяца люм получил особую информационную пластинку. Илт немало тревожился за успех предприятия, однако агзалац не заметил прикреплённого к пластинке тончайшего волокна и, попрощавшись, удалился.
Юноша извлёк из кармана миниатюрную удочку с чувствительным барабаном и осторожно двинулся следом. Теперь он был не мелкой рыбёшкой, но — рыбаком, поймавшим на удочку саму Обитель. Или, как теперь её называли — ЦПИВКДЭЛЗ (Центр практических исследований Великого Космоса Дома ЭЛЗ).

Когда конец удочки исчез, будто бы срезанный невидимым лезвием, Илт понял, что план удался. Он погрузил в невидимость удочку, сжимающие её пальцы, кисть, руку… и вот уже целиком оказался в плотной среде. Ему не стало ни теплее, ни холоднее, он всё так же свободно дышал. Однако теперь перед ним сверкали звёздные облака. При этом сам он находился в сумраке, как и висящий в отдалении диск Центра исследований. На верхней поверхности этого диска располагалось открытое круглое помещение с многочисленными техниками. Все они были заняты делом и даже не смотрели в его сторону. Немного освоившись, шрохх обернулся назад и увидел, что и с той стороны сверкают звёздные росы. Он почувствовал растерянность и захотел увидеть место, из которого только что пришёл. К его облегчению, перед ним практически сразу возникло тёмное поле с накренённым скутером и узорным светящимся куполом города. 
Но что же дальше? Шрохх пожалел, что у него нет маршрутов, а затем рассмеялся про себя: да ведь он убедился в том, что Обитель перемещает к памятным местам, стоит только захотеть. Однако, где же он желает оказаться? Илт представил город на Шрохх, однако ничего не произошло. Снова встревожившись, он попробовал очутиться в других местах. Тщетно. Ещё раз напряг память, и у него получилось. Перед ним тянулась улица-аллея с небольшими светлыми домиками, покрытыми черепицей. Это была планета Ондорк. Приблизившись к небольшому коттеджу, в котором он проживал во время обучения, Илт убедился, что здание пустует и вышел в комнату, оставив в плотной среде одну кисть. После ряда манипуляций он полностью покинул плотную среду. На столе лежала книжка с ровно срезанным уголком — инструмент для его возвращения в ЦПИВКДЭЛЗ. Сбоку срез уголка представлял собой прямоугольный кусочек тьмы. Что же, теперь он может в любой фук вернуться и переместиться в другое место.

Отдохнув, Илт вскрыл тайник и отправился в город. Через горфук он вышел из модного магазина. Теперь на нём был отличный синий костюм, лакированные кроссовки и широкополая шляпа с белым помпоном. Вдохнув воздух, приправленный парфюмерией, шрохх направился в знакомый клуб.

Вернувшись вечером в коттедж, он обнаружил, что книжка посередине стола. Таким образом, его выставили, то есть — оставили на Ондорк. Что же, придётся придумать себе занятие.


*

После похищения городов Звирденн велел деактивировать Пятно перемещений. Ему не нужны незваные гости. Они могли прийти из Обители? Что же, с этим он ничего и не мог поделать. Далее змей велел открыть ворота похищенных городов. Этот жест обозначал приглашение люмов к поилкам. Пей, сколько душа пожелает, пей, сколько сможешь! Да, они захотят! И возликуют! И вот, из одинаковых простаков превратятся в оригинальных люмдоров. Что дальше? Дальше — костная материя — хрустящие, тающие в пламени камни. 

…Звирденн отпрянул от окна, метнулся к сверкающему камню, при помощи зубила и молотка отколол от него кусок и стал крошить его челюстями, глотая песок и щебень. В его горле вздулся комок пламени. Змей плотно сомкнул челюсти и задрожал, — пламя ручьями растеклось по телу. И снова вспучился зоб. И снова он впитал энергию. Когда пламя вновь скопилось в глотке, люмдор с наслаждением отрыгнул яркие змеящиеся клубы. Бесподобно! Не хуже лучей Цох! Да, как и большинство первых люмдоров, Звирденн являлся серпианином. 

Через полгода все серпиане Синэгеллуха превратились в полноценных чудовищ, и многие не серпиане тоже. План змея осуществлялся без заминок. И всё-таки в созданной им картине чего-то не хватало. Чего же именно? В один прекрасный люмкс в голове Лазура вспыхнул прожектор прозрения.


*

Техник Зальгурар любил свою работу и выполнял её хорошо. К тому же само его строение предполагало успех в деле. На его голове, которая напоминала широкую выгнутую скобу, располагалось множество агатовых глаз, к длинному гибкому телу крепилось десять лап с многочисленными пальцами. Рот в закрытом состоянии был незаметен, отворяясь же, являл множество чёрных зубов, которыми Зальгурар с увлечением пережёвывал утильные провода.

В данный люмк техник отдыхал после трудов праведных. За большим иллюминатором сверкала Цох, в чьём блеске таяла точка последнего маяка. Вокруг звезды на одинаковом удалении друг от друга были расположены тысячи таких маяков. Совсем скоро между ними активируется связь, и тогда…  Скорее всего, Великий выполнит поставленную задачу. Сделает, как всегда. А как он это делает? По разумению Зальгурара, Космос ничего не перемещает. Для Великого любой объект — его собственная мысль. Таким образом, когда Космос, обманутый прибором, размывающим одни координаты и уплотняющим другие, решает, что объект находится не в координатах Х, но в координатах Х-1, то он и мыслит этот объект в координатах Х-1. И тут же, поскольку мысль Великого и реальность едины, объект отсутствует в координатах Х и присутствует в координатах Х-1. Так уместно ли называть это перемещением, если никакого перемещения не происходит? По существу явления — не уместно. Однако в реальности перемещение и впрямь имеет место быть, а значит, как же иначе его называть? В общем, техник Зальгурар неплохо понимал природу перемещения и надеялся, что оно в очередной раз пройдёт с полным успехом. Именно так и произошло.

В 382 году от Люмзаара Великий Космос согласился с Переместителем и решил, что звезда Цох располагается неподалёку от планеты Люмдор. В тот же люмкс Цох переместилась, при этом ничего существенно не нарушив в небесной механике.

Синэгеллух озарился ярчайшим светом, тучи над ним превратились в еле заметную пелену. Разнообразные люмдоры огласили пространство вибрациями мембран. Змей встал на дыбы и распахнул крылья. 

*

После первого ошеломления Цох ощутила жгучее желание немедля спалить Синэгеллух и персонально — Лазура Звирденна. Однако она сдержалась. Всё-таки звёзды милосердны. Немного успокоившись, Цох связалась с давней подругой.

— Здравствуй, сиятельная Цав! Как твои дела?
— Здравствуй, ослепительная Цох! Прекрасно. А твои? Кажется, ты чем-то встревожена.
— Мало, что встревожена. Совершенно огорошена.
— Что произошло? Рассказывай.
— Нечестивые люмдоры переместили меня к своей планете!   
— Но каким образом?
— При помощи технологии зизверов. 
— Вот это новость! Ничего, мы что-нибудь придумаем.

После этого разговора Цав предоставила Ор-Люму лекарство от Порчи — тысячу люмов с белыми линзами. Это были те самые агзалацы, которых она когда-то забрала. Вернее, уже не те самые, ведь за истекшее время, а это почти семьдесят лет, они сильно изменились.

Белы прибыли в Сивиур-Люм, который, как и другие похищенные города, стал похож на Ихлумэт. Едва оказавшись на месте, они разбились на группы и приступили к выполнению задачи. Белы азартно преследовали тронутых Порчей, настигали и беспощадно били своими особыми лучами. Лечение, больше похожее на военные действия, приводило к немедленному результату — тронутые в конвульсиях падали и через некоторое время становились прежними агзалацами. То же самое происходило и с люмдорами.

Уничтожая Порчу, Белы восстанавливали силы, забирая часть теряемой пациентами энергии. В краткий срок планеты были избавлены от хвори. Но была ли это — лишь хворь? Ор-Люм не был в этом уверен. По Его мнению, люмдоры обладали тем, чем не обладал Он — способностью, пусть и бесконтрольно, менять свою форму. Да, люмы могли корректировать рельеф своей поверхности — немного сдвигать полоски выростов, иначе формировать складки… но и только-то. Иное дело — эти Его потомки. Вот именно — Его потомки. А значит, Он способен понять механизм изменения. Так и произошло.

Люм спешно выплыл из Портала. В его линзе находились старые новые знания, но он не спешил ими делиться. Агзалац начертил в воздухе прямоугольник и залил его энергетической плёнкой. Вытянувшись перед зеркалом, он отрастил себе ещё две руки и увеличил длину шеи. Через люмк перед зеркалом на четырёх коленчатых лапах стояло существо с четырьмя руками, двумя щупальцами, головой-трубой и жёсткими остроконечными крыльями. Чиркнув щупальцем, бывший Ор-Люмом убрал зеркало и с гулом ринулся в небо.

Через люмк пространство наполнилось возгласами.

— Я нашёл, Люм!
— И я нашёл!
— Я лечу без участия линзы!
— Я тоже лечу!
— Я плыву, словно рыба!
— Я бегу, словно Гах-Лул! 

*

Илтануан увлёкся музыкой и написал ряд отличных композиций. Скоро его песни обрели широкую популярность на Ондорк, а после большого фестиваля — и на других планетах. В результате певец оказался в плену. Это было связано с песней «Эйла», которая освещала историю любви, да так ярко и полно, что расстроила свадьбу Эйлазульяры с одним весьма состоятельным агзалацем. Вместе со свадьбой расстроились родственники девушки. Найти певца не составило труда, однако пленением дело не ограничилось. Илт оказался в шлюзовой камере корабля, причём — без скафандра.

Толстые створки разъехались, неумолимая сила вышвырнула шрохха в смертельное пространство. Приготовившись умереть, он крепко зажмурил глаза. И ничего не почувствовал. Может, он погиб так быстро, что и понять не успел? Но тогда где же он теперь? Открыв глаза, Илт увидел перед собой звёздные облака. Рядом находилось существо, отдалённо похожее на люма. Ноги его заканчивались тремя пальцами с копытцами, из плеч росли щупальца, за спиной вздымались тугие крылья. Линза же его была обрамлена растущими из обода полосками, которые медлительно шевелились. 

— Привет, Илтан. Ну вот, ты снова у друзей.

Они вышли на Га-Лаз Люмзаара. Странный люм оказался выше, чем первоначально показалось. Или он просто подрос? Так или иначе, такого агзалаца Илт поостерёгся бы хватать и кидать. Уж скорее бы тот сам его раскрутил и кинул.
— Я не понимаю, ты — люмдор?
— Люм.
— Но таких люмов не бывает.
— Раньше не бывало. Теперь… сам видишь.

Номер, в который они поднялись, был похож на ихлумэтский.
— В твоём распоряжении сутки, чтобы освоиться. Можешь просто отдохнуть, можешь развлечься. В маске для чтения найдёшь существ, желающих общения. В том числе шроххок. Звяки твои в системе расчетов, можешь тратить.
— А что потом?
— Завтра тебе будет предоставлено несколько занятий на выбор.
— Например?
— Наблюдение посредством Невидимых глаз, участие в исследовательской миссии, агентурная деятельность на Шрохх, работа в Цирке. Я бы на твоём месте выбрал Цирк.
— А если я…
— Тогда я верну тебя на корабль твоих чудесных знакомых. Они удивятся, но вряд ли это помешает им снова отправить тебя полетать налегке. И на этот раз я не стану тебе помогать.
— Хм… понятно. Нет, такая перспектива мне не нужна. Лучше я выберу что-нибудь из вашего списка. Благодарю за помощь. Шрохх чтит Люм!
— Люм чтит Шрохх! — звякнул люм и выпрыгнул прямо сквозь железное стекло. Он сделал несколько художественных витков и пропал в незримой плоскости.

*

Перемещение Цох встревожило люмов. А что, если Звирденну вздумается использовать звезду в качестве оружия? Вследствие этого опасения у люмдоров исчезли Переместители. А после стали потихоньку исчезать и сами люмдоры. Из Обители выпрыгивал Бел, вцеплялся в жертву, и тут же их вместе втягивали в плотную среду. Происходило это, как правило, там, где было достаточно безлюмдорно. Поэтому чудища старались держаться сообща и не терять бдительность. Кроме того, они оборудовали пространства Синэгеллуха поручнями и стали носить с собой аццванги — браслеты с цепями, к которым крепились клещи-застёжки. В случае опасности люмдор набрасывал клещи на поручень и утащить его не было никакой возможности. Конечно, Белы могли бы рассекать цепи резаками, но поскольку они не хотели использовать технические средства,  аццванги показывали высокую эффективность.

Звирденн мало участвовал в жизни общества. Свершив эпическое деяние, он в основном размышлял и хрустел кусками камня. Город посещал редко, в основном — для привнесения разнообразия в рацион. Прилетая, он требовал полимерных яств. Если ему приносили их в малом количестве или недостаточно скоро, на металл Синэгеллуха летели оторванные головы (редко обходилось без этого). Наевшись, змей изрыгал пламя и улетал на огромных своих чёрных крыльях в красных пятнах. Пока он был единственным люмдором, чья плоть меняла пигментацию и немало этим гордился.

Кроме размышлений и трапез он регулярно развлекался чтением и сочинительством. В закутке за расселиной у Звирденна имелся свой собственный Архив — груда разнообразных информационных пластин, множество всякой всячины вперемешку. В люмки читательского радения он зачерпывал пригоршню знаний и шарил по ней, извлекая всё подряд. Разные сведения перемешивались в его голове, сочетались, разваливались и снова соединялись. Таким образом, бесспорно, его голова являлась настоящей творческой лабораторией. А где лаборатория, там и неожиданные результаты. Вдоволь начитавшись, Звирденн творил. Сотворив же нечто, забирался на верхушку скалы и декламировал. Как правило, по ходу чтения он всё более распалялся, и ближе к финалу переходил на язык бурлящего пламени. Особенно удачные выступления заканчивались тем, что змей, потеряв всякую осторожность, валился вниз. Обычно падение его отрезвляло и превращалось в полёт. Но иногда он так и рушился в мрачное ущелье. Не беда, регенерировал змей не менее быстро, чем рос. Вот таким образом он и сам не заметил, как отошёл от дел и превратился из чуткого руководителя в символическую фигуру, реющее на скале чёрно-красное знамя. И стихийное бедствие по совместительству.

Постепенно, пользуясь его невмешательством, люмдоры вернули умеренности статус добродетели и поставили на высокое место созидание. Цох взирала на них благожелательно и более стремилась в свою Глубину. Что явствовало из одного разговора с Цав.

— Знаешь, сиятельная Цав, ведь они не так дурны, как я думала. Да вот и Звирденн — забавный. Творческая натура.
— С этим и не поспоришь, натура. Что же, ослепительная Цох, я рада, что у тебя появились свои существа.
— Что это значит, Цав?
— Они тебе дороги, значит, они — твои.

*

Король-садовник Друллилард чуть было не сошёл с ума: чёрный цветок упал с Древа Расы и, перебирая лепестками, отправился в путешествие. Друлли боялся его трогать и совершенно не представлял, что предпринять. Хааб рекомендовал ему успокоиться и просто наблюдать. Наползавшись, веток остановился в центре большой клумбы и стал укореняться. Через месяц над клумбой поблёскивало тонкой листвой чёрное деревце с цветком на макушке. Это значило, что люмдоры стали отдельной Расой. Конечно, это чудо, что Цох полюбила таких чудовищ, но должна же и она кого-то любить.

В 383 году от Люмзаара монстры разработали свой устав. 


Устав Люмдор


Люмдор.
Люмдор исследует,
Люмдор созидает.

Люмдор чтит Люмдора, области его исследований и созиданий.
Люмдоры объединяют сведения из областей исследований и созиданий.

Люмдоры:
Люмдор и Люмдор (+;)  — Люмдоры.
Люмдоры исследуют,
Люмдоры созидают.

Люмдоры чтят Люмдоров, области их исследований и созиданий.
Люмдор чтит Люмдоров, области их исследований и созиданий.
Люмдоры чтят Люмдора, области его исследований и созиданий.
Люмдоры объединяют сведения из областей исследований и созиданий.

Люмдор исследует —
Люмдоры исследуют.
Люмдор созидает —
Люмдоры созидают.

Люмдор.


Для того, чтобы узаконить документ, граждане Синэгеллуха призвали культовую личность. Долго они гудели, выкликая Его Высочество, и вот владыка неспешными взмахами снизошёл с небес.

Задумчиво покачивая ужасающей головой, он выслушал основные тезисы и пояснения. Когда чтение закончилось, змей пророкотал:
— Верно! Блестящие слова! Святая буква закона! Двадцать пять раз в этих тезисах, если считать название, звучит «люмдор». А ведь, как известно, столько нас и появляется из Люмин-Ц на примитивной стадии. Посему, выкинув лишние повторы, вы поступили верно. Люмы тоже могли бы почистить свой вариант. И так понятно, что люм равен люму. Все они равны! И по форме, и по размеру, и по весу. Ограниченные малявки. Да что здесь про них. Я рад за нас! Поздравляю и поздравляюсь, отныне мы — Раса! Скрепляю сей Устав высочайшим благословением и двадцатью пятью символическими погибелями!

Завершив речь, Звирденн принялся хватать всех, кто подвернулся под руку или щупальце, разрывать и сбрасывать в кучу. Разорвав двадцать пять люмдоров, он велел поместить их части в большую сеть, откланялся и улетел в высокое логово. Как ни силён был змей, но даже он еле дотащил такой груз. Высыпав останки в расселину, Звирденн узрел далеко внизу еле заметные дымки — души, ускользающие в Неведомое. Они погибли, дабы освятить документ. Храбрецы, благородные жертвы! Лучшие из лучших.

*

Напротив Мастеров стояли представители Белов.
 
— Звирденн — ненормальное существо, как и ещё порядка пятиста тысяч люмдоров. Теперь мы готовы прибегнуть к помощи техники, чтобы излечить всех.
— Возьмите половину. Звирденна, как и прежде, не трогайте.

Впрочем, конечно же, не Белам рассуждать о нормальности. За время, проведённое в мире Цав, они начисто утратили представление о созидании. Ор-Люм не это сразу понял, поскольку не мог уловить их чаяния, а потом увидел, что у них таковых и не имеется. Белы проявляли удивительную инертность и оживали только во время врачевания. Они не любили свет, зато с радостью  забирали энергию других существ, как это некогда делали Непроны. При этом между Непронами и Белами наблюдались большие различия. Непроны — убивали существ, Белы — лечили, Непроны — постоянно лгали, Белы — были скучно правдивы. Непроны не вызывали жалости к себе, а вот Белы её, пожалуй, заслуживали. Они как будто бы не находили себе места в Мире и эти напоминали небылей.

*

Синэгеллух хаотично искрился и постепенно чернел. Изменение цвета происходило из-за физиологии обитателей. Дело в том, что люмдоры, которые поглощали материю, исторгали из трубок в пасти чёрную жижу — гумс. В первое время выделение гумса у люмдора происходило непроизвольно, совпадая со вспышками гнева. Отсюда пошло выражение «плеваться гумсом». Учёные не обошли этот феномен стороной: одни утверждали, что выделение гумса провоцирует дурное настроение, а другие — что дурное настроение способствует выделению гумса. Как бы то ни было, постепенно люмдор обретал способность контролировать исторжение жижи. В определённых пределах, конечно, поскольку камнеед вынужден сбрасывать гумс. Редко кто делал это в определённом месте и накопив солидный объём. Большинство плевались направо и налево небольшими порциями гумса, который после застывания напоминал твёрдую резину. Вот поэтому Синэгеллух и зарастал чёрными кляксами, которые во многих местах сливались, образуя сплошную матовую поверхность.

Зальгурар, в отличие от простолюмдоринов, использовал гумс для дела — изоляции проводов, склейки деталей, снятия форм. И так же учил поступать других. Благодаря сильному разуму и особому складу характера он приобрёл большой социальный вес и стал первым среди равных.
Устроенная Белами большая охота, ежедневно уносившая тысячу и более граждан, значительно ускорила объединение люмдорского общества. Когда Зальгурар объявил всеобщую демократию, его сподвижники быстро удвоили своё количество, затем ещё раз удвоили, удвоили снова, и вот уже больше не могли удваивать, поскольку непричастные к общему делу закончились. Теперь все они были заодно. В кратчайшие сроки Зальгурар и его ближайшие соратники создали интуитивно-вероятностную лингвистику, где всё постоянно менялось. Так возник совершенно особый язык люмдоров — ц-люмдорин. Они так преуспели в нём, что даже и не замечали маскировочных изменений, являющихся для них естественной частью речевой среды. Теперь люмдоры могли, не опасаясь слежки ЦПИВКДЭЛЗ обсуждать свои планы. И не спешили посвящать в них Звирденна. У того, впрочем, и в эти дни оставались в Синэгеллухе шпионы — самые верные чудовища, считающие именно его воплощением идеи люмдорского единения. Из боязни потерять остатки своего влияния на общество, змей относился к ним весьма бережно.

— Так значит, про меня — молчок?
— Молчок.
— Что же, это доказывает его злонамеренность! Молчит, значит, вынашивает в чреве головы предательство!
— Ох, только не разрывайте меня, Ваше Владычество! Позвольте, я сам спрыгну в огненное казнилище!
— Ась? Нет-нет, малыш, ступай себе, дружок. Как ты, кстати, доплёлся сюда на этаких лапках?
— О, Ваше Владычество! Они раскладываются, вот так!..
— Удивительно! Ну, вот и побегай! И передай всем, что я о них заботливо думаю!

Существо, похожее на паука, шустро скрылось за окном. Звирденн задумчиво перекатывал перед собой десятый камень. Оттолкнув каменный мяч, он подошёл к поилке — двум торчащим из стены кривым прутьям, сунул в них морду, нажал на клавишу и закатил семь лазурных глаз с алыми зрачками. Да, теперь око змея, прежде напоминавшее вытянутое забрало, стало семью очами. В пасть по клыкам-клювам хлынули танцующие молнии. Звирденн заурчал и забил хвостом. Вдоволь напившись, он подошёл к окну.

Вот его город, собранный из первых городов Расы Люм, вот его звезда, доставленная из далёкой Глубины, вот его планета! Немыслимы его деяния, нет им равных! И нет равных — ему. И вдруг… Зальгурар?! Выскочка, самозванец. Жалкий профан! Пещеру огласил возмущённый рёв.
Ещё немного послонявшись туда-сюда, змей взгромоздился на вершину скалы. Над горизонтом поднималась Цох, неподалёку сверкали Нордуза и Мордуза. Вечные звёзды, вот — его публика! Вот и он перед ней — плодовитый гений, великий артист. Приняв выспренную позу, Звирденн зарычал новое стихотворение:

Слил три города в один
Я, провидя красоту!
И для подданных над ним
Водрузил — сияй! — звезду!

Милосердьем Зло поправ,
Возлюбил я Доброту,
Освятил для них Устав
И унёсся в высоту, 

Дабы пастырем с небес
Наблюдать подножный быт,
Но, увы, вот так эксцесс —
Уж я предан, уж забыт!

Что же делать мне, друзья,
Как развеять злую ложь?..

После утомительных рассуждений и довольно-таки неприглядных вариантов, герой, наконец, решает вот что:

Я с приветом к ним приду,
Чтоб петь песни у дверей —
Про Любовь, про Красоту,
Про священный Мир Идей!

И тогда они поймут,
Что они — безумцы есть,
И себя — в тоске — убьют,
За меня свершая — Месть!

Завершая декламацию, он, распахнув крылья, изрыгнул пламя. На этот люмкс длина змея составляла более пятидесяти люмов. И при этом был он отнюдь не худощав.

*

Белы обитали у Люмзаара, в тоннелях, которые сходились в центральном помещении, соединённом мостиками с ЦПИВКДЭЛЗ, благодаря чему все лекари могли быстро очутиться в плотной среде. Все, то есть тысяча, и не более. Ведь они, как и Мастера, не копировались.

После исцеления двухсот с чем-то тысяч люмдоров, белы наконец-то утратили азарт. Лишь изредка они вытягивали из Синэгеллуха люмдоров, перебрасывали на пустырь и убивали. Вернувшиеся в результате этого люмы относились к ним с заметной неприязнью. Своё пребывание в люмдорах они помнили смутно, а вот лечение — отчётливо. Белы это понимали, но не придавали чувствам пациентов никакого значения. Звирденна они, как и велел в лице Мастеров Ор-Люм, не трогали. Так что змей мог бы благодарить Великого Люма за своё благоденствие. Но вряд ли бы стал. Узнав о такой заботе, он, скорее всего, сочинил бы оду, в которой объявил бы Великого Люма тюремщиком, играющим в милосердие, а то и палачом.

Зная о новом вожде люмдоров, Звирденн мучился от злобы, которую пытался держать в узде, однако не всегда у него это получалось. Когда волна праведного гнева захлёстывала его с головой, он вырывался из своей пещеры и пикировал на город, дабы преподать подданным урок нравственности. Зальгурара в это время прятали в надёжном убежище. Так что змею приходилось удовлетворяться другими. После очередного налёта Зальгурар, которому надоело отвлекаться на прятки, велел закрыть Синэгеллух прочной сетью. С той поры змей, жаждая вершить справедливость, лишь бился об преграду, словно упрямое насекомое. А там, за этой преградой кипела работа. Люмдоры создавали космические корабли.

*

После освоения метаморфозы люмы пребывали, кроме своей первичной формы, в десяти практичных модификациях или Стандартах.
Люм, втянувший Илтануана в Обитель, в то время находился в третьей по размеру модификации — Стандарт-3.
Самой габаритной была модификация С-10 — ящер, руками которому служат шесть щупальцев с телескопическими пальцами. Линза С-10 разделилась на три глаза, расположенных на конце напоминающего голову выроста. В спине Стандарта располагается складной пропеллер. 
Прыгающий Мастер Синь Залльгаразалль часто использовал модификацию С-2. Линза этого Стандарта — повёрнутый вниз вершиной треугольник. На месте рук — два щупальца. Но есть у С-2 и рука, располагающаяся посередине туловища. Локтевой сустав этой конечности доходит до таза, в распрямлённом виде она очень длинна. С-2 бегает на трёх конечностях — двух скаковых ногах и этой руке, используя для корректировки движения щупальца и лентовидный хвост.
Модификация С-1 не выше обычного люма, но мощней. На руках — по четыре длинных пальца, обод линзы шире обычного.
В круглом корпусе С-4, передвигающемся на множестве щупалец с кистями, сверкает семь линз.
С-5 — змеевидное тело, от которого могут отделяться несколько залегающих в бороздках щупалец. Нижняя часть Стандарта снабжена множеством двигательных ворсинок, передняя — десятком овальных линз.
С-6 — низкий цилиндр с тремя линзами и несколькими длинными манипуляторами, который передвигается на трёх коленчатых ногах.
С-7 — агзалац с симметричными бороздами, пустыми челюстями и двумя круглыми линзами. Этот Стандарт с линейкой разных размеров предназначен для тайного обитания в сообществах агзалацев. Разумеется, после облачения этой «вешалки» в имитацию кожного покрова.
С-8 воплощает усредненное представление агзалацев о величественном и внушающем доверие облике. Линза его представляет собой выпуклую маску. Этот стандарт называют Делегатом.
С-9 — птеродактиль с двумя передними глазами-линзами и линзой для заднего обзора на конце гребня. У Стандарта, обладающего прыткими ногами, есть такие же щупальца и передняя рука, как у С-2.
Каждый из стандартов в определённых условиях имеет преимущество перед другими. Мастер может выбрать любой из них и тут же поменять на другой.

*

Когда строительство космолётов близилось к завершению, к Звирденну зачастили послы Зальгурара. Сгубив нескольких, он стал прислушиваться к тому, что они лопочут и заинтересовался. Узнав об интуитивно-вероятностном ц-люмдорине, змей пожелал изучить его и через дюжину занятий практически освоил. После чего в его жилище неожиданно пожаловал сам Зальгурар. Осторожно приблизившись к исполинскому змею, он произнёс:
— Нижайше приветствую, Ваше Высочество! Не велите себе меня казнить, но велите выслушать!
Зальгурар, распластавшийся на каменном полу, не был лицемером, однако он был техником, поэтому действовал максимально конструктивно. Огромный хвостовой кулак Звирденна распустил когтистые пальцы.
— А, это ты, Умник Зальгурар! С чем пожаловал, главарь изменников?
Притворно устрашившись, Зальгурар зачастил:
— О нет, Ваше Величество, никакой измены! Мы укрылись от вас единственно для того, чтобы преподнести вам же великолепный сюрприз! И ныне он готов! Да, да, сюрприз! Подарок! С этим я и посмел явиться…
В глазах Звирденна заплясали искры любопытства и удовольствия. 
— Так ли?! Тогда ваше поведение имеет разумное объяснение. Ну!
— Позвольте на ц-люмдорине…
— Хм! Желаешь применить язык, который я как раз совершенствую? Дозволяю.

Вскоре змей одобрительно кивал головой. Видимо, ему понравился подарок.


*

С Люмдор известили о большом дружественном визите, когда тысячи Пуль, проскакивая Двери, уже неслись к планетам Люм. Теперь агзалацы с головами-линзами стояли перед выбором: сбивать люмдоров или нет. Как нетрудно догадаться, решили — не сбивать… 

Парашют из ткани, пропитанной гумсом, прикрывал огромную Пулю, воткнувшуюся в почву рядом с Люмзааром. Пуля вздрогнула, часть почерневшего бока откинулась. Изнутри выпучилось нечто большое, словно бабочка из кокона, на поверхность выполз Звирденн. Расправившись, он уставил алые зрачки на сверкающую Ллююзу. Но башня его только отвлекала. Где тут Дол-Лаан? Змей подпрыгнул и замахал крыльями. С деревьев сорвались миллионы золотистых листочков. Быстро взобравшись на довольно большую высоту, он увидел то, что искал — стоявшую на лугу пятиугольную призму. Торжествующе взвыв, он вскарабкался ещё выше в прозрачное золото и, сложив крылья, ринулся вниз.

Первый Чёрный Камень оплёл Звирденна тёмным мерцающим туманом и явил двух змеев. Едва встав на лапы, Звирденны с тупой ненавистью уставились друг на друга и принялись браниться, выясняя, кто из них главный. 
— Ты прекрасно знаешь, кто подлинный царь Лазур Звирденн! Это я! Я, взросший в трудах и бурях!
— Так что же с того? Ты — вчерашний день! Теперь я — первейший Лазур — рассвет и день грядущий! Чу! Слышу гром моих подвигов! Они зовут меня! Прочь с дороги, отсталый хулитель!
— Нет, это ты удались с моего Камня! Ныне же сотворю себе других, добродетельных меня!
Тут они принялись толкаться, и один из них, уже непонятно, кто, оказавшись в центре силы, раздвоился. И вот уже три змея завели огнемётный спор. Через люмк на ПЧК и около него крутилось девять колоссальных змеев с ужасными лапами, щупальцами, хвостами и пылающими глазами. Но тут их дебаты прервали Белы. Лекари выскакивали из Обители и без разговоров атаковали люмдоров, чудовищных даже для люмдоров. Звирденны бросили распрю и занялись люмами с белыми линзами, к которым испытывали особые чувства. В скором времени около пяти сотен разорванных Белов, померцав оторванными линзами, удалились в Неведомое. Остальные, оценив такой результат, отступили. Изрядно уменьшившиеся  Звирденны удовлетворённо окинули взорами дело лап своих. Не уменьшился только первый Звирденн, отбежавший подальше, но зато громче всех призывающий к подвигам. Когда измельчавшие копии посмотрели на него, он торжествующе взревел:

Вот так проблема решена!
Ведь опыт жизни больше у меня! 
Так потому и сам я — больше всех! 
Теперь же — умножайся, мелюзга!
Тебя я поведу на бой!
Иди за мной! Иди за мной! Иди за мной!

Сам он благоразумно решил больше не копироваться, чтобы не наживать на свою голову сильных конкурентов. С одной стороны это было мудрое решение, с другой — нет.

Когда Звирденны ещё выясняли, кто из них самый перспективный лидер, к Чёрным Камням спешили сотни торжествующих люмдоров. И торжествовали они не напрасно. Ведь кто бы теперь мог оказать им сопротивление? Только Мастера в модификациях С-1, С-3 и С-10. И они оказывали. Но сложность состояла в том, что люмдоры очутились сразу на двух дюжинах планет. Да, и в этом разе в каждом месте численный перевес был за Мастерами. Но он постоянно таял, поскольку чудовища, прорвавшись к Чёрным Камням, спешно копировались. При этом они были настолько большими, что согнать их с камней не представлялось возможным. И вот ещё что — каждый был вооружён огромным тесаком, разрубающим всё на своём пути. И в первую очередь — тела Мастеров. А ведь эти тела невозможно копировать. Погибая, Мастера не умирали, они пребывали в Сознании Ор-Люма, начинающего ощущать беспокойство. Когда пятьдесят тысяч Его тел были выведены из строя, Люм собрался в Обители и устранил большинство путей, соединяющих её с планетами. Повиснув в плотной среде в виде двухсот пятидесяти тысяч люмов, Он держал с Собой серьёзный совет. Повод для серьёзности был значительный: гибла Его Раса. Он с прискорбием наблюдал победу люмдоров на всех планетах, кроме Лак и Армаалы, чьи Чёрные Камни при сигнале тревоги погрузились в специальные хранилища. Но и эти планеты, несомненно, тоже захватят, когда к отброшенным отрядам присоединятся свежие чудовищные силы.
Размышляя, Ор-Люм мерцал миллионами огней, и вдруг погас. И вспыхнул снова, ещё ярче. Тут же множество Мастеров в модификациях С-10 ринулись на промышленные планеты, чтобы добыть необходимый инвентарь.

Звирденны копошились на ПЧК, размахивая хвостами и крыльями. Когда кто-либо из них на достаточное время оказывался в центре силы, над камнем набухало тёмное облако, исторгавшее ещё одного рыкающего зверя. Это выглядело жутко и внушало наблюдающим из башен гражданам чувство безнадёжности.

И вдруг из воздуха над змеями выступил колоссальный Ор-Люм. И вовсе не для того, чтобы покрасоваться. Он принялся ловить змеев-злодеев и скреплять их вместе посредством цепей, быстро и ловко защёлкивая зажимы на шеях. Звирденны пробовали Его атаковать. Но это было Ему только на руку — Люм хватал агрессора и ловко прицеплял его к общей связке. Осознав, что перед ними — необоримый противник, ещё не посаженные на цепь Звирденны пустились наутёк. Среди них — первейший Звирденн, похититель городов и звёзд. Лихорадочно хлопая крыльями, он улепётывал всё дальше и дальше. А надо сказать, что Звирденн был для Ор-Люма вовсе не гигантом. Вот если бы таких Звирденнов было хотя бы пять, а ещё лучше десять, то они могли бы и одолеть своего Творца. Но вот незадача, — змей стал жертвой собственного эгоизма. Конечно, пытаясь удрать, он мчался на всех парусах. И, тем не менее, переловив прочих, Великий Люм настиг и его. Когда это произошло, Звирденн очутился в сетке и поплыл по воздуху уже без участия крыльев, ибо его нёс по воздуху Великий Люм. Итак, сбор Звирденнов был завершён в кратчайшие сроки.

Незадолго до этого Ор-Люм выбегал на разные планеты в виде трёх Ор-Люмов и убегал обратно с чёрными камнями, тем самым пресекая дальнейшее размножение люмдоров. А сначала, в Обители, Ор-Люм превратился, разумеется, в самую большую версию. С этого превращения Он и начал освобождение Расы Люм. И вот как оно, это превращение, произошло: двести пятьдесят тысяч тел засияли, стали контурами и начали совмещаться в рамках одного контура, который всё рос и, поглотив последний маленький контур, материализовался в виде гиганта. Весело рассмеявшись, Ор-Люм тут же снова стал контуром, который разделился на три, ставшие тремя Ор-Люмами. Вот что теперь умели делать Мастера. Или Ор-Люм. В принципе, Он и раньше умел это делать, да только забыл. А теперь вспомнил. И очень кстати. Ведь иначе что бы произошло с Расой? Да, полностью она не исчезла бы, оставшись в виде Мастеров и некоторых люмов. Но с большинством люмов и своими планетами она могла бы распрощаться. Планеты стали бы собственностью Расы Люмдор, в которую после влились бы захваченные в плен люмы. При этом самые большие люмдоры копировались бы и копировались, постепенно заполоняя пространство. На Люме, скорее всего, обитали бы только Звирденны, распевающие свои вирши. Ужасная перспектива… 

Далее Ор-Люм в количестве тридцати великанов занялся сбором люмдоров. Он доверху наполнял огромные сетки разнообразными чудовищами, словно маленькими зверьками. Укрыться от Него было невозможно — Он вновь обладал пронзающим расстояния и преграды зрением. Поскольку маленьким великанам Ор-Люмам помогали люмы и эосцы, довольно скоро все монстры были переловлены. Впрочем, всё-таки — почти все…
Увидав, к чему идёт дело, Зальгурар посредством своего личного Переместителя вместе с ближайшими приспешниками вернулся на Люмдор. Там они собрали лучших из граждан, которые не участвовали в боевой экспедиции, а затем, не оставив в Синэгеллухе даже захудалого челнока, скрылись в звёздной дали. 

…Неподалёку от Люмзаара размещался собранный «урожай» — порядка двухсот тысяч разнообразных люмдоров и пятьдесят Звирденнов в придачу. И что же теперь с ними делать? Вытянув душу одного люмдора, Ор-Люм сразу выплюнул её из линзы. Немного подумав, Он связался с Эшесом и попросил его перебросить пленников на их планету. Всех, кроме Звирденнов, которых не смогли бы транспортировать и самые крупные роботы ЭЛЗ, а из кораблей это было под силу разве что Сороконожкам. Люм не захотел в данном случае использовать возможности плотной среды, рассудив, что злодеи должны претерпеть долгий путь.
Эшес вместе с помощниками эосцами переместил через ЦПИВКДЭЛЗ с Грогх на планеты огромное количество металлических птиц. Активированные и мотивированные УКАР (универсальный космический агрессивный работник) распределили между собой люмдоров, схватили их и унесли в космические бездны.

Ну, а что же Звирденны? Вскоре после инструктажа и проверки знаний они стали стражами Камней. Так все оказывались в выигрыше: города получали стражей, а стражи обретали города. К сожалению, Камни достались не всем. Ведь пока их было меньше, чем Звирденнов. Ничего, остальных змеев забрали эосцы. Им, как и князю Эжесу, нравились эти чудовища. Да, но ведь оставшихся можно было поставить на охрану Первого Чёрного Камня. Нет, к тому времени Первый Чёрный Камень, как и в прошлом, летал у звезды Цав.

*

Ор-Люм снова увеличил Своё количество до трёхсот тысяч Мастеров, а после этого призвал ещё одного, заместив им Мастера Синя Залльгаразалля, которому сказал следующее: «Скоро Я смешаю свои тысячи в устойчиво единое Сознание и отойду от суетных дел. Но ведь присутствие Мастеров в нашем Мире — необходимость. Поэтому выбери двадцать девять тысяч девятьсот девяносто девять и зажги в них Свет. Теперь ты будешь Ор-Люмом с дробно-единым Сознанием».

Через год, когда Ор-Люм смешал свои тысячи, руководителями Расы Люм стали новые Мастера во главе с Синем. Вскорее после этого Залльгаразалль стал множественно единым и таким образом получил возможность в будущем тоже смешать свои тысячи. Таким образом, люмы фактически обрели алгоритм сотворения Ор-Люмов. Огромный шаг! Ведь Ор-Люм, как известно, не мог копироваться при помощи Камня. Что же, теперь он приобрёл возможность как бы копирования — вследствие того, что когда-то стал равен простому люму.

На исходе четвёртого столетия от Люмзаара агзалацы с головами-линзами постоянно обитали на сотнях планет, а исследовали — тысячи. Такие всходы дали посеянные Зёрна. 


*

Звирденн стоял неподалёку от тающей в сверкании Ллююзы, перед ним в узорной оправе, изображающей историю люман, располагался Бэ-Аор. Иногда змей извлекал его из держателя и рассматривал. Находясь в когтях Звирденна, реликт источал мерцающую дымку. Но люмдор редко вынимал Камень. В десятки раз чаще — погружал его в хранилище, чтобы увидеть сны или отправиться на прогулку. Сны он видел разные, удивительные! Что до прогулок, они были похожи одна на другую. Змей взлетал так высоко, что Люмзаар казался игрушечным, кружился, кувыркался, реял, зависал, распластав крылья, и рушился вниз. Он прибывал, наполняя Га-Лаз шквальным ветром, поднимал камень из хранилища и продолжал нести свою стражу. Время от времени змей изрыгал пламя и декламировал нечто подобное:

Летал я выше облаков
И между звёзд витал,
Пронзал иглою пыль веков,
Глубины покорял!

Из малых сих когда-то был,
Ан посмотри теперь!
Но не спеши, умерь свой пыл,
Не молви: «Вот так зверь!»

Не смей так думать, братец люм!
Ведь я — не только страж!
Во мне — разряды светлых дум!
Да, — я — мыслитель ваш!

И так далее, в таком духе…

Иногда змею хотелось разорвать кого-нибудь, но он воздерживался от сильных эмоций. Итак, практически весь день он проводил на посту, а когда небо Люмы меркло, удалялся в копию своей люмдорской пещеры, что располагалась в копии скалы. И была тишина.

Внизу мерцал Люмзаар, окружённый огоньками селений Непронов. Около Люмы плыли её вечные спутницы Луана и Лария. У звезды Цав кружил на Первом Чёрном Камне Ор-Люм Альгразэлл.