Сказка о смерти

Баюн на цепи золотой,
Слагал о древней жизни сказки.
И тот рассказчик непростой
Мне намурлыкал жизни краски.
Я тоже был там на поминках.
И браги выпил целый таз.
Там всё как будто по старинке.
Как, впрочем, даже и у нас.
_________________________

Жил да был какой-то царь
Со своею со царицей, 
Православною девицей,
Православный государь.

Жизнь, как водится, печальна
У монархов завсегда.
То отравят их случайно…
Либо в келью навсегда.

Но о том не будет речь,
Во сием повествованьи.
Наш монарх любил картечь,
Воевать имел желанье.

Как-то раз собрался он
Усмирить ворогов шумных.
И оставив царский трон,
В путь отправился безумный,
Наказав своей царице,
С давних пор уж не девице,
Чтобы ейный уж приплод
Выносить за цельный год.
И разлуку чтобы снесть;
Отсосать доставил честь.

Царь воюет неустанно. 
Девять месяцев прошло.
И царице долгожданно
Время родов подошло.
Поднатужилася очень
И изрыгла сучью дочерь.
Тут прямёшеньки к обеду
Царь верхом на танке едет.
- Вот он я! Встречай, кошёлка!
У меня всё как у волка.
Ублажай богатыря!
Чуть не год постился я.

Расстегнув свою кольчугу,
Царь ввалил царице друга.
Та от радости такой,
Помутнела головой.
И не выдержав сей акт,
С миром приняла инфаркт.
Хворь прошлася по нутру.
Кони двинула к утру.

Царь кремировав царицу,
Ищет новую девицу.
А понеже был непрост,
Царь пошёл на сайт знакомств.
Там нашёл он молодуху;
«Мол, не всё же драть старуху».
Всё при ей; и фас, и тыл.
Он ей тут же засадил.

Невдомёк царю никак,
Кого шпилил в сладких муках…
То ж была совсем не сука,
А трансгендерный маньяк.

Словом, эта злая сука
Иногда ходила в брюках.
Там в кармане был Айфон; 
Что отнюдь не моветон.
Для неё не стыд и срам
Фотки постить в Инстаграм.
Вправо-влево повернётся
И пред зеркалом смеётся.
То ногами враскоряку,
Чтобы быть похож на рака.
Собирает лайки сучка
За полунощную вздрючку.
Смотрит посты в Инстаграмы,
Что о ней воркуют дамы.
«Али я не хороша?!
Ведь в бюстгальтере не вата.
У меня ж меж ног душа!
Это значит – я богата!»

В это время, то дитё,
Падщерь, значит, для царицы,
Буйным цветом расцветает
В сексапильну чаровницу.
К ней сватов уж засылают
Все окрестные князи.
И заборы все проссали
Окружные кобели.
Но, однако ж, ей по нраву
Лишь один молодчик бравый; 
То ль татарин, то ль еврей, 
Словом, звался – Елисей.
Хоть обрезаный кутак,
Был он вовсе не дурак.

А меж делом злая сука,
Снова пялится  в Айфон;
- Отвечайте, бабы, ну-ка,
Нешто я здесь моветон?
Отвечают ей товарки:
- Ты, писзда не держишь марку!
Падщерь юная твоя
Вмиг окрутит кобеля.
На свою ты жопу глянь!
Целюлитная лохань! 

- Вжисть такому не бывать!
Мне свидетель – весь народ,
Только я могу давать
Хоть в передницу, хоть в рот.

И позвав сенную девку,
Что была при стерве здесь,
Посвятила в интересы: 
Спрятать падщерь в тёмном лесе,
И скормить волкам уж днесь.

Ковыляя пьяным шагом,
Ко соплячке тварь пришла. 
Опоив царевну брагой,
В лес дремучий увела.

Во дворце переполох.
Царь с досады занемог.
«Доча милая пропала!.. 
Нешто с мужиком сбежала?..
Да уж лучше будет с ним,
Нежель начинать помин».

Женишок царевны сей,
По прозванью Елисей,
Собирается в дорогу,
Брагу хлещет понемногу; 
«Коль жива царевна есть,
Нужно мне её привесть 
Ко дворцу и ко царю.
Чтоб поставить к алтарю».

А меж сим уж царевница
Ходит по лесу, блудится.
В настроеньи невесёлом;
Глядь - коттедж стоит башлёвый.
Двухэтажный. С позолотой,
Что у крыши на верхах.
«Неиначе ли, хозяин, 
Что живёт тут – олигарх?»
Дом стоит «что в землю врос». 
На крыльце лохматый пёс;
Голос подал на бродяжку,
Но учуяв запах бражки,
Закрутился колесом,
Разгоняя пыль хвостом. 
Запах сей ему видать,
Предрекает благодать.

Отворив дубову дверь,
В дом вошла бухая дщерь.
И знаменьем осеняся,
Пьяной в койку поваляся.

Вдруг пахнуло в дверь бензином.
На подбор – лицо к лицу, 
Семь самцов на лимузине
Подкатили ко крыльцу.

Видят – отворён запор…
- Неиначе в доме вор!
Знать пока катались в лес,
Тать лихой сюда залез.
Щас башку снесём ему.
Выходи по одному!

Глядь – на деревянной койке
Силуэт раздетой тёлки; 
- Ни *рена себе сюрприз!
Нам, братва: и верх… И низ!
На*рен мы друг друга шпилим?!..
С бабой лучше. За*бись!

Не сказать чтоб гомосеки
Братья были те навеки.
Просто было им до сраки,
Будто на безрыбье раки.
И испивши браги с тазу,
Все пристроили по разу.

Так и жили-не тужили
Во лесу их вся семья.   
Регулярно тёлку шпилив
Как кошёлку – все семь Я.

Но однажды во светлицу
Ко царевне молодой,
Завалились объясниться
Братья дружною толпой.
- Мол, решай! Ты всем по нраву!
Все горазды тебя еть! 
Выбирай, кто самый бравый,
Чтобы взамуж захотеть!

- Братцы, есть уж мне жених!
Не горбатый, и не псих.
Но доселе он с размаху
Не вставлял кукан мне в сраку.
А посём, тому так быть,
Я его должна любить!

Пригорюнилися братья…
И сказали: - Бог с тобой…
Значит будем как и раньше
Шпилить мы тебя толпой.

А тем часом, во дворце,
Стерва мажет свой «лице»,
Кремом мажа ягодицы,
Будто это тоже лица.
И открыв свой Инстаграм,
Зрит на лайки светских дам.
- Нешто, я не «самый сок»?
Чай не сыплется песок…
Из моих (бля) ягодиц -
Сексапильных белых «лиц»…

Отвечают ей товарки:
Ты, писзда, просрала марку!
У падщери у твоей, 
Семь е*ливых кобелей!
Семь дородных жеребцов
Прут её со всех концов.
И пока ты тут скучаешь,
Ейны дырки прочищают.

И в неистовстве царица
Кличет вновь сенну девицу:
- Что же ты, писзды отрыжка, 
Хлеб жуёшь мой тут зазря?!
Отчего досель не сдохла
Дочерь гадкого царя?!
Собирайся в сей же час
И исполни мой приказ, 
Ежели не хочешь сдохнуть
Окунувшись мордой в таз!

А молодка-то царевна,
Как-то сидя под окном, 
Голубков своих ждёт верно,
Брагу черпая ковшом.
Глядь; во двор зашла старуха.
Пёс тотчас навострил ухо, 
И давай трепать её
За исподнее бельё.

- Щас собаку я уйму!
Ты пока не делай шагу.
Что ж так злится не пойму.
Угощу тебя я брагой.

- Вот спасибо, молодица.
Угодила, так и сяк.
Коль ты добрая девица,
На-ка.., выкури косяк!
И из тряпошной заначки
Достаёт цигарок пачку.
Девке пачка приглянулась,
И старуха сразу сдулась.

Девка села на пенёк,
Подчерпнула браги ковш,
Засмолила косячок,
Что подкинул ей тот бомж.
Смачно хапнув пару тягов, 
С глаз попёрли огоньки. 
В забытьё на пне впадая,
Девка бросила коньки. 

Солнце клонится к закату.
Братья едут рысью в хату.
Мчат стремглав на всех парах
Дел заплечных мастера.

Только въехали в вороты,
Чуют, здесь нечисто что-то.
Вмиг достали калаши.
Видят; девка без души.
Грусть-печаль на братьев пала;
«Жалко девку – ведь давала!
Видно нам судьбой дано
Снова долбиться в дупло».

Тут младшой из тени вышел.
- Жаль, что тёлка уж не дышит.
Дайте, братья, мне добро
Пламень страсти погасить!
Мне отнюдь не западло
На покойницу спустить.

Старший молвил сам за всех:
- Типа ты не гомосек?!
Коли влом тебе терпеть, 
Чо ж не можно?.. Хошь! Так еть!
Три раза перекрестя,
Младший вставил ей гуся.

Погрустивши над беднягой,
Помянув царевну брагой,
Положили в гроб хрустальный. 
И в процессии печальной
Понесли в последний путь,
В склеп, что в скалах где-нибудь.
И во склепе том повесив
Гроб в печальном хрустале, 
До земли поклон отвесив,
Не предав тот гроб земле.
- Спи, родимая сестрица,
Во красотах юных дней.
Промелькнула ты как птица, 
Нас оставив кобелей.


...
Продолжения не будет