Забористое

       Алёна, когда я забирала её из садика, порылась в своём шкафчике и вытащила какой-то не то листок, не то конверт…
       — Я это сама понесу, бабушка. Извини, не могу тебе это показывать…
       — А что там такое-то?
       — Это… ну, это для своих…
       — А я что, чужая?
       — Нет, своя, конечно, но это только папе и маме.
       Я отстала, сами понимаете. А когда Ленуська приехала за чадушком, и мы побежали к машине, Алёнка вдруг в дверях подъезда торопливо всё-таки раскрыла секрет. Дело в том, что на её поделке – это такой рисунок сложный с вырезанными дополнительно клапанами не клапанами, дверками не дверками – тырится какой-то (ну забыла я!) персонаж…
       — Понимаешь, бабушка, он там моется в душе. За шторкой.
       — И что?
       — Ну вот застен… застенчнивый он.
       — Застенчивый?
       — Да. Стыдно ему, бабушка. Если шторку открыть, то все увидят его голую жопу.
       — Алёна!!! – спотыкаюсь я от неожиданности. – Так некрасиво говорить!
       — А все говорят!
       — Что значит «все»? – вот, кстати, да, надо будет у Алёнкиных родителей спросить, кто таки эти все?.. – Слово такое, конечно, есть, но в приличном обществе его не принято произносить. Мало ли, какие слова есть! Такие непристойные бывают, что заборы краснеют…
       — Да? – живо заинтересовался ребёнок. – А скажи мне?
       — Здрасьте! Зачем ещё?
       — Чтобы я их не говорила…

       Ну да, а то зачем же существуют словари обсценной лексики…
       …И заборы.