Родине-маме

Из кабака, шатаясь и смеясь,
Выходит женщина. Глаза – безумно-дики.
На ветхом платье – высохшая грязь.

Разгульной жизни жуткие улики:
Растрёпанные косы, синяки
И громкие неистовые крики…

Бутылка из трясущейся руки
На мостовую падает со звоном…
Сжимаются зачем-то кулаки…

Споткнулась вдруг... И валится со стоном…
Она не в силах более идти.
Лежит в грязи – в бесчувстве полусонном.

***
В вечернем полумраке по пути
Крадётся чья-то хрупкая фигурка.
То девочка-малютка лет шести.

Над матерью склоняется дочурка,
Лепечет тихим слабым голоском:
«Пошли домой! Там – тёплая печурка…

Там сухари. И каша с молоком…
Попробуй встать! Прошу тебя, родная!
Недалеко до хижины пешком!»

Но мать лежит в выбоине, больная…
Своё дитя в горячечном бреду
Не узнаёт и гонит, проклиная…

***
Не про твою ль, о Родина, беду
В душе тая тоскливую тревогу,
Рассказ печальный шёпотом веду?

Стремишься ты – не к райскому чертогу,
И ненавидишь – собственных детей,
И славу воссылаешь – но не Богу.

На перекрёстках гибельных путей
Ты мечешься… Душа твоя – во власти
Кровавых необузданных страстей.

Твой жалкий вид мне сердце рвёт на части.
Поймёшь ли ты, что я тебя люблю?..
Люблю – в грязи, в позоре и в напасти.

Стыжу тебя, корю – но не хулю.