Я сегодня там, где дают Агдам

Приближаются выборы.
Мне нравиться слово "приближаются". Так обычно говорят о цунами.  О сметающем всё на своём пути торнадо.  Приближаются. Соцсети начинает колбасить. По шкале рихтера это пока баллов 5-6. Но толчки уже ощутимы.
Идти, не идти - вот в чём вопрос.
Сел в кресло. Откинул голову. Закрыл глаза и вспомнил то, в чём убеждал себя раньше - современные выборы, есть грандиознейшая афера всех времён и народов. Выбрать можно, только в какой нибудь деревне, где все о всех знают. И то тут «бабушка надвое сказала». Власть развращает. На основании чего мы делаем свой выбор?... На основании того, что каждый кандидат говорит о себе?!... И всё?... И это выбор?!...

И тут я вдруг, неожиданно для себя, принял политическое решение –решил я положить на это выбор-шоу большой…. этот… как его… консенсус и поучаствовать в альтернативных выборах – выборах в Верховный Совет СССР.
Я так решил!
Сегодня лягу спать пораньше, а завтра с утра поеду в СССР.

Наступило утро.
Я умылся, побрился, прыгнул в машину, и поехал на край города в местечко одному мне знакомое.
Через 40 минут был на месте. Это место было старым, полузаброшенным городским районом. Уличных фонарей почти не было, асфальт раздолбан, детские площадки заросли бурьяном. Что-то наподобие сегодняшнего Чернобыля, только люди во многих домах все же жили.
Осторожно оглядываясь по сторонам, я тихо подъехал к одному заброшенному трёхэтажному полуразвалившемуся дому. Проник в подъезд, и, преодолевая горы разбросанных грязных кирпичей и гниющих досок, приблизился к небольшой двери, висевшей на одной петле. Вошёл в дверь, спустился в подвальчик, нашёл у сырой, с грязными потёками, стены, ржавый металлический стеллаж, и, кряхтя, с трудом отодвинул его от стены.
Этот стеллаж прятал за собой пробитую наружу дыру. Я нырнул в неё, и, раздвигая носом плотную высохшую растительность, подошёл к невысокому дощатому забору. Перемахнул через него. Отряхнул брюки. Снял с пиджака прилипшие травинки.
Передо мной была автомобильная асфальтированная дорога, которая проходила через небольшой микрорайон, утыканный невысокими многоэтажными домами.
Ну,… здравствуй СССР
Оглянулся назад: забор - на месте, полуразвалившийся дом– на месте. Времени у меня всего два часа. Если не успею проголосовать за это время и вернусь позже, то этот, убитый временем дом, из которого я выскочил, превратится в новый, и дыра в «назад» закроется. А ведь по ту сторону Времени осталась моя семья.
И так… нужно срочно найти избирательный участок.
Перебегаю дорогу и захожу в незнакомый мне микрорайон.
Прислушиваюсь. Надо напрячь слух, и уловить музыку. Это должны быть либо марши, либо патриотические песни о Советском Союзе. Все избирательные участки в СССР были предельно «озвучены».
И вот, наконец-таки  моё ухо уловило…. Где то справа от меня звучала песня Мокроусова  «Мы люди большого полёта».  Я сориентировался в пространстве, лег на фарватер, и двинулся к источнику звучания.

ВОТ ОН…. советский избирательный участок.
На дверях большой плакат.

 «До самой далёкой планеты, не так уж друзья далеко» - гремела песня.
Народ не спеша входил и выходил из участка.
Никаких тебе наблюдателей. Никаких подозрительных людей прячущих свои личности от постороннего взгляда в оттопыренные воротники, и прячущие за пазухой кипы лишних бюллетеней. Ау!... Где вы усиралы макспарковские стенающие о прозрачных, как полиэтиленовые трусы, выборах?  Ау!... Где протесты?... Где  вылетающие со слюной лозунги - "Брежнева в Гаагу!", Отовсюду мы слышим стоны!"    Никто на меня не кидается, заламывая мне руки и моля меня проголосовать за кандидата Сосискина, которого я никогда не видел. Никто не суёт мне в карман… (тыры-пыры) что бы укрепить во мне желание проголосовать ТОЛЬКО за Отрыжкина. Никаких дубинок, наручников и карет скорой помощи.  Даже как то скучно.
Я вошёл в помещение нараспашку и весь сияющий.
Мне протянули бюллетень для голосования и даже не попросили паспорта. Почему?... Пусть это будет ещё одним парадоксом пространства – времени.

Я взял в руки бумажку и деловито посмотрел на неё.

Мне предлагалось проголосовать за Косыгина. Я не стал вычёркивать Алексея Николаевича по той простой причине, что при всех его недостатках он является на много порядочнее, чем те «депутаты в законе» которые остались по ту сторону времени.
Я подошёл к избирательной урне, и опустил туда бюллетень.

Кстати, хочу сказать гражданам либерастам, которые ноют о том, что советские люди были обделены отсутствием свободных демократических выборов, и очень страдали от этого.
Чушь это собачея. Никто не страдал. Никто не заморачивался этими вопросами. И не из-за страха. Никто не боялся. Никто никого не арестовывал. Я мог бы вычеркнуть Косыгина, и никто бы меня не нашёл. Выборы в СССР были скорее делом традиции, чем реализацией каких-то мифических демократических принципов и основ. Выборы в СССР были своеобразной народной политической забавой, не ходить на которую было… нельзя. Да и в принципе никто не был против. Конечно, желательно было где-нибудь пошляться, но…. НАДО ФЕДЯ!.... НАДО!

Итак, я исполнил свой долг, и приступил ко второму отделению голосования.
Я ПОШЁЛ В БУФЕТ!
Буфет, в самой процедуре голосования, был гвоздём программы. Там можно было попить бутылочного пивка, которое не часто было в магазинах, и откушать Московско-Летней колбаски, которой вообще не было в свободной продаже. Нет, она была, но не у нас в городе.
Вот она… родная!

И так я просканировал прилавок.

Вот оно, легендарное вино советского пролетариата образца начала 70-х годов – «Аромат садов». Дешево и сердито. Правда, в народе его называли «Аромат задов», но, тем не менее, оно пользовалось большой популярностью. Вкус у него был не очень (напоминал самодельное яблочное вино), тн это был… НАТУР ПРОДУКТ. Никакой химии и красителей. Ни каких отравлений после процедуры принятия на грудь.


А это… это не менее легендарное вино «Агдам». Его предпочитали кушать студенты и мелкая  интеллигенция. Именно студенты, переименовав смысл популярной песенки «Самоцветов» про БАМ, говорили об этом напитке – «Я сегодня там, где дают «Агдам».

И так, я остановился на «Аромате садов» и бутерброде с Московско-Летней».
Я порылся в карманах и достал деньги.

За колбасу я не платил (ещё один парадокс времени-пространства).

Откушав и закусив, я деловито вытер губы, и не спеша отправился к выходу.
Медленно доплёлся до того дома, который предоставил мне дорогу на много лет назад, остановился и оглянулся назад.
Перед моими глазами был мир.
Не черно-белый с мрачными тенями, каким мы его видим на старых фотографиях, а цветной, яркий, многогранный, со своими причудами, радостями и печалями. Мир, который невозможно оценить при помощи исторических исследований и реконструкций. Мир, который понятен только на уровне ощущений. Мир тихий, спокойный, я-бы даже сказал немного скучный, но дорогой и милый сердцу. Это – моя Родина.
Глазами полными тоски я ещё раз посмотрел вокруг, и губы мои, как бы сами по себе прошептали – «Я вернусь!»

Пролом в стене принял меня. Что-то сильно хлопнуло. Была короткая вспышка, и вот я уже еду на своей машине по улице 2021 года.
Надо мной навис огромный баннер с улыбающимся, но абсолютно незнакомым мне человеком с торгашеским выражением лица и надпись - «Я пришёл, чтобы вы победили.»

На душе стало грустно и гаденько.

Геннадий Будаев