Bordellum

Кощунственный и седоусый Кощей
опять посягает на нормы морали,
на стайки девичек и мягких вещей
и лезет нахально к пьянеющим кралям.

Дурак похотливый живёт так года,
как шах, святотатник в интимной рутине,
где святость девичества ценят всегда,
но коей сегодня здесь нет и в помине.

Тут нет новой крови и шанса уйти.
Заштатный мирок на окраине штата.
Сюда прибывают грешить и любить.
За слово "любовь" предусмотрена плата.

Чудной Казанова - подержанный дед,
как банный листок, приставучий и влажный,
и тем знаменует противный привет,
и прёт петухом молодым и отважным.

Худущий, как щепка, предгробная мощь,
пока сохранивший одежду и кости
до юных, уже и несвежих, охоч,
сжимая купюры в воняющей горсти.

Подростки и дяди в жирах и хмелю
подобны друг другу и жаждут интима.
Одни на кроватях сырых наверху,
другие внизу ещё в поиске льстивом.

Бордельная сходка бурлит и кишит.
А Новый Свет грёзы и радости дарит.
Но тусклые лампочки, грязь, как карбид,
его затемняют, печалят и старят...