Песенка любопытного человека

Ревут подо мной моторы,
несут меня вдаль крыла,
ворочается планета,
не столь уже и кругла.
Внизу ледяные горы
выпячивают горбы –
им нет никакого дела
до всякой такой судьбы.

Плевать им на то, что руды
скрываются в глубине,
на всякую там свободу
плевали они вполне!
А я любопытным носом
полжизни все тык да тык,
и ухом пытливым никну,
и пробую на язык:

не горько или не сладко ль,
не слышен ли топот чей,
и чем это пахнет ветер,
волнующий гладь очей?
И кто обозначил двери,
в которые – не моги,
и что, если попугая
я дёрну за две ноги?

Действительно ли в колодце
никто не сидит на дне?
А если туда гранату?
И не одну, а две?
До куда достанет эхо,
когда они там рванут,
и станет ли видно звёзды,
хотя бы на пять минут?

За что обожает Тришка
кафтан, что и стыд, и срам,
как эта картина мира,
что так и трещит по швам?
За что любили матросы
в семнадцатом брюки клёш,
и что же там будет дальше,
когда, наконец, умрёшь?

И в чём этот фокус-покус?
И клоун зачем в слезах?
И эти следы оваций,
увы, на моих щеках?
И кто это всё наделал,
и сам из чего возник?
И что меня за зараза
всё дёргает за язык?

Варварина, не иначе,
судьба у меня лежит,
и плачет уже верёвка,
и зверь на ловца бежит.
Палач делово готовит
ухоженный инструмент,
колода уже в опилках,
но даже в такой момент –
ещё невредимым носом
туда и сюда верчу
и все, эти вот, вопросы
я задаю палачу.
1997 г.