из поэмы Поэты золотого века19

Зачем, Поэт, так откровенно:
"Кровавая могила ждёт..."
На все века нам стало скверно.
Был прерван выстрелом твой взлёт.
Оставили вы нам наследство.
Для чистоты Души то средство –
романы ваши и стихи.
– О! как же жизни коротки! –
мы восклицаем, изучая
наследство гениев Земли,
их наполняемся любви.
Интеллигентность излучая,
ведёте с нами разговор.
Да с самых детских наших пор.

"Белеет парус одинокий, –
читатель помнит наизусть, –
Что ищет он в стране далёкой?"
Из лермонтовских слышим уст.
И он о "чёрном человек"
нам предсказал в том самом веке,
что называем: "Золотой!"
На нас он веет чистотой
и честностью стихосложенья
мы следуем заветам тем,
на поприще стихов, поэм.
Находимся в самосожженье
испытывая в доле грусть,
переполняясь чистых чувств.

"Неизмеримое измерить"
Поэт сегодня предложил,
мол надо лишь в себя поверить.
И вихрем в поле закружил.
Я был неловок. В оправданье
смотрел туманности метаний
в сурово-пасмурную даль.
Где золотилась та медаль
опавшего листа свободы
лишённого осенним днём,
сжигаемым в закат лучом.
Где проявились вновь невзгоды.
Невидимое измерял...
...внизу его шумел Дарьял.

Один в уединенье Света
печаль его и грусть светла.
Преследуют всегда Поэта,
где тень забвенья пролегла?
В его сознанье неотвязно,
звучащее повсюду связно
среди людей, среди крестов
с весёлым сочетаньем слов.
Мне Лермонтов открыл дорогу
из вероятности стиха,
когда стена стоит глуха
и ночь тиха под строгим Богом,
и светит звёздная луна,
и грусть струит на нас она.

"Его спасало вдохновенье"
от суеты в тяжёлых днях.
И наступало откровенье
в его безудержных стихах.
Он пел осанну жизни тяжкой,
любви безвинной, слёз, а также
всевиденья в стихах глубин.
Он нами стал не вдруг любим.
Его стихи читаем постоянно.
И с Пушкиным он наравне.
Он остаётся в той стране.
Стихи его – моё призванье.
Признаюсь наконец-то вам,
читатель, вверенный стихам.