Чёртушкино несчастье

Жили в Нелеповке люди мирно, да решил их Чёрт рассорить. Долго думал-гадал, как в их общение разлад внести, да придумал - разрешил он мёртвым в интернет писать. С этого дня все проблемы в посёлке том и начались.

Перво-наперво Настасья Филипповна вылезла, которая ещё до наполеонова нашествия копыта сдвинула. Сказала она, что не все в деревне от одного предка пошли. Что те, кто по левому берегу - от арбуза свой род ведут, а те, что по правому - от редиски. Ну что же, редиска тоже полезный овощ, это никого не задело за живое. Но Степан Кузьмич, который при Николае от холеры помер, на это возразил, что левобережные, конечно, от арбуза, да история такова, что баба одна так арбузами обтрескалась, что родила раньше сроку. Так что не от арбуза вовсе, а от переедания.

Вот это уже был вызов. Покойница Василиса Фоминична, что с левого берега, при Екатерине от кнута господского в гроб слёгшая, сказала, что от редиски-то от редиски, но в деле этом национальный вопрос замешан. Баба-то та родила действительно, через девять месяцев, после того как в деревню торговец редиской приходил, жидовин, колена Данова, да вот дитяти то больше не на редиску смахивали. Не розовощекие они были, а носатые да курчавые, точно иудеянин тот. "Евреи у вас в роду есть, оттого и высокомерие ваше и страсть поучать всех." - так она заявила.

Припомнили тут народу богоизбранному всё: и трубы Ерихонские и и уши Амана, и Христа распятого, и пруд Мамилы, и Чёрну смерть, и убийство Столыпина, и Гуляйпольскую измену и космополитизм, и дело врачей и Беловежскую пущу.

Правобережные усопшие отпирались, говорили, что это, мол, токмо по крови да и той сущая малость - с горчичное зёрнышко. "Это ж сколько веков с того случая прошло!" Левобережные же покойнички отвечали, что так-то оно так, времени и вправду утекла река, да вот кровь еврейская - это что шило в мешке, где-нибудь да пробьёт себе путь-дорожку, просочится на поверхность обязательно, и нет-нет, да уколет кого.

- Да какая разница, - отвечали правобережные, - пусть у нас хот сам царь Ирод в роду, всё равно для Нелеповки мы гораздо больше сделали. Не было б нас - культурная жизнь совсем бы в здешних местах заглохла. Сколько на весь мир известных художников да писателей именно на правом берегу в Нелеповке уродились?

- Уж как без них-то. - зло иронизировали левобережные почившие. - И то верно, без них и коровы у нас не телились бы и пшеница б не колосилась, и соловьи бы в лесу не пели, без художников ваших.

Спорили и о том, была ли Нелеповка во времена седые центром удельного княжества или в какие другие княжества входила.
Написал Кузьма Ефграфыч, левобережный, который ещё во времена Ивана Красного от чумы помер, что были у нас князья свои в Нелеповке и была она славна и могущественна между другими городами, но потом установилось у нас что-то навроде республики без каких-либо государей. Махновщина, одним словом. А дело было так - вокняжился однажды у нас голова очередной, но нелеповцы ему тогда сказали - что принято в здешних местах спокон веку, что коли избрали тебя правителем - должен ты сидеть на далеком болоте в короне из тины, на троне из сырых кувшинок по пояс в воде, с корягой в качестве жезла и скипетром из комка пиявок! Вот такая у нас традиция, сказали ему нелеповцы, хочешь над народом начальствовать - полезай в топь. А ему все бы ничего сидеть в трясине да всем распоряжаться - он бы так и сидел, но ближе к весне (а залез в болото он зимой), его закусали комары. Вернулся он и сказал: - Все бы хорошо, но комары уж больно кусаются. Не хочу быть князем вашим.
Вот так у нас с тех пор безвластие, в Нелеповке, наметилось.

А другой Евсей, что с правого берега, от редиски то бишь произошедший, сказал, что чепуха это всё. Что нелеповцы до того глупы, что никогда бы до государственной власти сами не додумались и искони другим народам подчинялись.

Тут и среди живых настоящий переполох начался. Как так! Из Нелеповки родом столько выдающихся государственных деятелей. Вспомнили, что здесь родился Иван Криворуков, который документ об образовании СССР подписывал и Богдан Очертиголова, который Брестский мир с немчурой заключал и даже сам ефрейтор четвёртого моршанского гренадерского полка, Федор Дуболомов который государя Петра третьего в пьяной драке задавил так, что помер тот. Государственность, можно сказать - это вообще наша, нелеповская идея!

Да какие у нас идеи, возмутился Никанор Карпович, правобережный. Что у нас, в нелеповке придумали? Окромя граненого стакана да таза медного ничего своего на свет не родили, только знаем, что передирать чужое, да извращать по чём зря.

Был в мире чайник - стал у нас самовар!
В мире есть Вена - у нас - Сыктывкар,
У них было пиво - стал у нас квас,
была у них бричка - стал у нас тарантас!

- А чего-это вы, правобережные, говорите "мы"? Вы уж тогда говорите за себя, а если об нас - то уж, прежде чем критиковать, называйтесь, с которого вы берега! У вас это на ряхах ваших не написано. А то, вишь, весь посёлок критиковать горазды, да так между нами затёсываетесь, что подумать можно, что свои.

- А мы, правобережные, люди мира - Игнат Карпрвич отвечал. Это наше дело, кем себя называть! Мы, может, за всю Нелеповку переживаем, а не только за свою сторону! Окромя того вы-то больше нашего брата лукавить горазды! Вот, к примеру, ежели человек на правом берегу воспитан да на левом в люди вышел - вы его в свои, левобережные записываете.

А вы - хуже того, - отвечал Степан Ильич, где б человек воспитан не был своим его считаете, коли с правого берега предки его до третьего колена! Да и вообще, вы прежде чем Нелеповку-то критиковать прежде с другими-то поселками сравнили бы, у них мож жисть и того плоше...

- Нам все равно, что там у них. Пусть хоть язва моровая... Нам Нелеповка родная дорога... А ругаем - потому что любим...

- Всё равно-то всё равно, но это только тогда, когда сравнение не в пользу других. А уж ежели что там, за бугром лучше - это вы вмиг Ваньке нашему поставите в упрёк. Хлеб-то и молоко наше кушаете, а всё за забор посматриваете...

Вот ещё о чём препирались - всегда ли
мирным городом Нелеповка была? И тут согласия не обнаружилось. Левобережные метвецы сказали, что отродясь ни на кого мы не нападали, защищались от чужих нападок токмо. То гунны, то сарматы, то печенеги, то половцы, то литовцы, то немцы, то французы на землю нашу планы амели, то ещё шушваль какая. Всем Нелеповка поперек горла стояла: то Наполеону на Индию дорогу загораживала, то Атилле на Парыж, то Гитлеру на Шамбалу.
Те же, что с правого упокойники отвечали: - Как же, если не нападали мы ни на кого, нелеповка разрослась так, что все соседние деревни под себя подмяла?
- Так это дело самое обыкновенное, - левобережные говорили. Когда защищаешься - можно так размахнуться, что силушку не рассчитать, да загрести лишнего чего. А кроме того, не мы б их под себя подмяли - то они б нас. Чем мы хуже?

Тут Макар Игнатич в спор выступил, который в первую мировую от испанки помер. Сказал он:
- Мы, нелеповцы, подчиняться привыкли, психология у нас холопская. Только дай начальника - сразу пятки ему разминать начнём. У нас право крепостное только посерёд прошлого века отменили, но мы и до сих пор к свободе привыкнуть не могём. Всё за нас другие решать должны.

Тимофей же Никитин, которого в Семилетнюю в рекруты забрали, и который под Кёнигсбергом сгинул, возмутился:
- Мож у нас оно и до середины прошлого века было, но токмо два века. А вот вашим, которых вы нам в пример ставите, хоть и на сто лет раньше волю дали, зато до того тыщу лет в челяди ходить пришлось. Тыщу лет они перед начальниками-то пресмыкались. Мы ж народ мятежный. Десятилетия не проходило чтоб без бунтов каких или восстаний!

Семен Фомич, который с голодухи в 1892-м свернулся, отвечал. - Да что это за бунты - разбой один. Ни плана ни целей. Погромить бы только усадьбы помещичьи, пар выпустить. А виновен боярин тот аль нет - никому невдомёк.
Да и вообще, справедливости у нас в Нелеповке никогда не было, все вопросы всегда кумовством решались. У кого знакомых больше - тот и сильнее...

А не в этом ли сила человека, ни в дружбе ли и связях родственных? - Евграф Матвеич, левобережный, отвечал, в том же году от тифа брюшного скопытившийся. - Вот за этот счет мы и выжили во всех бурях да ненастьях...

В общем, спорили мертвецы до ломоты в костях, а всего о чём толки разводили и не упомнить, не рассказать.

Споры эти в жизнь поселян вторгались. То во время посевной работу нелеповцы бросят, то доярки про коров забудут да препираться друг с другом начнут.

В итоге председатель сельсовета взял, да запретил в Нелеповке интернет, и мёртвым и живым. Мёртвых перезахоронить велел подальше от телеграфной вышки, на всякий пожарный, ведь знают они про прошлое больно много, отпеть велел по новой, да могилы святой водой окропить, а всем живым мужикам да бабам заново перевлюбиться посоветовал, хоть в своих, законных супругов, хоть в каких - главное чтоб голову чем-то занять окромя политики. Уж лучше, говорит, седьмую заповедь презреть, чем нам, простым людям, в политику вдаваться. От этих разговоров все остальные грехи произрастают и неустройство всякое множится.

Несолоно нахлебавши Чёртушка остался, посетила его бездоля. Да не переживайте за него. Окромя Нелеповки ещё много городов да весей есть по стране. Где-нибудь да устроит он себе пирушку, утолит неуёмную страсть свою к раздорам.