Я им владею

Передо мною мир, не скуден,
Но каждой мыслею подспуден,
То где-то вширь, а где-то с лаской,
Вдаль дышит молча, здесь - с оглаской.

Безликий, многозвучный где-то,
Звук серенад, все льется в лето,
Блаженство осени, серьезность,
Воспетость зим, и в том возможность.
 
А вот в весне я вижу чудо,
Откуда это все? Откуда?
Ах, неужели сон? Я млею,
Мне в этом слово молвить, смею?

Надеюсь, да. И в откровенье -
Сложу строку: вот здесь сомненье,
А там сложнее, между прочим,
Душа наружу… и клокочет.

И вот опять, за словом слово,
Строкою, рифмой вечной, новой,
И выплеск брызг, вдруг все сожмется,
А яркость мысли бьется, бьется.

Скрипит перо, я улыбаюсь,
На миг я с Пушкиным встречаюсь,
За ним еще, еще, быть может,
Слог прояснится, слово сложит.

Все это мне, все это с болью,
Здесь для любви, а там к застолью,
Души вновь крик: «Я преуспела!»,-
То вдруг сомненье, не допела.

Я поспешу, стихи слагаю,
Оттенки новые внедряю,
Частично пафос, несерьезность,
Мелькнула грусть, а с нею слезность.

Стих для поэта, как ребенок,
С рождения? С крови? С пеленок?
Ответ не прост, сказать бы, сложен,
Для рифмы, все же, он возможен.

Вот так и бьется сердце в ритме:
Строка, тетрадь, перо – все слитней,
И утро, ночь, как будто схожи,
Но от чего-то занеможет.

Дитя рождается, с пеленок - 
Вдруг огласится: «Здесь ребенок!»,-
Держу в руках, дышать не смею,
Вновь стих рожден, Я им владею.