Время, вперёд!

Идёт борьба за жизнь, борьба за смерть,
за первенство последнего полпредства,
за то, чтоб не навеки умереть
вблизи несовместимого соседства.

Идёт лишь потому, что так идёт,
а так идёт затем, что не иначе.
Так шёл (и не идя!) любой народ
до сдачи, а потом и после сдачи

или победы над любых побед 
исходом всех исходов на прощанье,
туда, где нет и не бывает бед,
поскольку там – сплошное целованье

с холодным ликом вечных холодов
при солнечном-пресолнечном сиянье
иных, непостигаемых миров,
при встречах встреч и ужасах прощанья,

сочувственного при избытках чувств
в безмерностях безмерного безмерья 
и в обликах искуственных искусств
в умах умов и в рёбрах подреберья.

Всё есть и нет, и снова нет и есть
всё время или даже не всё время.
Всего и не всего не перечесть.
Мы вместе в пустоте пустот со всеми.

Высокое – высокому подстать –
нередко безвозвратно исчезало,
чтоб было никому ни дать, ни взять
всё, что давала жизнь и не давала.

Оркестр преподнёс пространствам туш,
а те ему – пространное молчанье,
обёрнутое в неподвижность стуж,
со вкусом всё того же целованья.