Сей праздник деда...

Увы, из детства праздники не помню.
Так, мельком что-то, краски не ясны,
Один, быть может, радиоприёмник,
Хрипливым гласом, новостью весны,

Что четверть века нет уже фашизма
И нас, в чём были, юных школяров,
Старух, парней, страдающих лиризмом,
Согнали в скверик с улиц и дворов.

Гудел оркестр: труба и барабаны,
Стояли в ряд кривой фронтовики:
Покров срывали, серенький и рваный
Со Стелы Славы - камень и венки.

И на пластине медной с позолотой,
Фамилий с сотню, тех, кто был во мне,
Но на войне оставили  кого-то,
Кого-то тиф сожрал на Колыме.

Рыдали все, а бабы - те кричали,
Слезой скупой отметился мой дед,
Он добрым был, а слёзы - капли стали,
Ведь трижды всеми за год был отпет.

Он выжил трижды, крепким был – не свалишь…
Запомнил руку тёплую его,
И ряд, не все, замасленных медалей,
Видать, вручали на передовой.

Давно уж дед - откуда не приходят,
Но то тепло из рук его во мне,
И я молчу всегда, коль речь заходит,
Среди моих знакомых о войне.

Что зря… теплом им рук я отвечаю,
На коих прах еще с тех пор не стыл,
(Мол, дурачок, и  головой качают)
Из тех, где дед и родичи могил.

Давно я сам уж стал преклонным дедом,
Но то тепло в цветущий светлый май,
Зовёт меня на праздник Дня Победы,
В дань тем, кто там, где вечно вечный Рай.

Я пусть своей Отчизне нынче ворог,
Решило так безумие Стрельца,
Наступит день, а он наступит скоро,
Приду к могиле крёстного отца.

И преклоню главу свою седую,
Пред уж давно осевшим бугорком,
И крест его замшелый поцелую,
И на доске я выведу мелком.

Что был я здесь - хотя дожди ведь смоют,
С души не смыть ни роспись, ни креста,
А потому, печалиться не стоит,
Лишь жаль, что лес застал я без листа.

Декабрь, но снега не было, лишь лужи
На той тропе, что шёл я, уходя,
В свои метели с вьюгами и стужи,
Назад, где дед остался, не глядя
 
Увы, из детства праздники не помню.
Так, мельком что-то, краски не ясны,
Одно лишь ждал, что радиоприёмник,
Объявит вдруг явление весны.