Винсент

Он словно похоронен на собственном холсте.
Под озарённо-звёздным небом Бога
Смятенный дух оболган, и оболгали те,
Кто гнал в себе и Бога, и Ван Гога.

Когда его не стало, столкнулись в споре: «Наш!»
Вдруг сделался востребованно-модным?
Брюссель, Гаага, Лондон… Молчал лишь Боринаж,
Чей рот набит землёй, а уголь - продан.

Весь этот ад подземный голодных и рабов
Не разместить на Диккенсовом стуле!
Подземных келий ульи, что - ниши для гробов,
Художнику всю жизнь перевернули…

Кто выбрался на волю - навеки ослеплён
Светилом Бога, что пронзает шторы.
Не умирай, ну, что ты? Огромным кораблём
Всплыла душа сквозь лампочки шахтёров.

Предельных состояний язык его картин.
Жить впроголодь, скитаться ли, абсентить,
Раздать себя до цента… «Да он такой один!» -
Поймут и в Боринаже про Винсента.

Он Бога знает лучше. Всё одушевлено.
Искусство - есть религия и правда.
Душа сиянью рада, и дышит полотно,
И - нечего добавить и подправить!

И не поправить горя на совесть или страх,
Чтоб до звезды домчать - не ходит поезд…
Он продолжает повесть совсем в других мирах,
О будущем своём не беспокоясь…