летний вечер

(буря мглою небо кроет)



Прольётся небо грозовое, не суесловь.
Не то, как зверь, оно завоет. – Любовь-любовь! –
Заплачет, как дитя истерик, недобрых вьюг,
обрывками сплошных мистерий.
Верёвки вьют
из душ, расслабленных покоем. – Немы рабы.
По-рыбьи только рот откроет, во рту – грибы.
Вот так кабы да если б. – Немы той немотой,
из-за которой будем где мы?
Не ной, не стой,
не стой так над душою. – Тянет, томит, томит.
Нависнет чёрной тучей тайны. – Один лишь вид
её ужасен. А что потом?
Взорвётся прелестями басен.
Гром. Гром. Гром. Гром.
С горы как будто катит камень Бог-великан,
сверкнув очами-плавниками издалека.
И вот уже стеною дробной – вода-вода.
А взгляд такой, совсем недобрый, – сияньем льда,
расплавленного зноем ночи. О, молний блеск!
И всё шумит, гремит, грохочет, по швам – небес
трещат одёжи – в лохмотья-рвань.
Люблю! Люблю. Не безнадёжен.
И ветер-пьянь
несёт такую чушь – прекрасней не знаю, нет.
Любимейшее из ненастий – грозы привет.