А смертный греф всё глубже, строже

А смертный греф всё глубже, строже.
Всё толще толстяков трёх рожи.
И нищета с косой вдали.
И глас, - печали утоли.
Хазарской биржи каганат.
Средневековая стена.
И глубже, глубже смертный греф.
И Нострадамуса катрен.
Иголка в сказочном яйце.
Конец пути. Тоннель в конце.
И прОпасть. И в неё пропАсть.
Сквозь терний мазохизма. Всласть.
И эхо, пустотою, - вла-а-асть...
И тенью раствориться в пасть...
...
А себестоимость укола
В масштабе если, - меньше ста.
Когда им жертву тихо вколют, -
Полторы тысячи оставь.
Те институты бармалея,
Тряся казной как бородой,
Тех голос громче всё, наглее
Бюджета вымени удой.
И выбрав идолом менялу,
Мнут вымя, вывернуть спеша
Тельцу в поклонах и обналу,
И рыщут, где у скреп душа.
И куар-кода её номер
Клеймом на шкуру занеся,
Носить вменят, пока не помер,
Суча ножонками, меся...
О Конституции навеки
Теперь забыть, как зыбкий сон.
Всё глубже мы расчеловеки.
Не до берёз души босой.
Есть страны в мире - много нефти.
Араб, с рождения, - не раб.
Вот если б нам в арабы эти,
Не в куар-коды-номера.
А то морковку и картошку,
Которой было пруд пруди,
Теперь не очень-то - в лукошко.
За что нам это, Ос-с-спади?
Но мы не дрогнем монолитом.
Мы - за прививки, за ярмо.
А вон у тех, глядь, уж налито.
И всё троится, как в трюмо.
Палёнки, да пивка покрепче,
И в зомбоящик зенки - во!
Там лыбою цветёт элита...
И, - энт всё, вроде, и, - тово.
Свеч девяностых, тень-ворОвских,
Лоснится, оплывает воск.
Картина маслом. От Сваровски.
И нищета. И барства лоск...
И много-много слов и гимна.
И то ли свадьба, то ль отпев.
И толь ковид, то ли ангина.
И, - все там будем, отпотев...
А те, кто выжить планы строит,
Тот, пресловутый, миллиард,
Раздеть спешит нас и построить
В колонну, в крематорий, в ад.
И в Лондоне, там, у хозяев,
Где лебезят и дети где,
Где барствовать, ни-ни, нельзя им,
Где чисто в парках и воде,
Где птички, небо голубое...
А, впрочем, - не о нас с тобою.
Твои доходы и расходы,
Твоё условное жильё,
В асфальт втрамбуют, так уходят...
В костюм и в галстук, но, - жульё.

И каждые сто лет нам смуты.
И крест вменяют. И нести.
И всё тесней, привычней путы.
И как от крови здесь спасти?