Зря плевал в спину ветра

удержать  в  холодном  поту  звёзды,
ссутулиться  прямой  попутчик  архипелаговой  пыли,
факел  последнего  маяка  машет  рукой  в  перчатке,
девять  месяцев  в  брюхе  икрой  –  это  зачатки,
вызови  ко  мне  справедливость,  утонувшее  дно,
всё  здесь  непонятно,
или  суша  ты,  или  спустились  жабры  ко  сну  в  клетку,
дышать  вычеркнутым  из  жизни  ветром,
скупую  слезу  в  соль  обращать,  перетирать,  добывая  огонь,
резиновые  капли  натягивать  на  дождь…

и  только  первая  выплывшая  правда  солгала
по  осколкам  хлебного  мякиша,
в  каждом  есть  то,  что  в  других  не  осталось,
ты  похожа  на  голод,
волокла  медуза   дальше  обычного
кровавые  всплески  лучами  солнца,
нет в  мире  той  любви
за  которой  плывут  с  корабля  крысы…

запусти  в  меня  тёплую  каюту,
сбегу  сквозь  брешь  Титаника:  –
в  моей  жизни  чёрная  королева  не  видит  белых  пятен,
мне  нравится  зимовать  в  засушливом  лете,
ветер  путается  в  гриве  расчёски,
моя  чахотка  на  кашель  отпустила  поводья,
ухожу  от  тебя  моя  странная  старость,
молодеть  душой  заставляешь  старый  кашель,
а  тело  сушит  вид  из  окна,
разваливает  болезнью  под  окнами,
не  хочу  мучиться  в  покер,  но  должен… 

меня  знает  белая  кровь  с  той  стороны,  когда  покраснела,
неуважением  вытекает  вода  из…
очищена  гнилыми  зубами  вставная  челюсть,
плеск  волн  тиной  тянет  в  болото
опуститься  заодно  на  верхний  эскиз,
попробовать  жабрами  набрать  вёдра
и  телом  слов  горящие  спички  тушить…

воем,  хочу  воем  проснуться,
как  кратер  до  дыры  на  Луне,
взобраться  на  маяк  и  спрыгнуть  светом,
и смоет  сера  горизонтальную  важность
чернил  по  бумаге  в  моей  руке.