Рандеву...

Рассуждизмы и пароксизмы, 151.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
(А.С.Кочетков. «Баллада о прокуренном вагоне»)

В вагоне ночной электрички было трое: два приятеля-философа глубокомысленно покуривали трубки и философствовали и попутчик, полуспал в закутке. Философы философствовали по нашему, по-бразильски, о рандеву.
- М-да-а-а - мечтательно протянул один. – Вот во времена Ленских – Лариных барышне пол дня волосы укладывали (и было что), вавилон на голове строили, а перчатки, вееры, лорнеты, корсеты, чулки, туфли, парижские духи, перед этим всю её мыли – шею и грудь особенно... Жуть. Мужчины во фраках, военные в сапогах со шпорами, только от звона которых уже можно было забеременеть, бриджи с позументами, тужурки с аксельбантами. А теперь – с грустью продолжил он – встреча через монитор. Ну… Ниже пояса можно вообще ничего не надевать – всё равно не видно. Как она там: в бриджах или вообще - не очевидно, т.к. концентрируется на экран передне-верхней частью организма. А что поверх  этого - не для среднего ума – то ли платье, то ли ночная сорочка кое-как на тонких бретельках. Далеко шагнул прогресс. В таком свидании и выходить никуда не надо: танцы, кафе, кладбище, библиотека и телефон не обязателен. Опять же экономия. И революционная ситуация может настать так, что здесь же, сразу, без перерыва на обед можно и расстаться. Без обязательств. Вот барышня мне написала: - Вновь убедилась в практической пользе утверждения: «С проблемой нужно переспать». - Перед этим признался ей в своём негативном отношении к «кустодиевским Венерам». Так она прислала ряд из двух дюжин штук именно таких красавиц, чтобы привыкал. Растолковываю ей на бронепоезде; мол, они же меня раздавят, любая из них – при моей-то талии. А археологическая профессорка повествует о Туринском папирусе (из своего списка «любимых книг») и моей лени: «Что касается вопроса о лени как присущем Вам свойстве, то это шутка, пренеприличная. Воздержусь». Что уж тут «воздерживаться» (с ошибкой в пунктуации) - это даже мне понятно… что Туринский папирус – не только настольная книга продвинутой барышни, но барышня осведомлена о позах.
- Хэрошэя девочка… - пыхнул трубкой, не вынимая из зубов, второй философ.
- При этом – в унисон продолжил первый - призналась: «Вчера вечером захлёстывало желание спорить с Вами, возражать, что-то доказывать, опровергать, т.е. огрызаться и кусаться». Однако, очевидно, она «с проблемой переспала». На её филиппику не сдержался: - Вот «огрызайтесь» и «кусайтесь» сама с собой (Вы же интроверт). «Спите с проблемой», если больше не с кем. Нагрубил, конечно, сам жалею. Но слово – не воробей.
Вот тебе бабушка – и юрьев день.
Второй философски вытащил трубку изо рта, коротко вздохнул и с мимическими морщинками полуулыбки Сократа изрёк категорически философски: - Да уж…
А полупроснувшийся попутчик у себя в закутке молча закруглил: - Людям свойственно ошибаться, упорствует в своей ошибке только дура…
Потом подумал и полуплача добавил о своём:

Остановиться, оглянуться
На том случайном этаже,
Где вам доводится проснуться.
Ведь уходя, чтоб не вернуться,
Не я ль хотел переиграть,
И никогда не умирать!
Но дай хоть раз ещё успеть
Остановиться, оглянуться...