стихи с комментами часть 4

^^^2114.писать не о чём
О чём писать, когда всё ясно?
И небо и, что странно, ум.
Звучит, конечно, громогласно,
Что в этих стенах столь опасно.
Предвижу всё: не наобум.
О чём писать, когда две темы
Избиты вдоль и поперёк?
Я знаю, кто мы, знаю, где мы.
Чужие влёт решу проблемы.
Но тот же глупый мотылёк.
О чём писать, когда, издавшись,
Не ощутил, чего желал?
Двенадцать лет назад забрав жизнь
И поздней птичкою не встав в шесть,
Познал, насколько срок наш мал.
О чём писать, когда все беды
Обходят как-то стороной?
Пускай во всём – оттенок бреда,
Мне есть о чём другим поведать.
Вина моя тому виной.
О чём писать, когда «своими»
Стихи всё время называю?
Две тыщи сто стихов, во имя
Того, что жить – необходимей,
Чем смерть (она же неживая).
О чём писать, когда поэты
Кончают плохо жизнь свою?
Сегодня день последний лета.
И на «Ура!» оно пропето.
Как эту осень отпою?
^^^2114.писать не о чём>>>Чередование рифмованных строчек АБААБ>>>
О чём писать, когда всё ясно?
И небо и, что странно, ум.>>>Ясное небо. Ясный ум.>>>
Звучит, конечно, громогласно,
Что в этих стенах столь опасно.>>>«Отсутствует критика к заболеванию… Выписываться рано…»
Предвижу всё: не наобум.>>>Предвижу проблемы  с выпиской>>>
О чём писать, когда две темы
Избиты вдоль и поперёк?>>>Ксюша и Бог>>>
Я знаю, кто мы, знаю, где мы.>>>Световые существа, решившие поиграть в сольную карьеру в иллюзорном мире. Есть ещё «куда»: Домой>>>
Чужие влёт решу проблемы. >>> - мама, почему слова твои соль и пепел?
голос можжевельник и куркума?
почему ты других исцеляешь лучше,
чем умеешь вылечиться сама?
– я помогаю людям с работой горя.
я чиню проигрыватели ума.(Вера Полозкова>>>
Но тот же глупый мотылёк.
О чём писать, когда, издавшись,
Не ощутил, чего желал?>>>Большинство подаренных мною книг «осело» на полочках. Кто-то только один стих прочитал. Тем ценнее экземпляры, которые пошли по рукам.>>>
Двенадцать лет назад забрав жизнь
И поздней птичкою не встав в шесть,>>>Утра. Правда в семь уже поднимают. Ранней птичке и Бог подаёт.>>>
Познал, насколько срок наш мал.>>>Одна из главных иллюзий: впереди – целая жизнь.>>>
О чём писать, когда все беды
Обходят как-то стороной?>>>За эти 13 лет бед как-то не могу припомнить. Так, остеома на лбу выскочила, да лысина на макушке.>>>
Пускай во всём – оттенок бреда,
Мне есть о чём другим поведать.
Вина моя тому виной.
О чём писать, когда «своими»
Стихи всё время называю?
Две тыщи сто стихов, во имя
Того, что жить – необходимей,
Чем смерть (она же неживая).
О чём писать, когда поэты
Кончают плохо жизнь свою?
Сегодня день последний лета.
И на «Ура!» оно пропето.
Как эту осень отпою?
^^^2115.so much
Сколько было козырей:
Все отдал в начале.
Сколько было якорей:
Грусть лишь о причале.
Сколько было тёплых зим:
Вот и замерзаю.
Сколько было по другим:
А теперь лишь Зая.
Сколько было гашиша:
Вроде отпустило.
Сколько было ни гроша:
А теперь квартира.
Сколько было виршей в стол:
А теперь есть книга.
Сколько было «Лучший гол»:
Покидаю лигу.
Сколько было дискотек:
Инвалидность дали.
Сколько было «Друг навек»:
Будет так всегда ли?
Сколько было «Спи, сынок»:
А теперь «Покойся…».
Сколько было страшных строк:
А теперь «Не бойся».
Сколько было вертолётов:
А теперь есть крылья.
Сколько было поворотов:
На замок закрыли.


^^^2115.so much
Сколько было козырей:
Все отдал в начале.>>> Воинам грехи отпущены наперёд.
Им не увидеть больше родимой Спарты.
Я отдала долги. Я открыла карты.
И потому меня больше никто не ждет. (Вера Полозкова)>>>
Сколько было якорей:
Грусть лишь о причале. >>> И каждый вцепится в свой причал
Швартовым своим косым.
И будет взвизгивать по ночам
Наверное даже сын.
«Любовь» – как «обувь», не замечал?
И лучше ходить босым.+
Мы ведь созвучны несказанно,
как рифмы, лепящие стих;
как те солдаты, партизаны,
в лесу нашедшие своих.
Связь, тесность, струнность, музык помесь –
неважно, что мы говорим;
как будто давняя искомость
вдруг стала ведома двоим;
как будто странный незнакомец
вот-вот окажется твоим
отцом потерянным – и мнится:
причалом, знанием, плечом.
Годами грызть замок в темнице –
 и вдруг открыть своим ключом;
прозреть, тихонько съехать ниц и –
уже не думать ни о чем. (Вера Полозкова)>>>
Сколько было тёплых зим:
Вот и замерзаю. >>> Да, он, трепло и егоза,
Берется, наконец, за дело.
Не хочет быть как Стрекоза,
Что лето красное пропела,
А тут зима катит в глаза.+
И из фонаря выливается свет, как из душа.
Зимой из него по чуть-чуть вытекают снежинки.+
Тут зима, запах неуюта, мрака, глухого бешенства —
надо всеми прямо-таки разлит.
Только у меня полный бак иронии и приятия,
ничего-то меня не трогает и не злит.+
скоро я тебя вновь увижу, и это будет, как будто мы
встретились на изнанке зимы, за оградой моей тюрьмы,
ты впервые увидишь, какого цвета мои глаза,
чистые от отчаянья и чумы. (Вера Полозкова)+
Лопахин: Вы куда же теперь, Варвара Михайловна?
Варя: Я? К Рагулиным… Договорилась к ним смотреть за хозяйством… в экономки, что ли.
Лопахин: Это в Яшнево? Вёрст семьдесят будет. (Пауза.) Вот и кончилась жизнь в этом доме…
Варя (оглядывая вещи): Где же это… Или, может, я в сундук уложила… Да, жизнь в этом доме кончилась… больше уже не будет.
Лопахин: А я в Харьков (для Чехова еще по «Скучной истории» символический город неудачи и краха) уезжаю сейчас… вот с этим поездом. Дела много. А тут во дворе оставляю Епиходова… Я его нанял.
Варя: Что ж!
Лопахин: В прошлом году об эту пору уже снег шел, если припомните, а теперь тихо, солнечно. Только что вот холодно… Градуса три мороза. («Вот вам и зима наступила. Пора печи топить…»– О.)
Варя: Я не поглядела. (Пауза.) Да и разбит у нас градусник…
(Пауза. Голос в дверь со двора: «Ермолай Алексеевич!..»)
Лопахин (точно давно ждал этого зова): Сию минуту! (Быстро уходит.)
(Варя, сидя на полу, положив голову на узел с платьем, тихо рыдает.)"
Вот и всё. Конец. Нет, ещё последняя, четвёртая встреча: «Варя (выдёргивает из узла зонтик, похоже, как будто она замахнулась; Лопахин делает вид, что испугался): Что вы, что вы… Я и не думала». И жизнь пропала. Из-за чего? Варя, 24-летняя девушка, вместо того чтобы стать заботливой, любящей женой, пойдёт к чужим людям работать экономкой. А оттуда, скорее всего, в монастырь, как она сама говорит.
Гаев и прочие «симпатичные белоручки» лишь роятся вокруг этой центральной ситуации, лишь подчеркивают собственной нелепостью нелепость основную. Из-за этой же нелепости, какой-то фатальной несправедливости Лопахин упирает на своё социальное происхождение: «Я хам», «Отец в лаптях ходил».
Просто он прячется за это. Да и чувство любви, не находя выхода, истекает злобой. Он из-за Вари и сад этот дурацкий купил. Тоже «ме-е-е» своего рода.
И конец пьесы: стук топора. Символ того, как русские САМИ СЕБЕ испортили жизнь. (Дмитрий Галковский – Бесконечный тупик)>>>
Сколько было по другим:
А теперь лишь Зая.
Сколько было гашиша:
Вроде отпустило.
Сколько было ни гроша:
А теперь квартира.
Сколько было виршей в стол:
А теперь есть книга.
Сколько было «Лучший гол»:
Покидаю лигу. >>>732.закопанный талант
Ты мог бы в следующем сезоне
Играть не лигой выше,
А заключить порядочный контракт
С одним из грандов.
Но может тренер, рассердившись,
Тебя на задний двор
Отправить, не для тренировок,
А показать закопанный талант.>>>
Сколько было дискотек: >>>Протанцевать без остановки часов шесть? – Easy! После закрытия клуба в 6 утра поехать в клуб, который работает до 2 дня? – Easy! >>>
Инвалидность дали.
Сколько было «Друг навек»:
Будет так всегда ли? >>> Тут мама деток зовет – а эти ж
Печеньем кормят отважных уток
Буквально с маленьких грязных рук.
И ты, конечно же, не заедешь.
И кто сказал бы мне, почему так,
Мой юный друг.+
Твои друзья – они умеют жить.
Умы большие, и притом не снобы.
Ты просишь их любить тебя до гроба,
Забыв, что это нужно заслужить.+
Я готова всю жизнь ссориться с любимой подругой и слушать от нее несправедливости и упреки в собственной мягкотелости, лени и показушности – но я знала и знаю, что она имеет на это право. Мы убьем друг друга за идею, но никогда не станем банально как-нибудь и нелепо вцепляться друг другу в волосы из-за мужика или поднимать хай из-за дурацкого стобаксового долга. И если мы когда-нибудь все-таки поссоримся навсегда – это будет как раз тот случай, когда лучшие друзья перестанут быть друзьями, но останутся лучшими. И я буду думать о ней светло, и говорить гордо, едва зайдет речь – N? Да, мы когда-то были не разлей-вода – и всю жизнь расти и добиваться вершин, чтобы доказать ей, что я была ее
Достойна…+
Друзья повырастали в деловых
Людей, весьма далеких от искусства.
Разъехались. И пакостное чувство,
Что не осталось никого в живых. (Вера Полозкова)+
ДРУГ: человек, который знает о вас все — и тем не менее любит вас. (Джон Аулер)+
Настоящий друг: тот, кто может, как на духу, поведать вам о всех своих бедах, — но не делает этого.(NN)>>>
Сколько было «Спи, сынок»:
А теперь «Покойся…».
Сколько было страшных строк:
А теперь «Не бойся». >>> НЕНАВИСТЬ — месть труса за испытанный страх. (Джордж Бернард Шоу)>>>
Сколько было вертолётов: >>> РЕАЛЬНОСТЬ — это иллюзия, вызываемая отсутствием алкоголя. (NN)+
Совесть — невидимая субстанция, легко растворяемая в алкоголе.(«Пшекруй»)>>>
А теперь есть крылья. >>> А поэт – у него болит.
Он крылат. Он космополит.
Он со всею планетой слит
И поэтому не скулит.
Ходит там, где очнется мысль его.
И прохожий начнет завистливо –
От же хитрый какой народ
Рифмоплеты! – и этим кислого
В ликование подольет.
Да ускачет за поворот. (Вера Полозкова)>>>
Сколько было поворотов:
На замок закрыли.
^^^2116.поболтаем?
Волшебных сил искусства не хватает
Пока, увидеть чтоб лицо любимой.
Ловец во ржи всё ножками болтает:
Летите вниз, и, может быть, глубИны
Той пропасти научат вас летать.
О, я и сам ведь вниз летел.
Особенно последние лета.
Как хорошо, что есть всему предел.
^^^2116.поболтаем? >>>Ножками>>>
Волшебных сил искусства не хватает
Пока, увидеть чтоб лицо любимой. >>>Настаиваю на творческом способе решения проблем. Сны не считаются. Или не пиши я столько о Ксюне, она бы и не снилась?>>>
Ловец во ржи всё ножками болтает: >>>Смотрите Южный парк (14 сезон, 2 серия)          Летите вниз, и, может быть, глубИны
Той пропасти научат вас летать.
О, я и сам ведь вниз летел.
Особенно последние лета. >>> Видимо, так будет до гробовой доски.>>>
Как хорошо, что есть всему предел.
^^^2117.здесь – отбой
Здесь – отбой, и есть надежда,
Что увижу сон с тобой.
Пробужденье, глаз промеж дав,
Вновь заставит ждать отбой.
В перерыве покурю
Десять сиг (всё – по расчёту),
На вечернюю зарю
(Коих будет здесь до чёрта)
Буду снова строить планы:
Почему-то не смешно.
И сейчас вхожу в ночь плавно.
Всё вокруг осветлено
Ночником, моим сознаньем
И любовью к озорной
Ксюше. Жаль, что расставаньем
Поигрался Бог со мной.
Здесь – отбой: второй за стих.
День был очень и не очень.
Сам себя врасплох застиг
Тем, что Дом не заколочен.
И теперь вот, скоро год,
Как ключей я дубликаты
Раздаю. Уже не сброд,
А несчастные солдаты
Войска зависти и гнева,
Лжи и глупости. Но мне
В замке Снежной Королевы
Видно Солнышко в окне.
И под ним, всё чаще, ружья
Бросив наземь, к Дому мчат.
Не себе в угоду дружат.
И не волков, а зайчат
Из своих растят детишек.
Леваком не укрепляют.
Вдалеке от тех делишек,
Что страдать нас заставляют,
Оттого, что нужно больше.
Что ж солдат там ждёт потом?
Повычёсывали блошек
И не чешутся о том,
Что там, сразу за оградкой.
Говорят, мол, пустота.
Им бы дать мою тетрадку,
Чтобы поняли: не та
Жизнь «счастливою» зовётся,
Где побольше ты набрал
(Там всё время что-то рвется).
Счастлив тот, кто много дал.
И рука не оскудеет
(Это понял к сорока).
Говорят, что здесь людей нет:
Видно в свете ночника,
Сколько шляется несчастных,
Одиноких (я средь них?).
Здесь – отбой. Всё – не напрасно.
Тает здесь любой ледник.
^^^2117.здесь – отбой
Здесь – отбой, и есть надежда,
Что увижу сон с тобой.
Пробужденье, глаз промеж дав,
Вновь заставит ждать отбой.
В перерыве покурю
Десять сиг (всё – по расчёту),
На вечернюю зарю
(Коих будет здесь до чёрта) >>>Ключевое слово – «здесь». Очень удивлюсь, если проведу здесь не годы. «Лечиться Вам, Николай Олегович, до-олго, очень долго» - как сказали на одной из комиссий три года назад.>>>
Буду снова строить планы: >>>Люблю говорить: - Хочешь насмешить Бога, комиссию (раз в полгода, которая иногда выписывает пациентов за ворота), Колю Калинина, расскажи им о своих планах.>>>
Почему-то не смешно.
И сейчас вхожу в ночь плавно.
Всё вокруг осветлено
Ночником, моим сознаньем
И любовью к озорной
Ксюше. Жаль, что расставаньем >>>А может, и не жаль. Даже точно не жаль. Но обнять Ксюна хочется немыслимо. Когда уже? А тут ещё по телеку показывают, как бывшие, состоящие на учёте, с ножом бегают. Жють!>>>
Поигрался Бог со мной.
Здесь – отбой: второй за стих.
День был очень и не очень.
Сам себя врасплох застиг
Тем, что Дом не заколочен. >>>Дом с большой буквы. Так, замочек небольшой, и то иллюзорный. Повторюсь: это там может быть прямо здесь. (Odnono)>>>
И теперь вот, скоро год,
Как ключей я дубликаты
Раздаю. Уже не сброд,>>>То есть, всё меньше и меньше осуждаю.>>>
А несчастные солдаты
Войска зависти и гнева,
Лжи и глупости. Но мне
В замке Снежной Королевы
Видно Солнышко в окне.
И под ним, всё чаще, ружья
Бросив наземь, к Дому мчат. >>> Никто не протестует. По-хорошему Национальной аллее от Капитолия до монумента Вашингтона полагается быть забитой народом. Многомиллионные орды антивоенных демонстрантов должны тесной кучей топтаться на месте, размахивая плакатами и скандируя лозунги. Телефонам в кабинете сенатора Холбрука Дэниэлса на пятом этаже третьего офисного здания Сената следовало бы непрерывно разрываться.
Телефоны молчали. Персонал ожидал волны гневных писем – ни одно не упало в электронный ящик.
Нет, под окнами у сенатора Дэниэлса не было никакого движения – кроме разве что небольшой группы строительных рабочих, роющих какой-то котлован. Шириной он был примерно с олимпийский бассейн и длиной с два бассейна. Причем рыли они прямо на лужайке между Ферст-стрит и входом в Капитолий. Сенатор наблюдал за копошением плебеев, сидя в кожаном кресле под кондиционером в приватном кабинете, обставленном на деньги налогоплательщиков. Наблюдал почти с жалостью. Даже если их самих не отправят умирать на войну, отправят их сыновей. Сыновей, внуков, племянников. Учеников и сослуживцев. Весь избыток мужского населения.
До голосования по Национальной военной резолюции оставались считаные дни. Разгневанные американцы должны бы уже вовсю стучать в его дверь. И все же… Тишина царила не только в кабинете сенатора, во всем здании было тихо, как в церкви. Ассистенты уже справлялись у админов и в телефонной компании – интернет работает без перебоев, номера подключены.
Сенатор Дэниэлс мог лишь предположить, что американское общество слишком раздроблено. Таковы издержки индивидуализма, возведенного в ранг национальной идеи. Никто не переживает за ближнего, которому велено перепоясать чресла и отправиться на верную смерть. Государственная пропаганда сделала свое дело на славу: к молодым мужчинам прочно приклеился ярлык внутреннего врага. Это они поддерживают и распространяют «культуру изнасилования», это они открывают стрельбу в школах, это из них получаются неонацисты, это они – паршивые овцы, от которых общество будет счастливо избавиться. Массмедиа со всем рвением выполняют госзаказ по демонизации юношей призывного возраста, так что почва для их устранения подготовлена.
До конца недели резолюцию о восстановлении воинской повинности примут единогласно. Два миллиона молодых людей будут подлежать немедленному призыву и отправке в зону конфликта в Северной Африке. Главы пары десятков других стран Западной Африки и Ближнего Востока снарядят туда столько же от себя.
По мрачным и вполне достоверным слухам, это будет самая краткая мировая война в истории. Едва комбатанты займут позиции вдоль фронта, их всех уберут одним термоядерным ударом. Ответственность за удар возьмет на себя несуществующая террористическая группировка, и стороны смогут отступить без потери лица. Война официально закончится «вничью».
Очередная «война, которая положит конец всем войнам».
Рабочие, меж тем, рыли на удивление споро. Обычно в округе Колумбия проекты по строительству и благоустройству реализовывались весьма неспешно и растягивались на годы: все-таки освоение бюджета – дело небыстрое. Может ли мотивация этих людей быть не только денежной?.. Сенатор Дэниэлс наблюдал, как вгрызается в грунт экскаватор, уже почти не видимый ему за растущей кучей земли.
Война планировалась давно – еще с той поры, когда миллениалы учились делать первые шаги. В Бюро переписи населения сразу поняли, что это будет самое многочисленное поколение в истории США. Ему предстояло вырасти здоровым и образованным и неминуемо возжелать власти и признания. Подобную динамику уже можно было наблюдать в таких странах, как Руанда и Кот-д’Ивуар – там избыток молодых мужчин привел к гражданским войнам, уничтожившим национальную инфраструктуру и отбросившим выживших за черту бедности.
Какое-то время американским властям удавалось держать эту пороховую бочку под крышкой, накачивая молодежь риталином. Далее к обеспечению мира и спокойствия подключились бесконечные онлайн-игры и порнография – отрасли, втайне финансируемые государством. Но несмотря на все усилия, миллениалы начали осознавать свою смертность. Им стало нужно нечто большее, чем одурманенное и оболваненное убийство времени.
Проблему с избытком молодых бузотеров требовалось решать. Без существенного сокращения их численности страну могла постигнуть участь Гаити и Нигерии. Американская версия арабской весны маячила прямо перед носом.
На совести миллениалов уже был резкий взлет насильственных преступлений в Чикаго, Филадельфии и Балтиморе. А также хакерские атаки с целью похищения государственной тайны. Новая война с целью избавления от «молодежного бугра» была совершенно необходима. Однако ее истинную цель обнародовать не следует, это может привести к революции – юноши будут защищать себя, старшее поколение кинется защищать сыновей… Нет, семьям достаточно знать, что их дорогие мальчики погибли героями. Пусть храбро идут в бой, как деды воевали, и не щадят живота ради мирного неба над головой своих соотечественников.
Сенатор наблюдал за взмыленными рабочими на полуденном солнцепеке. Летом на реке Потомак жарко и влажно. Он усмехнулся, подумав о том, что через пару недель женщин в стране станет существенно больше, чем мужчин. Феминизм загнется своей смертью, дамам придется вести себя очень хорошо, а тех, кто не готов прогибаться, ждут одинокая смерть и захоронение в желудках своих сорока кошек. Меньше социальных потрясений, больше доступных баб. Для сенатора Дэниэлса и ему подобных сплошной выигрыш.
Далеко внизу, под окнами рабочие суетились вокруг ямы, как муравьи. Как послушные роботы, исполняющие волю хозяина. (Ссудный день – Чак Паланик)>>>
Не себе в угоду дружат.
И не волков, а зайчат
Из своих растят детишек.
Леваком не укрепляют.
Вдалеке от тех делишек,
Что страдать нас заставляют,
Оттого, что нужно больше.
Что ж солдат там ждёт потом?
Повычёсывали блошек
И не чешутся о том,
Что там, сразу за оградкой. >>>Могильной>>>
Говорят, мол, пустота.
Им бы дать мою тетрадку,
Чтобы поняли: не та
Жизнь «счастливою» зовётся,
Где побольше ты набрал
(Там всё время что-то рвется).
Счастлив тот, кто много дал.
И рука не оскудеет
(Это понял к сорока). >>>На уровне желудка: подходят пациенты, у которых нет съестных передач. Даю, хотя иногда и думаю, что самому не хватит. Странно, но не хватало всего один-два раза. Ну и, если что, всегда кто-нибудь выручит.
Говорят, что здесь людей нет:
Видно в свете ночника,
Сколько шляется несчастных,
Одиноких (я средь них?).
Здесь – отбой. Всё – не напрасно.
Тает здесь любой ледник.
^^^2118.первый класс, вторая четверть
Чего-то желаешь, потом получаешь.
Оказывается, это – не то, что нужно.
Когда у гробовой доски отвечаешь,
Правильные ответы уже не натужны.
Сколько раз о сбывшемся пожалею
Перед зачислением в прощённые?
Уйду ли первый или за нею?
Какие области останутся неосвещённые?
Пока здесь кто-то писает в баночку,
Счастья своего не понимая,
Я примеряю к себе чёрную рамочку,
Потому что туда всем дорога прямая.
Но это не значит, что не успеть
Стать человеком, помочь стать другим.
Может уже вошёл в третью треть.
И, естественно, хочется быть благим,
На себя тридцатилетнего смотря.
Что я скажу потом о сорокалетнем?
Вера говорит, что ничего не бывает зря.
Надеюсь, это – не девичьи сплетни.
^^^2118.первый класс, вторая четверть
Чего-то желаешь, потом получаешь.
Оказывается, это – не то, что нужно. >>>Ну или из-за реализации желания теряешь что-нибудь гораздо более важное. Прям закон этого мира.>>>
Когда у гробовой доски отвечаешь, >>> Бердяев, будучи специалистом по некрасивой сказке марксизма, не любил Пушкина. Все они не любили пушкинской России. В этом сказалась их враждебность русской национальной культуре. Розанов писал в «Опавших листьях»:
"И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть
И равнодушная природа
Красою вечною сиять".
Кто-то, где-то услышав, заплакал.
Писарев поднялся:
– Не-по-ни-ма-ю.
Неописуемый восторг разлился по обществу. Профессора, курсистки, – все завизжали, захлопали, загоготали:
– Глу-по". (Галковский – Бесконечный тупик)>>>
Правильные ответы уже не натужны.
Сколько раз о сбывшемся пожалею
Перед зачислением в прощённые?
Уйду ли первый или за нею? >>>За Ксюном. Один из любимых фрагментов в синематографе: фильм «Куда приводят мечты». Погибший муж в виде призрака надиктовывает своей жене, что он – рядом. Она сначала пишет, но следом комкает лист и приходит в истерику. Мама говорила, что после смерти отца только потому не наложила на себя руки, что нужно нас было с сестрой поднимать. Судьба Куравлёва показательна.>>>
Какие области останутся неосвещённые? >>>Так и хочется написать: «неосвящённые».>>>
Пока здесь кто-то писает в баночку, >>>На «Пряжке» анализы крови, мочи сдают раз в месяц. Диабетик точно на ранней стадии можно отследить.>>>
Счастья своего не понимая,
Я примеряю к себе чёрную рамочку,
Потому что туда всем дорога прямая.
Но это не значит, что не успеть
Стать человеком, помочь стать другим.
Может уже вошёл в третью треть.
И, естественно, хочется быть благим,
На себя тридцатилетнего смотря.
Что я скажу потом о сорокалетнем? >>>Повторюсь, тоже ведь назову «дураком».>>>
Вера говорит, что ничего не бывает зря. >>>Вера очень хороша, Полозкова Вера (группа «Обе две»)>>>
Надеюсь, это – не девичьи сплетни.
^^^2119.найди себя
Кто умыл сегодня руки.
Кто их кровью обагрил.
Кто узнал, что Йоулупукки
Никогда не приходил.
Кто-то планы по захвату
Мира строит (не шучу).
Кто-то дал приказ солдату
Стать подобным палачу.
Кто-то, чудом, не дознулся.
Кто рак кожи обнаружил.
Кто в объятиях проснулся
Друга собственного мужа.
Кто доволен был собою.
Кто ворчал на небеса.
Кто в ночи после отбоя
Стих хороший написал.
^^^2119.найди себя
Кто умыл сегодня руки. >>>Своё распространение в современном значении выражение получило благодаря сюжету, описанному в Евангелии от Матфея. Римский прокуратор Понтий Пилат во время суда над Христом совершил принятое среди иудеев ритуальное омовение рук в знак непричастности к совершаемому убийству: «Пилат, видя, что ничто не помогает, … взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего» (Мф. 27:24). (Вики)>>>
Кто их кровью обагрил.
Кто узнал, что Йоулупукки >>>Финский Дед Мороз. Иногда ставят философский вопрос, нужно ли приводить христианам или вообще верующим доказательства того, что Бог не существует, что религии существуют для оболванивания и последующего манипулирования. Нужно ли выбивать палочку у хромого? Нужно ли ребёнку говорить, что Деда Мороза не существует?>>>
Никогда не приходил.
Кто-то планы по захвату
Мира строит (не шучу).
Кто-то дал приказ солдату
Стать подобным палачу. >>>Для кого-то это – мечта. Как Одинцов мечтает уехать в ДНР и допрашивать украинских военных. Ну или на Украину и допрашивать военных с Донбасса. Ну а если разрешат раз в недельку яйца на допросе кому-нибудь размозжить, вообще праздник будет.>>>
Кто-то, чудом, не дознулся. >>>Один пациент рассказывал историю: вколол себе чудесного средства и почувствовал через какое-то время, что отъезжает к Элвису. Испугался не на шутку. Начал молиться: «Господи, если выживу, обещаю бросить наркотики». Его сразу отпустило. Через пять минут он уже снова вставил себе иглу в вену».>>>
Кто рак кожи обнаружил. >>> Потом отец умер. Умирал он долго, но интересно. В общей сложности процесс длился около двух лет. Осуществление Замысла происходило поэтапно.
I этап: Подготовка.
Отец заболел, когда я пошёл в 9-й класс. «Так… ничего особенного, но вот анализы у вас странные какие-то. Надо лечь, обследоваться». Преувеличенная беззаботность врача, попав в вывернутое логическое поле отца, конечно, трансформировалась в прямую и страшную угрозу. Отец же ещё более беззаботно и весело согласился со следователем: «Да, конечно, недурственно было бы месячишко в больнице полежать». В больнице же ночью пробрался в кабинет главврача(236)и нашёл свою историю болезни. Это надо видеть: ночь, холодный пот, ужас, замирающие шаги босиком по зеленоватому линолеуму, скрип дверцы шкафа… И вдруг – облегчение, невесомость. И вот уже безжизненный серебристый свет луны становится тёплым и мягким, а казённый идиотизм больничного интерьера – слепые лампочки и бесконечные коридоры – наполняется осмысленностью и целеустремлённостью. Бедный отец и не догадывался о накале злорадства! Ведь рядом с простодушно открытым шкафом был маленький сейф. И в этом скромном сейфе хранились НАСТОЯЩИЕ истории болезней. Раковые. А отец согласился на тяжёлую и опасную операцию, будучи уверен, что это ключ к спасению, к иной, совсем другой, настоящей и окончательной жизни. Я помню его перед операцией, странно похудевшего и посерьёзневшего. Он всё ходил вперёд и назад по комнате, о чем-то говорил. Как это ни удивительно, но выныривание из алкогольного дурмана было настолько благотворно, что отец выглядел моложе и здоровее обычного. Ему сделали операцию…
Чехов или Толстой, верные канонам реализма, на этом бы и закончили своё повествование. Но национальная идея, цинично породившая такой законченный реализм-обыкновенизм, должна, конечно, осуществляться в реальности совершенно по другим принципам. Отец не умер на операционном столе, а, наоборот, выздоровел. Последняя версия тоже вполне укладывается в рамки обыденного ничегонепроисходизма. Надо только для закругления рассказа привинтить «моральное обновление». Таковое и было привинчено. «Со времени операции прошло полгода, и отец, совершенно изменившийся, нашедший некоторую гармонию в искупительном смысле своего уже трезвого существования, жил. Отношения в семье, казалось бы, непоправимо разрушенные, обрели вдруг вторую жизнь». Однако в квартире где-то в шкафу была засунута, накрепко запрятана «его справка». Та, настоящая, с колдовским каббалическим смыслом.
II этап: Ломка.
Душа отца была предварительно очищена превентивным, но ещё не смертельным страданием. Ветви нервов были сначала опущены в укрепляющий и омолаживающий раствор, чтобы окончательное мучение было незамутнённым и абсолютным.
Сестрёнка – девять лет, лето, ей нечего делать, – полезла в шкаф и совершенно случайно – конечно же случайно, конечно же случайно эта случайность случайна, – дала «свому папочке» справку-то: «Пап, а пап, это твоя справка? Вот тут лежала, я нашла».
И с этого дня жизнь, скатывающаяся уже под откос, пошла вниз быстро, почти отвесно. Отец сначала пробовал сопротивляться. Шанс ещё был. По сценарию на осмысление было дано месяца два. В конце же августа он пошёл с сестрой гулять и долго не приходил. Пришёл только к вечеру, пьяный. Нет, не пьяный – так показалось мне – а разбитый параличом, с заплетающимся языком и бессильно повисшей рукой. Сестра вела его в таком состоянии полтора часа. Он упал на улице, а она растерялась, маленькая, не позвонила домой, не вызвала скорую, а прохожие думали, что он пьяный. Конечно, это уже фарс.
III этап: Ломка глубокая.
Отца увезли в больницу и думали, что всё, конец. Я тоже так думал и уже бессознательно хотел этого, чтобы ЭТО кончилось скорей. (Потом несколько лет – кошмарные сны: он всё возвращается и возвращается, хотя я точно знаю, что он давно умер.) Он вернулся. Странный, с перекашивающим рот нечленораздельным мычанием и неподвижной рукой. Болезнь сорвала с мозга логическую кору и оставила нетронутыми чувства, чтобы в предсонье предсмертья отец прочувствовал всё уже с идеальной ясностью. Он стал часто плакать. Сидел на стуле, плохо выбритый, неряшливый, и беззвучно плакал. Ему было жалко меня и особенно сестру. Отец постепенно слабел. Я вижу, как он, виновато улыбаясь углом рта, с трудом передвигает стул. Эта картина и сейчас, спустя многие годы, стоит перед глазами: нескладный, жалкий, полураздавленный отец волочит стул по полу, а из окна бьёт сноп косых солнечных лучей. Какое-то чувство доброты, ласки и абсолютного понимания. Ему всё хотелось помогать по дому, быть полезным. Получалось, конечно, наоборот. Однажды решил выжечь тараканов горящей газетой и т. д. При этом он сам вполне понимал свою неловкость и даже опасность. Ещё отец целыми днями смотрел телевизор. В телевизоре сломался звук, но он всё равно смотрел. Читать он не мог, забыл многие буквы, а просто сидеть или лежать было страшно. У него часто болело сердце. Когда потом вскрыли труп, то оказалось, что был обширный инфаркт.
Рак, паралич, инфаркт, вообще все эти ужасы – подобное нагромождение несчастий с точки зрения литературной выглядит как дешёвый сентиментальный роман.
IV этап: Вообще без названия. «День был без числа».
И в третий раз отца увезли в больницу (точнее, даже в четвёртый, это уж я «упрощаю»). Умирать. Когда приехала машина, он встал, опираясь о стену медленно вошёл ко мне в комнату. На глазах у него были слёзы. Длинные волосы, совершенно седые в 52 года, были смешно растрёпаны. Отец силился улыбнуться и прошептал – я понял – «прости». Потом он наклонился – показалось, падает – и поцеловал мне руку. Я в ужасе её отдёрнул. Мне всё хотелось тогда быть взрослым (или совсем маленьким), «держать себя в руках». Сейчас-то я понимаю, что и я знал, КУДА он едет, и он знал. И в последней встрече – ложь, фарс, никчёмность. «Смерть Ивана Ильича».
В больнице, прямо по Зощенко, его долго не принимали – своей смертью он мог испортить график выздоровлений. Он умолял, чтобы приняли, пытался всё объяснить, что дети, дочь маленькая, «им страшно будет». Отец лежал там ещё два-три месяца. Он совсем устал жить. Медсёстрам, которые за ним ухаживали, он целовал руки, говорил, что ничего не надо, зачем, он всё равно умрёт. Что он старик, заживо гниющая тварь, а они молодые, им надо жить и не видеть этого. Просил он только, чтобы ему сделали укол яда. И не крича, а так тихо, безнадёжно, уставившись в пространство. Из последних сил, неслушающимися губами. Сознание не изменило ему до последнего дня. Остался даже схематизм мышления (при поражении левого полушария). Последнее желание его, чтобы перед глазами был будильник. Зачем это? Хотел знать, когда? Заклясть смерть своими милыми цифрами? Узнать «число»? Фарс, фарс. Если бы я прочёл рассказ обо всём этом, то хохотал бы до колик. «Так не бывает», это пародийное нагромождение дешёвых «ужастей» и слащавой сентиментальности. Это – лубок. Перед смертью к отцу в палату пришёл священник, и он умер как христианин, причастившись. (Дмитрий Галковский – Бесконечный тупик) >>>
Кто в объятиях проснулся
Друга собственного мужа.
Кто доволен был собою.
Кто ворчал на небеса. >>> Мать Тереза приветствовала меня сложенными ладонями: «Вы позволите мне прежде завершить мое служение? Простите великодушно, что заставляю Вас ждать».
«Конечно, матушка», — ответил я.
Монахиня отвела меня в небольшую комнатку и предложила подождать, пока Мать Тереза домоет котлы. Через несколько минут та вошла в комнату и села на стул возле меня. Несмотря на преклонный возраст и хрупкое телосложение, в ней чувствовалась несгибаемая сила духа. Жизнь, полная лишений, оставила глубокие морщины на ее лице, но при этом глаза ее были чисты и невинны как у ребенка. Несмотря на занятость, она нашла время поговорить с таким незначительным посетителем, как я. Ее голос звучал негромко, но слова шли от самого сердца: «Самая большая проблема в мире — это голод. Не голод плоти, а голод сердца. От него страдают все — и бедные, и богатые. Все они одиноки и все жаждут любви». Взгляд ее пронзительных глаз отворил мое сердце, и слова проникали в самую глубину моего сознания.
«Только любовь Бога может утолить голод сердца. Другого способа не существует. Накормить голодных совсем нетрудно, — она сделала жест, как бы перечеркивая все свои заслуги на этом поприще. — Гораздо сложнее наполнить изголодавшиеся сердца людей любовью к Богу. Сложность заключается в том, что дать эту любовь другим способен лишь тот, кто сам чист сердцем».
Мать Тереза без остатка посвятила себя делу Иисуса Христа. Ее преданность была глубокой, как океан, и каждое слово, слетавшее с ее уст было подобно волне в океане ее преданности.
Она продолжала: «Бедность — это не только нехватка одежды, это еще и нехватка человеческого достоинства и чистоты.
Настоящая нищета царит там, где люди потеряли уважение друг к другу». Прижав руки к сердцу, она вздохнула: «Когда нищие из Калькутты умирают у меня на руках, я вижу в их глазах луч надежды. Но я не вижу этой надежды в глазах многих богатых и влиятельных жителей Запада. Истинное богатство можно найти только в сердцах тех, кто верит, что Бог любит нас. И мир отчаянно нуждается в том, кто способен поделиться этим богатством и дать надежду людям, нищим сердцем». (Радханатха Свами – Путешествие домой)>>>
Кто в ночи после отбоя
Стих хороший написал. >>>Сам себя не похвалишь…>>>
^^^2120.глупыш
Мы расстались. За что? Бог скорее ответь.
Ты за что нам построил любовную клеть?
Ты придумал любовь и разлуку за ней.
И разлука гораздо сильней и главней.
Неужели страдать мы обязаны здесь.
Или скажешь: «Ещё это фокус не весь»?
Что же, бей нас больней. Мы же прочные ведь.
Видно, любишь смотреть, как мы можем реветь.
Ты – не Бог, а садист, и попробуй оспорь.
Одиноки здесь все, с кем, когда ни лавсторь.
Это что же за мир, где боль потчует всех?
Прямо чувствую твой презлораднейший смех.
Кормишь байками нас про несбыточный Рай.
А здесь слёзы все льются уже через край.
Мы любили, и было вполне хорошо
Всё у нас. Вот уже срок немалый прошёл.
Послевкусие горькое: выпил бы сам.
Даже страшно, что кто-то поёт небесам
Гимн хвалебный. Тот – полный дурак.
И слепец, кто не видит, что брошен во мрак.
Только боль от любви по прошествии лет.
Ничего, по-любому, хорошего нет.
Если раны – в полсердца, ну что же, гноби.
Отрекаюсь навечно от этой любви. >>>Это приквел к стиху № 1224 (хип-хопыт)>>>
^^^2121.чо ты такой добродушный?
От нечего делать или стезя
Поэта с «завидною» долей?
Наивным бессмертьем в потомках грозя,
С утра мир встречает неволей.
И я остаюсь на ещё один день
Смотреть, что мне Отче пошлёт.
Как вниз, так и вверх есть благая ступень.
Как вниз, так и вверх есть полёт.
Куда меня тянет? – Тешусь я, что наверх.
И время, конечно, покажет.
К несчастью, одна из мной пройденных вех –
Остатков рассудка пропажа.
Но, вылечив душу, рассудок вернул,
Житейскую мудрость обрёл.
Когда-то стоял в голове моей гул,
И он лишь к страданиям вёл.
Зато сострадать научился впотьмах.
Блуждать мне теперь не к лицу.
Уже не ищу в посторонних умах:
В себе морду бью подлецу.
^^^2121.чо ты такой добродушный? >>>Аллюзия (отсыл) к Клавококиному «Чо ты такой душный?»
От нечего делать или стезя >>>Почему я пишу?>>>
Поэта с «завидною» долей? >>>Найдутся, кто скажет, что у меня жесть-судьба, как и кто-то позавидует.>>>
Наивным бессмертьем в потомках грозя, >>>Наивно полагаю, что моё творчество – бессмертно. Поэт жив, пока потомки вспоминают его стихи. Кто-то скажет, что это – мания величия, и погрозит пальчиком. Там, в будущем.>>>
С утра мир встречает неволей. >>>Много неприятного я писал о пробуждении в этих стенах. Вот как Егор Летов из группы «Гражданская оборона» описывает эти стены: Я находился на «усиленном обеспечении», на нейролептиках. До психушки я боялся того, что есть некоторые вещи, которых человек может не выдержать. На чисто физиологическом уровне не может. Я полагал, что это будет самое страшное. В психушке, когда меня начали накачивать сверхсильными дозами нейролептиков, неулептилом — после огромной дозы неулептила я даже временно ослеп — я впервые столкнулся со смертью или с тем, что хуже смерти. Это лечение нейролептиками везде одинаково, что у нас, что в Америке. Всё начинается с «неусидчивости». После введения чрезмерной дозы этих лекарств типа галоперидола человек должен мобилизовать все свои силы, чтобы контролировать своё тело, иначе начинается истерика, корчи и так далее. Если человек ломается, наступает шок; он превращается в животное, кричащееся, вопящее, кусающееся. Дальше следовала по правилам «привязка». Такого человека привязывали к кровати, и продолжали колоть, пока у него не перегорало «по полной». Пока у него не возникало необратимого изменения психики. Это подавляющие препараты, которые делают из человека дебила. Эффект подобен лоботомии. Человек становится после этого «мягким», «покладистым» и сломанным на всю жизнь. Как в романе «Полёт над гнездом кукушки». В какой-то момент я понял — чтобы не сойти с ума, я должен творить. Я целый день ходил и сочинял: писал рассказы и стихи. Каждый день ко мне приходил «Манагер», Олег Судаков, которому я передавал через решётку всё, что написал. + Но я не жалуюсь, а действительно с недавних пор благодарен этим местам за то, кем стал. Столько потрясающих людей встретил. Столько понял, причём, получается, что всё это мог понять только здесь. Не без помощи всего остального (в том числе – нарко и игровая зависимости) и всех остальных людей в моей жизни. Спасибо вам. Может быть, все мои строчки – это и есть следствие благодарности, которую я испытываю. В том, что я был как животное, кричащееся, вопящее, кусающееся, виноват я сам. Жаль, что раненый слон может ударить ветеринара, который хочет ему помочь. Ранение – из-за колючей проволоки, которая показывала границы.>>>
И я остаюсь на ещё один день
Смотреть, что мне Отче пошлёт.
Как вниз, так и вверх есть благая ступень. >>>И дно – тоже благословенный этап наверх, ну или вглубь. Кому как нравится. Когда мама пришла в церковь, узнав, что я попал в дурку (первый раз, когда меня продержали 3 недели), батюшка ей посоветовал позаботиться о своей душе. Мама его не услышала.>>>
Как вниз, так и вверх есть полёт.
Куда меня тянет? – Тешусь я, что наверх. >>>Тут есть подводные камни:
Раздался звук колокольчика, и в комнату вошел почтенный японец в развевающихся черных одеждах. Голова его была гладко выбрита, а в руке он держал бамбуковую палку. Учитель неторопливо сел на пол и выпрямил спину. Он начал говорить, и в этот миг солнечный луч высветил его внушительную фигуру: «Я буду вашим учителем. Ваш учитель научит вас изначальной практике дзен, которая передавалась из поколения в поколение». Его ритмичная речь оказывала на слушателей гипнотическое действие. «Корень всех страданий кроется в желаниях, — стал объяснять он. — А желание возникает из-за привязанности ума к чувствам. Свобода заключается в том, чтобы опустошить ум, изгнать из него все мысли. Избавиться от мыслей, или победить свой ум, — значит обрести сатори, освобождение». Глаза учителя были плотно закрыты, и он сосредоточенно объяснял, что дзен — это непосредственное постижение смысла жизни, не обремененное логикой и философскими поисками истины, которые лишь отвлекают от медитации. «Каждый из вас — Будда, — сказал он, — но вы должны открыть эту Истину сами. Все живые существа являются Буддами, так же как лед есть не что иное, как вода». Затем он процитировал знаменитого толкователя дзен-буддизма: «Великий Тейтаро Судзуки писал, Что практика дзен — это жизнь, исполненная смирения и труда, служения и молитвы, благодарности и медитации».
Затем он стал рассказывать о своей методике обучения: «Ваш учитель будет строг с вами. Вы должны повиноваться каждому его слову и всегда хранить молчание. Согласны?» Все закивали. Далее учитель стал объяснять правила поведения: «Вы должны игнорировать потребности чувств: никакого секса, никаких наркотиков, никаких азартных игр и никакой музыки. Вы будете есть, только Когда вам разрешит учитель, и лишь то, что он даст вам». Новички поморщились от этих слов, но старшие ученики приободрили их. Японец продолжил: «Ваш учитель будет обучать вас с помощью
Коанов — притч-загадок, которые освободят вас от оков рационального мышления. Ваш учитель научит вас кинхину — медитации во время ходьбы, и дзадзэну — медитации в положении сидя. Каждый день у нас будет три групповых занятия дзадзэном длительностью один-два часа. Вам нужно будет сидеть абсолютно неподвижно. За малейшее движение учитель будет наказывать вас ударом бамбуковой палки».
Затем учитель, положив руки на колени, показал нам технику освобождения ума от всех мыслей. Для этого нужно было сесть и сосредоточиться на линии, образованной пересечением пола и стены, не обращая внимания ни на что другое. «Когда учитель позвонит в колокольчик, вы начнете медитировать и закончите только по второму звонку».
На первом же вечернем занятии у меня затекло плечо, и я слегка пошевелил им. И тут же на мое плечо обрушился удар бамбуковой палки. Это был первый и последний раз, когда я шевелился но время медитации. Любого, кто нарушал это правило, тотчас настигало наказание. А поскольку от долгого сидения у многих начинали ныть руки и ноги, да к тому же не давали покоя комары, звуки удара палки по телу раздавались регулярно. Наконец, учитель позвонил в колокольчик, и наша пытка завершилась.
Все ученики согласились обрить голову — все, кроме меня. В отличие от других, я не собирался посвятить свою жизнь практике буддизма. Мне недоставало для этого решимости и убежденное! Пройдя двухнедельный курс, я поблагодарил учителя и продолжил свои поиски. Я считал, что упорядоченный образ жизни, которого добивался от нас учитель, и постоянные занятия медитацией принесли мне определенную пользу. Однако что-то в этой практике меня настораживало, хотя я и не мог понять, что именно.
Через несколько дней, закончив медитацию под деревом Бодхи, я встретил молодую американскую чету: двух верных последователей японского учителя. Когда я поинтересовался, как у них дела, женщина неожиданно расплакалась. «Ты не поверишь,
Что произошло в ашраме после того, как ты ушел оттуда», — сказала она.
«И что же там случилось?» — настороженно спросил я, сидя под деревом Бодхи.
Тяжело вздохнув, женщина присела рядом и начала свой рассказ.
«Поздно ночью Джонатан пошел на улицу в туалет. Случайно он заметил одну очень странную вещь, — она сделала паузу, чтобы совладать с собой, и стала тереть глаза. — Ты помнишь Пэм, американскую последовательницу учителя?»
Я кивнул.
«Так вот, она вошла в покои учителя, а вышла оттуда лишь несколько часов спустя и выглядела очень испуганной. Несколько последующих ночей Джонатан провел в банановых зарослях, следя оттуда за комнатой учителя. К его ужасу, каждую ночь повторялось то же самое. Когда я узнала об этом, то решила поговорить с Пэм начистоту, и та во всем созналась. Учитель вступал с ней в любовную связь каждую ночь».
Женщина стала всхлипывать в носовой платок, а потом посмотрела на меня: «Он предал нас».
От услышанного у меня похолодело внутри.
Моя знакомая продолжила свой рассказ, описав, как они решили проверить учителя, подсыпав ему в чай ЛСД. Под влиянием наркотика он проявил себя во всей красе. «Ты не поверишь, что он говорил! Он стал превозносить себя на все лады!» Понизив голос, она стала трясти пальцем у меня перед носом, пародируя учителя: "Вы должны повиноваться мне и только мне! Я достиг просветления. Все остальные — обманщики. Любой, кто усомнится в моих словах или поступках, обречен".
И в завершение рассказа моя знакомая призналась, что от учители ушли все его ученики.
Мне было больно услышать о том, что случилось с одним из моих учителей. Попрощавшись с американскими знакомыми, и попытался разобраться в происшедшем. Учитель дзен был очень строг к ученикам, но, как выяснилось, не к себе самому. Он исказил древнюю традицию и бросил тень на тех, кто учил ей и искренне следовал. Как это ни прискорбно, но ни одна религия мира не избежала такой участи — лицемеры и притворщики были везде.


Безответственный духовный учитель способен разбить сердца своих последователей и подорвать их веру, после чего они будут с подозрением относиться даже к настоящим учителям истины. Какую боль причинило лицемерие учителя дзен тем, кто доверял ему, и какой ущерб нанесло это ему самому! Нет ничего важнее, чем хранить верность своим идеалам и самому следовать тому, что проповедуешь. (Радханатха Свами – Путешествие домой)>>>
И время, конечно, покажет.
К несчастью, одна из мной пройденных вех – >>>Условно «к несчастью».>>>
Остатков рассудка пропажа.
Но, вылечив душу, рассудок вернул,
Житейскую мудрость обрёл. >>>Как говорит месье Голгофски: Философ – не мудр, а опытен.>>>
Когда-то стоял в голове моей гул,
И он лишь к страданиям вёл. >>>Я понял наконец, кем на самом деле был Будда.
Он был дилером. Да-да, самым настоящим дилером – и за ним повсюду ходила ватага изощреннейших и опытнейших торчков, которых он подсадил на самый изысканный и тонкий кайф в мире.
Никто из этих людей не работал: они жили в теплом климате, собирали бесплатную еду, поглощали ее до полудня – чтобы оставить себе больше времени на медитацию – и ежедневно погружались в этот резервуар счастья… А говорили при этом о страдании. И ведь чистую правду говорили. Все есть страдание по сравнению с джаной. Даже низшие джаны кажутся страданием из высших. Эх-эх…
И еще Будда был великим хакером. Только хакнул он не сервер Демократической партии с ушами от мертвого осла, а самый совершенный компьютер, который природа создала за пятнадцать миллиардов лет. Он хакнул человеческий мозг.
Мы, люди – социальные и биологические роботы, про это только ленивый еще не сказал. Нами управляют банальные кнут и пряник. Кнутами друг для друга мы трудимся сами. А пряники нам дает природа – за работу на биологический вид и общество. Дает очень скупо.
А Будда…
Ночью, при полной луне, под вой посрамленного Мары, он подтащил лестницу к хранилищу всех пряников на свете, приставил ее к стене – и даже разметил окна: вот тут, мол, пряники типа один, тут пряники типа два, тут пряники типа три и так далее.
Понятно, почему этого человека так любили в древней Индии. И ясно, почему все последующее развитие индийской цивилизации (да и самого буддизма) словно ставило одну единственную цель – как можно дальше увести от того, что черным по белому написано в сутрах. Окончательно раздачу пряников удалось прекратить только через тысячу лет после смерти Будды, когда утвердился взгляд, что джаны доступны одному из миллиона… (Пелевин – Тайные виды на гору Фудзи)>>>
Зато сострадать научился впотьмах.
Блуждать мне теперь не к лицу.
Уже не ищу в посторонних умах:
В себе морду бью подлецу.