На завалинке. По пьяне

- Вота сёни и погодка, так и шепче, займи но выпей, - Проговорила Ведерчиха, захОдя на моё подворье.
-Какись непонятки - продолжила она, - Сонца нетути, а духота ажник грудь здавляя, дыхать тяжесть какатось.
-Так шо ты, скажена, шо, выпить предлогашь? Такто и вовся  копыта откинЁшь. Туточки без горелки, едва добравшись. Скорей бы пАсти хошь иде-тось в тенёк скорей, удержу в ходунах нетути. А ты - ешо займи, да выпей. Нетушки, туточки я те не товарка, тоби б сгодился в дружбаны наш бывшОй дирехтор совхозу, Устименко Владимерл Трлафимович. Р не выговаривал, а выпить, бестия, любил, напивался в стельку. И баб чужих - енто тожить любил, окоянник. Во всёй округи збирал. Вже и женат бул на жёнки грамотной. Училка была. Дитев учила гарно, свого мужика так и не научила. Муки токо с ним натерпелась. Однакбишь поморил он усю деревню со смеху. Мы ж, доярки, устоём раненько - ни свет, ни заря. Гдей-тось в четыре утра уж у конторе сидим. Ждём шахвёра, шоб на хверму свёз. Стоим, брехаем, кто на што могет. Слыхаем машина иде-то ревёть. Да ревёть не как грузова. Я и говорю:
- Не то Трлафимыч за нами легковушку послал? С комхвортом на дойку возить будя. Глядим, и в заправди легкова подходя, а за рулём сам Трлахимыч. Остановился подле нас, голову в хвортку втиснул и языком едва ворочая, спрашуя:
-А вы не подскажите, енто чё за делевня, и покажите дологу, как на Глубокое плаехать?
-Да што ж не подсказать-приехали уже. Вот и заведенье ваше, контора тобишь, а внутрях и кабинет ваш. А вона и магазинчик, могёте зайти, да на поправку здоровьяшка чеготась прикупляти. Понял он чё иль не понял,  чавойт мычал,
могёт, ешо чё погутарил, да за нами грузово такси подошло. Влезли мы у сей комхворт, да с громким хохотом и с песней поехали доить своих рогатеньких. Шо было далее: видел народ, шо долго стояла евоная лехковушка у конторы. Спустя часа два к нему подсела якатось бабень - уся в красном. Машина тронулась и ушла в неизвестном направлении. Так прогулял он то бишь несколько годков, был замечен, как едияльный начальник, пошел на повышения. Направлен в село Белово, опеть дирехторм по воспетанию племянных свиньёв. Долго он там проробил, аль недолга, да приехала тудой не то испанка, не то итальянка, перенемать опту по воспитанию у тех евоных свиньёв. Повспитывав уместе их в России, решили дальше воспитаньем свиньёв заняматись уместях за гранисэй, тоись у неё на родине. Плюнул Трлахимыч на семью. Бросил жёнку и детЁв. Плюнул на парт билет и на Матушку-Родину, да там и сгинул спустя годы. Но главно, шо меня возмущая, то тот хфакт, шо колысь услыхивали туточки у нас в райне, что этот блудень концы отдал на чужбине, у газете описали, ну как его енто называют, никролог чёли? Как хирою. И енто усё пьяни и предателю по усём статьям. Вот таки сволочи и пропили-продали наш СССР. После рассказа Кадушкиной, под впичатленю услыханного усе разом забыли про погоду на дворе и до поздна разносили в пух прах усех устименков и евоных друзёв, кои своим участием по воспитанию подобных себе, развалили нашу Родину. До новых встреч.