Орел и голубь, басня

В пустыне жаркой Палестины
В полуденный палящий зной
Укрылся голубь в тень маслины,
Растущей у горы крутой.

И задремал. Вдруг хлопот крыльев
Собой наполнил тихий дол,
И вот – во всей красе и силе
На крону сел большой орел.

Он приосанился привольно,
Расправил крылья вполувзмах
И сам собою предовольный
Заметил голубя в ветвях.

Эй, сизый, ты ли это? Право!
Сто лет тебя я не видал.
Ну что сегодня за забава –
С тобой усесться на привал.

Не дрефь, сейчас тебя не трону,
Хотя моя на это власть,
И не нашел нигде б ты схрону,
Коль не поел бы я уж всласть.

Да и клевать тебя нет прока –
Все требуха, перо, да кость:
Так, если вдруг заест морока,
Иль выместить на ком-то злость.

Да как назвать тебя и птицей –
Бессмыслен твой унылый век.
Не в силах жизнью насладиться
Ты, видно, ждешь, чтоб он истек.

Что твой удел? Сухие злаки,
Семян безвкусных преснота…
Сравнятся ль с ними вихрь атаки,
Смертельной хватки быстрота,

Пьянящий крови свежей запах,
Победа как венец борьбы…
Скажу тебе – я в крепких лапах
Привык держать бока судьбы.

Но честью я не всуе полон –
Что не гнию на жизни дне,
А лишь успешен, то запомни –
Себе обязан я вполне.

Живу отнюдь не как придется,
Все поднебесье покорив,
Я, чтобы ближе всех быть к солнцу,
Напорист и трудолюбив,

На бой с соперником кровавый
Нимало не жалею сил
И право жить в зените славы
Себе по праву заслужил.

Не жаль мне тех, кто в нераденьи
На праздник жизни не успел.
Знай, голубь, слабость снисхожденья –
Несовершенных лишь удел.

Не знал ты, видно, и в мечтаньи,
Да и навряд ли уж поймешь
Ту сладость самосозерцанья,
Что в совершенстве познаешь.

Что ж ты молчишь? Изволь два слова
Сказать в ответ. Иль ты уснул?
Хотя едва ль что молвишь ново,
Скорее наведешь тоску.

Орел замолк. А голубь робко
Сидел и дальше – прост и тих
И улетел, простившись кротко,
Когда жар солнца подутих.

Что ж, кто прочтет сей сказ старинный,
Рассудит, может быть и вслух,
Почто лишь образ голубиный
Принял, сходя, Господень Дух.