И мерзавец, что входит, деньгами соря

И мерзавец, что входит, деньгами соря,
В городские притоны,
И морозец, чеканящий грязь ноября —
Всё вокруг монотонно.
Всё вокруг многотонной тоской стеснено
И придавлено прессом
Обскакавших по-ленински цирк и кино
Телевиденья, прессы.
Всюду камень у местной шпаны под рукой,
Что пробилась в адепты
Славословия власти: "А ты кто такой?" —
Сверху слышится: "Где ты?"
Эскалатором смерти относится жизнь
Подземельно обратно.
Кто-то крикнет во тьме: "Документ покажи!" —
Сверху слышишь: "Где брат твой?"
Всюду жертвы спешат социальных струбцин
И надетые наспех
Словно наросты в лица проросших вакцин
Безобразные маски.
Кто ты есть? Где ты есть? С кем ты есть? Для кого?
Занимающий столик
Щерит жёлтые зубы — златые, ого! —
Наркоман, алкоголик.
Он — поэт этой грязи, а ты же — нишкни,
До креста, до могилы
Очевидный эрзац, окаянные дни
Принимая вполсилы.
Хочешь воздуха, света побольше вдохнуть,
Хочешь выжить в глубинке,
Убежать. А тебе утыкается в грудь
Мудрованье дубинки.
В подворотне любой получаешь под дых
Ты во времени оном.
Обступили и корчат из черни святых
Новым Синедрионом —
"Перекрёсток", "Пятёрочка", ""Дикси", "Магнит".
А душа-приживалка
Только малостью здесь, больше — в небе парит.
Слава Богу, не жалко!