Данко

Однажды, давным-давно это было,
Жил человек, его сердце светилось
От любви к людям, и в бездне ночей
Он крикнул:
«Что сделаю я для людей?!»

Возьми рукой Солнце – оно уж не так горячо.
Вонзи кинжал в сердце, если в нём правит страх.
Падает небо – скорей подставляй плечо!
Земля вновь сжигает свет на кострах!
Уставшие звёзды не видят уж смысла гореть –
Так мало достойных!
   Только
      плесень
         и мох…
Жизнь проиграла – слишком удачлива смерть.
Цветёт над землёй последний сполох.

Сгустится тьма! дороги пожирая!
Трусов запрёт в домах – и в ужасе истают…
Пусть они сдохнут все! Ради кого, смельчак,
Ты достаёшь из груди сердце-маяк?!

Неискренность – это их правда во веки веков.
Искусственность – это плата за право иметь.
Похоти слюни текут из нечистых ртов.
Природа не в силах больше терпеть!
Их сальные души смердят в золочёных гробах.
А сердце любого
   фору
      даст
         пустоте!
Свиньи красивее – больше полёта в глазах.
Им самое место – сидеть в темноте!

Сгустилась тьма! над краем беззакония,
И заперла в домах детей своих легионы.
Пусть они сдохнут все! Ради кого, смельчак,
Ты достаёшь из груди сердце-маяк?!

Тьму осязая, что стёрла им даже носы,
Больше не лают высокомерные псы.
Жалко скулят и каются, ты им не верь…
В каждом из них затаился
   коварный
      зверь!

Безвольным от лени сожмёт горло сплина петля.
Скуют опасений цепи служивших злу.
Воображение рождает кошмар с нуля,
Рисуя чудовищ в каждом углу!
Тоска отнимает сил больше, чем путь в сотни миль.
Не всюду же мгла!
   Нам надо
      встать
         и идти!
Ты пожалел их – ведь свет без света не мил.
И сердце-звезду достал из груди.

Взорвалась тьма! застыв в очаровании…
Мчались, бросив дома, пленённые сиянием.
А ты бежал вперёд, и расступался мрак,
Видя, как светит в руке сердце-маяк!

Ты вывел их к свету, с улыбкой смерть встретил, гляди:
Никто не заметил этого, только один
Сердце твоё в испуге ногой растоптал –
Вот благодарность! Хотя ты другой и не ждал…
На миллионы искр сердце разбилось,
Но я знаю, если бы всё повторилось,
Ты крикнул бы снова:
   «Что сделаю я для людей?!» –
      и вырвал бы сердце
         из груди своей…