которому народ совсем не рад

Давно мы про парик Кобзона не писали.
Парик тот вечен. Он теперь в музее,
став достояньем ротозеев.
Он прочен и надёжен, не подвержен седине.

Но только моль в нём завелась на общее несчастье.
Теперь нужны запасы нафталина, и это усложняет дело.
Но не дадим ему пропасть мы!
Заявим мы об этом смело.

Поставили и к парику охрану,
чтоб кто не с****ил невзначай.
Оконную специально укрепили раму,
В буфете продаётся даже чай.

Но к парику ведь чай совсем не нужен,
и это даже есть кощунство.
А вот сторож-то музею нужен,
но только, чтобы не был безоружен.

Такого  сторожа нашли не быстро -
боялись столь ответственной работы все.
Нанялся некий паренёк вихристый,
хотя и часто он бывал навеселе.

На столь ответственной работе пить негоже.
Тут всполошилась вся родня Кобзона и даже бурно вдруг запротестовала.
Но трудно было заменить парнишку всё же,
Достойных сторожей теперь совсем не стало.

В итоге кончилось всё плохо:
средь ночи вдруг проводка загорелась.
У сторожа же на столе стояла водка.
Ему так выпить не терпелось.

Пожар тот погубил и сторожа, да и его объект охраны.
Мы поскорбим и мысленно поплачем.
В душе теперь имеем раны,
не будет тот ущерб ни кем оплачен.

Желали обрести парик и синагоги, да и прочие другие храмы.
И даже очередь была на право обладанья....
Сгорел тот паричок ни до конца, однако.
А у пожарников из-за него случилась лаже драка.

Хоть и печален получился наш рассказ,
но мы в Париже заказали дубликат.
И даже президент издал немедленно указ,
которому народ совсем не рад.