Вольная речь в пространстве несвободы слова

Да, именно в таком алгоритме развития я понимаю всю историю русской литературы... Русская литература скромно примостилась у окошка мирвого литературного курятника и смотрит взглядом жар-птицы на французского петуха, на его английских и немецких квочек с суетливыми европейскими цыплятами. О чём же ты мечтательно думаешь жар-птица русской литературы? Не один раз тебе снился красный петух Француской революции, но не ревновала его к французским курочкам лёгкого стиля. Да вот беда, повадился чёрный ворон несвободы на подворье литературного курятника и стал цинично склёвывать зёрна вольной речи. Жар-птица русской литературы начала каяться в грехах, а остальной западный курятник, стал голосисто каяться в истине. Жар-птица русской литературы неожиданно, как бы случайно, заметила в тёмном углу литературного курятника едва заметные яйца. Она встревоженно подлетела к ним и почувствовала, что они уже почти холодные. Дрогнуло её бабье сердце и она накрыла их своим теплым телом. Это были роковые яйца новых нарративов, где уже не найдётся места русской литературе.