Врасплох был случай

Врасплох был случай. Ивня. Немцы.
И не укрыться им тогда в окопе.
И некуда им, некуда им деться.
Овражек. И по щиколотку топи...

Приподнимает танк на человеке.
Буквально в сантиметр, но колышет.
И в такт дрожат в машине адской веки.
И сердце слышит, слышит, слышит, слышит...
И эхо рикошета, зло, болванки.
Хрипит наводчик. Он контужен, ранен.
И пятая пробоина на танке.
В задирах и в заусеницах грани.
И третий раз горели. Всё коптилось.
И в речку, в речку гусеницы катят.
И с немцем там встречаться приходилось.
И мысли никакой об автомате.
Они мотор тушили. И мы тоже.
По башням, в спешке, люки закрывали.
Лица и рук до струпьев в язвах кожа.
И силы убывали, убывали...
Из боя выходили. Дрожь и ступор.
И гусеницы от останков мыли, мыли...
И котелок в руках дрожащий супа.
Ладони помнят. Лучше бы забыли...

Дед неохотно говорил об этом.
Болел совсем. В себе держать не волен.
Июльским сорок третьим его лето.
Он говорил и сглатывал. От боли...

Особой психологии танкисты.
И не понять, пока - не в той коробке.
Пусть говорят, что, мол, как трактористы...
А ты попробуй, в этой мясорубке.
И по ночам они горят, кто выжил.
Кричат, зовут, и молят, молят Бога.
Огонь души из вечности их лижет.
Ушли они. Да было их немного...

И штампы о войне сложились позже.
В герои часто карьеристов зазывали.
А дед, он тридцать лет затем и пОжил.
Сказать, что счастлив был? Едва ли.
И на расспросы о войне всегда уклончив.
Медали с орденом его не для показу.
И много пил. Тех снов боялся очень.
И перед смертью рассказал всё сразу.
2020