Бессмертные гусары

"Эй, кто там в траурной венгерке, чей взор исполнен дивных чар? Я узнаю тебя – бессмертный Александрийский ты гусар!..". Это песня 5–го Александрийского Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны полка, знаменитых "Чёрных гусар". Я её давно знаю и люблю в исполнении своего друга, петербургского артиста Сергея Мазуренко. Существует и много других исполнений, но мне дорого именно то, как поёт Серёжа.

И вот была у меня давняя–давняя мечта сделать настоящую гусарскую песню. Отчасти она воплотилась в романсах Валерия Павловича Корженского. Но это – лирика, а вот так, чтобы вышло нечто застольно–гусарское, боевое... такого пока не было. Впрочем, всему своё время. Однажды, вспоминая классиков, которые дописывали и переписывали друг друга (только стихи со строчкой "Как хороши, как свежи были розы...." сколько вариантов имеют!) я решился на литературное хулиганство. Я взял фронтовой экспромт любимого Николая Гумилёва (служившего в "Чёрных гусарах" в 1916 году) и к трём гумилёвским строфам прибавил пять своих. Отчасти меня может извинить то обстоятельство, что у Гумилёва это именно экспромт, т.е. стихи на случай, не предназначенные к публикации... ну и то, что я в "дописывании" классиков далеко не первопроходец. О том, как наши поэты "дописывали" Пушкина (неоконченный набросок "Ночь темна. В небесном поле ходит Веспер золотой, старый дож плывёт в гондоле с догарессой молодой...") есть целая история.

То, что у меня получилось, я показал Серёже. Он к делу отнёсся очень серьёзно: в процессе работы над песней в моих строфах (не в гумилёвских, конечно!) менялись слова, смысловые акценты, что–то перекраивалось, отбрасывалось... И вот как–то вечером я получил рабочую запись песни Чёрных гусар.

Взгляните: вот гусары смерти!
Игрою ратных перемен
Они, отчаянные черти,
Побеждены и взяты в плен.

Теперь надменные тевтоны
Без прежней гордости глядят,
Не зря же гибельные стоны
Сердца живые холодят!

Зато бессмертные гусары –
Мы не сдаёмся никогда,
Войны невзгоды и удары
Для нас, как воздух и вода.

Дороже всех сокровищ мира
Изгиб точёного клинка.
Поёт труба, взывает лира
И женский вздох издалека.

Ах, нам опасен плен единый,
Опасен и безумно люб –
Девичьей шеи лебединой
И милых рук и алых губ.

Пускай судьба бросает в пекло
В слепой атаке лобовой,
Но только б слава не поблекла,
Любовь осталась бы живой!

В стихах и песнях повторится,
Летя за нами по следам:
"Мы – воины Императрицы
И рыцари прекрасных дам!"

И вновь средь яростного рёва,
Мы пьём за радость и покой,
И за поэта Гумилёва,
Нас окрылившего строкой.

Песня мне очень понравилась. И мы с Сергеем тут же стали придумывать, как можно было бы мистифицировать почтеннейшую публику... Хотели даже представить дело таким образом, что откуда–то из Франции прибыла старая магнитофонная запись (а Серёжа долгое время жил в Бельгии и во Франции в 1990-е годы), якобы найденная у умершей старой эмигрантки, в далёкой юности крутившей роман с "чёрным гусаром" и хранившей с тех пор неизвестный (полный!) текст гумилёвского экспромта, ставшего полковой песней. А Сергей, значит, с её голоса записал эту песню на магнитофон. И всё забылась, потерялось, а теперь нашлось.

Полгода, наверное, я всё ломал голову, как эту мистификацию устроить поинтересней. Но время шло, и голову ломать мне надоело. Посоветовавшись с Серёжей, я решил опубликовать всё, как есть на самом деле. Но тем, кто не знает "гусарских" стихов Николая Степановича (а их знает далеко не каждый), я предлагаю угадать: какие три из восьми строф принадлежат именно Гумилёву? Строфы в песне даны в разбивку...
 ____________________
 * Иллюстрация: картина "Чёрные гусары",
    художник Андрей Ромасюков (С–Петербург).