Время драконов

Давным-давно, когда человечество было ещё совсем юным и только строило свои первые города, с неба упал Дракон. Могучий и серый. Упал Дракон, и сотряслись все земли, а по всем океанам прошлась большая волна, обогнув планету несколько раз. Упал Дракон, и никто не знал, что там случилось, в этом его драконьем царстве. Была ли война, в которой он пал в неравном бою. Или, быть может, он сам решил спрыгнуть со своих драконьих высот в мир людей. Но кости его были изломаны. Непробиваемая чешуя в сколах и трещинах. И сердце. Могучее сердце, полное огня и ветра, стало биться медленно и угасать. Вот тогда, с кротким удивлением и жалостью, к нему подошло Время. Время видело, что Дракон старше рек, что притекли в эти земли от океанов. Старше гор, которые Время обтачивало сотни тысяч лет. Старше всех людей, зверей и птиц. Время обняло Дракона, положив руки на угасающее сердце. Стали срастаться могучие кости, а в сердце, словно в огромном горниле, вспыхнул жаркий огонь под громкие удары. Шли недели, месяцы, года и десятилетия. Дракон стал оживать, оглядывать мир и себя. Вот только острые клыки его превратились в ровный ряд зубов. Дракон стал замечать, как могучие, когтистые лапы превращаются в хрупкие кисти рук. А металлическая чешуя — в тонкую бледную кожу. И встал он однажды перед Временем молодым юношей, живым человеком. Только драконье сердце в груди его всё так же полыхало пламенем. И драконьи глаза видели дальше и больше любых других. Дракон стал благодарить Время за своё спасение. «Не спеши, — ответило Время, — Я отдаю тебе все свои дары. Весь этот мир людей, его прошлое и будущее — всё лежит перед тобой. Но плата за это будет велика». Была отдана ему вся красота мира. Наполнил он сердце своё журчанием весеннего родника, шёпотом ветров в летней тени могучих сосен, пряным запахом опавших осенних яблок и перламутром узоров на замёрзшем стекле. Драконьи глаза вбирали синь морей, лица людей, смеющихся под фейерверками ночью, следы стоп на белых песках и тонкие нити птичьих стай в небе. Безмерное сердце Дракона сохраняло эти дары в своих чертогах, пылая ярко. Так ярко, что порой Дракона принимали за маяк в ночи. Однажды, зайдя в воды Красного моря, порезался он об острую ракушку. Сжал он боль в кулаке и подумал:
— Вот она, плата, о которой говорило Время.
— Нет, это не она, — прошептало Время, стоя в красной воде за его спиной.
А потоми в мире людей началась война, и в хрупкое плечо Дракону вонзилась стрела. Он упал на колени, истекая кровью.
— Вот это плата? — спросил он.
— Нет, — ответило Время, положило руки ему на плечо и исцелило раны, оставив шрам.
А потом пришёл июль, и Дракон полюбил. Пламя сердца его наполнилось любовью, став белым и чистым. А любовь была по-драконьи великой. Только вот вечность, подвластная драконам, не ведома людям. И всё, абсолютно всё в мире людей имеет свой срок. Даже любовь. Однажды она вырвалась из его сердца. Разбив. Жаркое драконье пламя вытекло и разлилось по его груди. Обожгло его нутро. Вырвалось и спалило всё вокруг. «Вот твоя плата…» — грустно прошептало Время. Так и ходит теперь веками средь людей человек-дракон. Пишет пеплом в блокнотах стихи. Созерцает мир. В ночи стучит и стучит его драконье разбитое сердце…