И когда ввечеру

То ли мачты-кресты,
Задымленья зловещая почта,
То ли свет через дым,
То ли схода неясная точка.

Далеко-высоко,
Там, на улочке старой у порта,
Горизонт-молоко,
И задета пожарищ аорта,

Всё кровит и кровит…
И дрожит силуэт корабельный.
То ли храм на крови,
То ли остров дрейфует отдельно.

Коль одесский туман
По утру, то не видно ни черта.
Помутненье ума
Или быль городов обреченных?

Из былого гляжу,
С высоты темно-синей аллеи:
Сеют зерна в межу
Огоньки, и кругом лиловеет.

Пребывает народ,
И печалятся аккордеоны,
Бередят из дворов
Окуджавы, Матье и Дионы.

Там шаги, голоса,
Вечерок по бульвару и шелест,
Ветерок в волосах,
Катерок, мимолетный пришелец.

И куда ни пойди,
Всюду море глядит за домами,
И опять к девяти
На прогулку вечернюю манит.

А когда ввечеру
Полудетские сны и причалы,
То уже ни к чему
Взрослый бред без конца и начала,

Где томит неизвестность
И смерть через море взлетает,
И немеет окрестность
Пожарным огнем залитая.