От поэта до поэта или Володькины сны

Что без тОлку гитару настраивать
Коли порвана в сердце струна,
Только душу поэта растравливать,
Что не может петь без вина.
Пальцы пьяные с жаром щупают
Гриф гитары как женскую грудь,
То ласкают её и баюкают,
То сожмут, чтоб с тоски не уснуть.
На сухую, резона нет маяться,
Даст Господь досидим до утра,
Не пришло ещё время покаяться
Да с похмелья крушить зеркала.
Ночь ласкается ушлой дворнягою
И беззлобно ворчит на луну
Не с руки хулигану с бродягою
Пить Московскую тишину.
На Таганке Хлопуша не бесится,
На Тверской не танцует Дункан,
Знать один из нас скоро повесится,
А другого расплющит стакан.
В землю русскую ляжем рядышком
Васильком да пшеничным колосом,
В назиданье оставим ребятушкам
Кудри светлые с хриплым голосом.
Покуражились, позабавились,
Нам теперь бы с погостом свыкнуться,
От досужей молвы избавились
А иной, уже не проникнуться.
Крошкой мраморной запорошена
На Ваганьковском жизнь пристойная,
В Англетере петлёй наброшена
Смерть твоя, тебя недостойная.
И плюю как в асфальт в рожи пьяные,
Что в угаре кабацком скалятся:
«Эй безродные, да безымянные,
Что же завтра то с нами станется?»
Потеряемся, да подохнем все,
Кто успеет, тот пусть состарится,
Плескани Серёжа - по полосе,
Не поётся мне, не читается.
Я в твои стихи с малых лет влюблён
Словно в яблочко мягкотелое,
Обниму вдову как берёзу клён
И волью в себя пойло белое.
Постучит в окно злополучный день,
То ли сон,то ли жизнь кончается,
Отпоёт тебя лютая метель
А со мной жара попращается.
В землю русскую ляжем на легке
Васильком да пшеничным колосом,
Пусть плывут себе по Москве-реке
Кудри светлые с хриплым голосом.