Крестом и мечом

Восток, конечно, всех религий средоточье,
Тут все священно, все переплелось,
Здесь силой утверждались веры полномочья,
Когда молитвой утвердить не удалось…

И тысячи миссионеров очень мирных,
И тысячи вооруженных верховых,
В доспехах рыцарей,  - уже почти былинных,
Сбирались у развалин вековых…

Возьмем любых двоих мы, для примера,
Для нас они все на один манер,
В кого ни ткни, а попадешь в миссионера,
Любой, кто не араб – миссионер…

Один на боевом коне, в стальном убранстве,
Второй на ослике, знать капелан простой
Почти, как Дон Кихот и Санчо Панса
В пустыне ехали неспешною трусцой…

Они усердно насаждали, каждый, веру,
Один тяжелым бронзовым крестом,
Второй, при заблуждении безмерном,
Завет усвоить помогал своим мечом… 

Решили разделиться ненадолго,
Чтоб площадь большую, как можно, охватить,
И миссию исполнить с чувством долга -
Туземцев христианству приобщить…

И надо же такому приключиться,
Два брата-льва, дозором общим шли,
Решили также, почему-то разделиться,
И разными тропинками брели…

Один из них священника увидев,
Недолго размышлял, что сотворить,
Он просто был голодным, очевидно,
И наскоро решил перекусить…

Священника одним ударом лапы,
Лев выбил из ослиного седла,
И ослик с ревом поспешил куда-то,
Как видно вспомнив, неотложные дела….

А капеллан, упавши на колени,
Воззвал отцу небесному тогда,
Так горячо, и безо всякой лени,
Как раньше не молился никогда:

- Отец небесный, обрати в святую веру,
Сие созданье, воплощенье зла,
Внуши смиренье злому изуверу
И поменяй «святого» на козла…

И чудо! Феномен, таки, случился!
Лев кротко сел, и в небо посмотрев,
Когтистой лапой, не спеша, перекрестился,
И произнес по-человечьи, нараспев:

- Благослови, о ты, Отец, Всевышний,
Ту пищу, что сейчас же я приму,
Пусть будет вкусной, и не будет лишней,
Не навредит, здоровью моему…

Священник речь внимал в оцепененье,
И сквернословил, даже не со зла,
Он чувствовал с каким-то изумленьем,
Что превращался в дородного… козла…

А в это время славный рыцарь храма,
Уже второго зверя повстречал,
И опустив копье, направил прямо,
Коня, который льва не замечал…

Лев зарычал, конь сразу на дыбы,
И рыцарь, грохоча, упал на землю,
Сломал копье, и сдался без борьбы,
И господу воззвал словами: - Внемли!!!

Услышь мой зов, неистово молю,
Внуши, что я совсем плохой обед,
Звериному, по сути, королю,
И для здоровья, буду лишь во вред…

Что я не вкусен, я давно не мылся,
Вот если бы заранее я знал,
Я б снял доспехи, даже бы побрился!
Я не достоин, чтобы ЦАРЬ! меня вкушал!!

И Бог услышал! И, конечно принял меры,
Лев сплюнул, и спокойно произнес:
- Как надоели говорящие… консервы!!!
Но голод хуже, нежели понос…

Брели в пустыне дружно конь и ослик,
Лениво два, на них смотрели льва,
C крестом лежали рядом чьи-то кости,
С мечом лежала в шлеме голова…