Дадаизм

Ходят же по контрацептивным полигонам,
Ходят исхудалые собаки.
Бредущие люди не видят в бреду, ловят собак безнадёги.
А жилистые тюбики схожи с чёрными огурцами.
А луковые кости гниют себе сызнова и радуют развёрнутый глаз.
А кошки метят свои территории едкой мочой.
Кошки не знают, когда их запекут и съедят полые люди,
Что душат и топят их синих котят.
Мне без смысла продолжать мять в уме
И комкать горстями беззвучную бубонную, с дырками в корпусе чуму-детвору.
Мне не нравится возможность выбора между пиками выпадения или штыками подчинения.
Поля эрегированные и омывающие вялые ноги истончившихся солдат в порезанных гольфах.
Поля мускульной усталости.
Навязчиво ночь дефлорирует струйка рассвета.
И мне ненавистен их Бледный ребёнок - денёк прогорклой весны.
Фимоз и гангрена - снова опять.
Тощие лиственницы - снова опять.
Я просто лежу и считаю ростки.
Тереблю проростки, что вкусно пахнут.
В это время меня истязают те у кого есть дни.
Я не человек - у меня нету дней.
Я не пешеход - у меня тепловая непереносимость.
Я не здоров - мне хочется в "здорово", я хочу в "хорошо".
Я невменяем - я никого не загрыз.
И вот они - выдвигаются на заре.
Бутилированные толстые кишки,
Великие палки и мышечные валики.
Герои народа, конечно, собаки и сыпь и корь. Конечно же - пуритане. Конечно же - гадость и динамит.
Конечно, я открывал, открывал, открывал, открывал свою дверь для них. И они все вошли.

Я не хочу, так не хочу! А ты очень хочешь демонстрировать палки и зубы.
Трупозная концовка - листопад.
Всё кончилось просто - листопадом и вашей мочой.
Листопадом человеческих жестокостей.
Листопадом, самотёком, граблями по лбу и прямо в мозг.
Кровью в моих и твоих животах.
Я не успею и не успел бы полюбить эту дрянь.
Дадаизм -
Мой парус-дадаизм уже исчезает в буре.

Пронзай меня, дадаизм!
Покажи мне свои дёсна
В строительной пене,
Продемонстрируй моё упадничество.
Ознаменуй как я схожу с ума
И выблёвываю душу под забором слов унижения.
Стены крепостей становятся чёрными.
Люди падают без разбору, чёрные как огурцы и луковицы.
Они чёрно опорожняются и исчезают в мешанине взаимного насилия и, что тоже вероятно, неправды.
Я сажусь на хлюпающую почву.
Рядом падают трупы и мне хочется спать.