Вот человек, переклеенный наспех. Крепко
держит детёныша, шепчет ему про репку.
Солнце печёт блины, а напротив ссуза
голый полощет горло глотком арбуза.
От золотой палитры ломает кисти.
Хочется взять по литру, но всё прокиснет,
краем сушёной воблы — пырять прохожих,
освобождая их от сожжённой кожи
до беговых сандалий и детских плавок,
коими здесь завален любой прилавок.
Это приморский город, где я ночую.
Имя не то, что помню, скорее, чую.
И, выпивая глазом бокал графина,
приобретаю разом бока дельфина,
лаковый блик-загар, недоступный людям...
Как бы понять, что завтра меня не будет?
Здесь зелены дворы и дары бесслёзны.
В душном витке жары — колдовские блёсны.
Дети играют в «стуки» и «третий лишний»,
моют в фонтане руки и просят вишни.
Плачет наф-наф, поверяя ведро соломы
неутолимой жаждой чужого дома,
но уловив обрядность гостеприимства,
вдруг постигает жадность свою и свинство.
Дом — это звук свирели вдали от рая.
Мы каждый год старели, не умирая,
но дозревая страстной душой Язона
до бытовых мытарств санитарной зоны.
Я возвращаю взгляд на песок аллеи,
где сувенирный ряд со следами клея
забарахлён, как память, вещами лета.
Бабочки льнут мощами на грудь скелету,
что в голубых лосинах и мятой кепке
шепчет на ухо сыну: «Потянем репку?»
Фото чужого отпуска
© Copyright: Рейнмастер, 2022
Свидетельство о публикации №122072106589
Свидетельство о публикации №122072106589
Рецензии
Сказка теперь работает только в прошлом. И то, даже не в книге, а в прочтениях, которые нельзя просчитать и вычислить. Сегодняшняя реальность такова, что герои стихотворения, подойдя к "репке" закольцованного сюжета, смогут вытянуть только иллюзию песка. И судя по деталям и настроению, болезненно-снисходительному тону, автор это ощущает пронзительнее остальных.
Много находок, образность уводит так глубоко в новый мир, что трудно отслеживать мысль, падаешь на эмоциональной волне. Но если отстраниться, то и "плохо проклеенный" персонаж, и "бока графина", перетекающие загаром в дельфиний лоск, и "глоток арбуза", и "колдовские блесны" и "пыряющая прохожих вобла", — в итоге создает рассыпанную картинку извне.
Но лирический герой-повествователь и словесный фотограф иногда собирается, все-таки, центростремительность поэзии сильнее ее центробежности. И в репликах "Как бы понять, что завтра меня не будет?", "Здесь зелены дворы и дары бесслезны","Дом - это звук свирели вдали от рая" чувствуется горечь забытого Экклезиаста о "многих печалях" знающего.
Финальный проход у "сувенирного ряда" так здорово передал этот чужой праздник "отдыха", что даже вспомнилось свое сувенирное детство дикарем на курорте. А репку
оставим прошлому, пусть прирастает оттуда. Спасибо.
Кшесинская Деметра 23.07.2022 11:24 • Заявить о нарушении
Много находок, образность уводит так глубоко в новый мир, что трудно отслеживать мысль, падаешь на эмоциональной волне. Но если отстраниться, то и "плохо проклеенный" персонаж, и "бока графина", перетекающие загаром в дельфиний лоск, и "глоток арбуза", и "колдовские блесны" и "пыряющая прохожих вобла", — в итоге создает рассыпанную картинку извне.
Но лирический герой-повествователь и словесный фотограф иногда собирается, все-таки, центростремительность поэзии сильнее ее центробежности. И в репликах "Как бы понять, что завтра меня не будет?", "Здесь зелены дворы и дары бесслезны","Дом - это звук свирели вдали от рая" чувствуется горечь забытого Экклезиаста о "многих печалях" знающего.
Финальный проход у "сувенирного ряда" так здорово передал этот чужой праздник "отдыха", что даже вспомнилось свое сувенирное детство дикарем на курорте. А репку
оставим прошлому, пусть прирастает оттуда. Спасибо.
Кшесинская Деметра 23.07.2022 11:24 • Заявить о нарушении
Главного не сказала. Лирический герой удивительный сталкер...
Кшесинская Деметра 27.10.2022 02:45 Заявить о нарушении
Кшесинская Деметра 27.10.2022 02:45 Заявить о нарушении