В пламени Аветисяна

Яркий армянский художник, Минас Аветисян (1928 – 1975),  по-своему  продолживший   традицию фовизма, обладал  неповторимой  индивидуальностью.  Не люблю ни фовизма, ни Матисса. Но насыщенный  колорит  и  замедленные ритмы  Минаса Аветисяна  воспринимаю как   символы  вечности.  Его духовное пространство  огромно,  полотна  полны  внутренней  энергии и некоей созерцательной плавной динамики.   Его персонажи  задумчивы и погружены в себя, но при этом  открыты  миру. Все  его автопортреты  прекрасны.

Живопись Аветисяна   звучит  экспрессивной   гармонией  контрастов.  Чистые цвета  обжигают  интенсивностью  и каким-то внутренним  жаром,  как солнце Армении, которую он так преданно любил.  Впрочем,  впечатление    целостности  от любой  из его работ на части  не разложимо.  Аветисян  умел всё — от холстов, написанных маслом,    до техники фрески  и изготовления  объёмных театральных декораций.

Учился  и  в Ереване, и в Ленинграде, занимался театром, станковой и монументальной  живописью, был успешен и широко известен.  С  1960 года художник  жил в Ереване.  Очень много работал.  Владея  основами академической живописи,   передал   и  своё время, и  прошлое,  и  веяния   будущего.  За 15 лет   создал сотни   холстов и  рисунков, десятки  больших фресок и проектов для  театральных представлений. 

Всё складывалось удачно. И вдруг   жизнь  художника дала сбой. Произошло    крушение.  Словно судьба решила взять поздний реванш за то, что родители его в 1915 году  случайно избежали резни, когда недалеко от деревни Джаджур,  где они жили и где спустя 13 лет родился их сын,  несколько тысяч людей погибло  в ущелье (эта  тема  оставалась  одной  из самых болезненных  для  Аветисяна).   

Ночью 2  января 1972 года,  когда  Минас   Аветисян    со своей семьей  был в Джаджуре, его ереванскую  студию  сожгли.    В огне сгорели лучшие  холсты  художника.    А через  три года,  в 1975 году,  Минас  Аветисян  погиб под колёсами автомобиля, заехавшего на тротуар.  Ему было 46 лет.
Спитакское землетрясение 1988 года уничтожило дом-музей художника в его родной деревне Джаджур  и  множество   фресок в Гюмри.  Говорят, что уцелевшие  недавно  отреставрировали.