Мне уже не спастись

крутозадые пчёлы ведут меня к югу в горчичные дали
втуне плачет июль запросивший у родины новых смертей
нам на память наклейки с заморскою буквой раздали
чтобы думать забыли и лопали щи под квасок без затей

чтобы девочки тьмы нам из ящика бёдрами вечность крутили
чтобы Сочи фырчал от воды и от шоу бросался в запой
Приснодева Моя тебя снова по кругу в малине пустили
и твои сыновья как обычно бывало пустились в разбой

когда гибнет мечта лес горит на закате потерянным светом
люди мечут в огонь как младенцев последние слитки любви
но закончилось небо. и на землю сквозь слёзы пролилось офсетом
на сибирской меже плачет с горя по воле уволенный Вий

как Пизанская башня склоняется ангел над девственным мозгом
что ещё запретить чтобы он под коленную чашечку пал
я себя узнаю в бедном Гамлете на постсоветских подмостках
когда Солнце упало в Луну превратившись в зелёный опал

пешеходные зоны накрыли могильно сосновые сходни
как себя не продать за полушку и банку шифрованных шпрот
я спасу Свой народ обещал нам Благой на последнем исходе
мы смотрелись в себя и с судьбой целовались в ланиты и в рот

вертухаи растут как грибы на просторах родимого края
их отец вдохновляет своей непреклонной работой со злом
Прозерпина грустит на погосте вселенной с цветами играя
старый дом омертвел и братва его ставит с жильцами на слом

а была ли здесь степь или правили вечно глухие болота
я смеюсь под травой и втыкаю в прошедшее муторный взгляд
вот два Ангела Божьих уносят меня за собою как Лота
но глаза мои кровью отмщения
Боже Всеблагий горят...